Покорение вершин (СИ) - Ludvig Normaien

обо всех передвижениях возможных врагов, следят во всю мочь — я и мои хозяйственники считали, что это и поможет решить отчасти будущую продовольственную проблему. Отпустить их на вольные хлеба, так сказать, опутав клятвами и всевозможными обязательствами, выдав им по самке. Струх рассказывал, что среди наших самок было несколько дефектных, которые приносили совсем небольшой приплод. А ещё были и всевозможные снадобья, накормив которыми самку можно было ограничить её рождаемость. Через какое-то время всё равно они должны были расплодиться так, что их станет трудно прокормить — но тренировочные площадки моих войск для таких голодных крыс всегда будут открыты.

В одной из пограничных нор было найдено несколько трупов, умерших от каких-то болезней, что было необычно, так как слабые обычно от болячек ещё в детстве умирают.

Засевшие в пограничных городках крысы предупредили о сборе ополчения нескольких округов. Эти люди, конные и пешие, из Брейсбаха числом под тысячу зашли в пустоши, по окраине прошлись, прибили несколько хищных зверей, монстров. Сунулись потом в Рафарифский лес, подпалили было его с краю, но вроде не получилось у них ничего, да и ушли обратно.

Прибежал гонец от командира отряда, что мы оставили обустраиваться у Эбо. Пост-на-Скале был обстрелян, а потом уничтожен неизвестным кораблём. Крысы сначала высидели под артиллерийским обстрелом, но потом всё же пришлось отступить, когда стало видно, что спускаемый десант слишком многочисленный, да ещё был поддержан некоторыми морскими тварями, вылезшими на берег.

Далее была новость из Логова: в «Рыгаловке» образовались некие «Могильные крысы», что захотели пойти в рейд на северные восточные курганы. Стоит ли им позволить или запретить? Могильные обещали, что за освобождение от работ будут платить, будут приходить по первому зову на войну, а ещё отдавать долю с добычи и любые трофеи из понравившихся на выбор. Разрешил — если горят желанием воевать с мертвяками и беспокойными духами, то надо поощрять такие начинания.

Глава 22

Из размышлений меня отвлекла упавшая с неба тень, что свалилась в середину отряда разлапистым пятном и воздушная волна сбила всех, и меня в том числе, на камни. И пока мы вскакивали и протирали глаза от поднявшейся в воздух пыли, которую всё же быстро унёс ветер, те уже вновь высоким прыжком оказалась в воздухе, и мощными движениями крыльев набирая высоту, в лапах удерживая ещё трепыхающееся тело одного из бойцов огромными когтями, разорвавшими кольчужку.

— Падла! — не сдержал я, как и остальные, ругательство в сторону летящего хищника, видя как на месте похищенного бойца остались лишь разлетевшиеся капельки крови.

За время пути несколько раз уже приходилось прятаться в овраги, ямы, да и просто куда придётся от пролетающих хищников. Однажды вообще был налёт двух виверн. Правда потеряли мы всего одного раззяву гамму, но сам был виноват — слишком медленным был. А сейчас эта крылатая тварь была слишком незаметна. Ну и, конечно, мы сами проворонили. Страшное дело — самому оказаться там, в высоте — даже если освободишься, то с такой высоты падение гарантированно приведёт к смерти, и никакое хорошее заживление мне не поможет.

Яростно дергающийся в лапах летающей хрени крыс сумел вырваться и с визгом понесся на камни, но хищник не желал расставаться и стремительно спикировал, поймав того у самых камней и разминувшись с ними в считанных сантиметрах, стремительно скрылся среди нагромождений камней.

И что самое плохое — ничего поделать мы с ним не могли! После того как порох потратили, пополнить его ещё негде было и главная защита от летающих тварей была как встарь — разбегаться и прятаться!

К полудню, пробираясь по грязи, появившейся после прошедших краткосрочных дождей (когти выручали сильно — крысам было не так просто потерять равновесие), вышли к небольшой долине — перекрестку четырёх дорог, перед довольно узкой дорогой с обрывистым склоном, ведущей к лагерю. Накануне мы уже встретили спрятавшихся среди камней наших бойцов из войска Скронка Резака и знали, что лагерь располагается совсем недалеко.

И вот уже на своеобразной развилке тропинок встретили своеобразную композицию, собранной из трупов — человек и крысолюд раскачивались на сухой коряге, в облаке зловония и жужжащих насекомых. Но это было только первой частью, так как под деревом были навалены несколько десятков начинающих подгнивать голов гоблинских воинов, среди которых мелькали хвостики нескольких мелких чёрных змей, отрывающие мелкими зубками мясо, и всё это было обложено одинаковыми булыжниками, чтобы они не раскатилось.

— Дезертиры. — протянул кто-то, пытаясь угадать.

— Красиво… — любовались воины на композицию

— Даа, красииивооо…

— Надо-надо было больше повесить! Ещё красивее бы стало!

— Домом пахнет!

— Хорошие-хорошие места, да-да!

Дальше шла местность, выбранная Резаком под лагерь, и представляла она собой небольшое плато, что господствовало над весенней долиной, с несколькими узкими подъемами наверх и будто бы самой природой предназначено было стать фундаментом огромного укрепления.

Позади плато, в отдалении возвышалась одинокая гора, с будто бы обрезанной вершиной, тёмным кривым когтем вонзающаяся в проплывающие тучи и потрошащая их. Несмотря на возникшие ассоциации, от этой горы не веяло ни страхом, ни отчаянием.

На плато и находился лагерь войск, которые увел Скронк Резак с другими ветеранами в горы. Хвостатые воины сновали на склонах, в ложбинах между холмами, среди редких островков леса и кустарника окружающих плато, таская в лагерь вязанки хвороста.

В лагерь вошли с последними лучами солнца, когда его краешек выглядывал из-за горы и большая масса войск встретила нас с шумным бестолковым гомоном, смехом и приветственными криками.

В самом лагере нас встретила вонь от потных, немытых, разгоряченных тел, что поднималась от воинов и их одежды, будучи особенно сильной у тех, кто попал под дождь. Многие проклинали этот дождь. Кто-то уже заботился об оружии, чтобы не заржавело, при этом многие из них в кои-то веки помылись (пусть и не по своей воле), так как у многих никогда не было такого в традициях — целенаправленно мыться и ухаживать за одеждой. Многие, но не все, так как среди множества разбросанных повсюду кланов, стай, выводков, гнёзд и логовов водится немалое количество собственных традиций и общих представлений о жизни.

Меня узнали и расступались на пути, а тени подхалимов метнулись к центру предупредить руководство. Я шёл, выпрямившись и с удовольствием смотря на сотни воинов «Белых Быков» и крысолюдов.

Я услышал как не приметивший меня Хьяльти с кем то ссорится что у крыс нет души, штопая раненого воина, уж слишком увлекся этими двумя делами.

Не прав он — есть у хвостатых