Покорение вершин (СИ) - Ludvig Normaien

каменистые или цветущие долины, труднопроходимые перевалы, господствующие высоты, бесконечный строительный материал и богатые недра, только и ждущие, когда их освоят хозяйственные народы.

Горы — это сонмище полудиких, откровенно диких рас и скопище всевозможных тварей, что не занесены ни в один человеческий учебник по естествознанию.

Горы — это множественные следы пребывания древних народов на их поверхности в виде развалин, замёрзших на высоте в ледниках охотников, что выискивали добычу, безымянных костей на дне глубоких ущелий, каменных панцирей могильников могучих вождей, живших прежде в плодородных и не очень долинах.

Горы — это загадки и миражи во всевозможном виде, что порой видятся в очертаниях хребтов и скал, которые кажутся взгляду прилёгшими отдохнуть чудищами из страшных сказок, что спят с незапамятных времён.

Горы видели многих тех, кто мнил себя их покорителями. Только горам было всё равно — для них сменяющиеся живые существа были даже не насекомыми: скорее что-то вроде микробов, что копошатся на и в них, исчезая порой со временем, а горы этого даже и не заметят в миллионах лет своего существования.

Вот и сейчас можно было наблюдать как вооружённый отряд хвостатых грызунов, вытянувшись, следовал по каменистой тропинке, огибая скалы и различных сильных зверей/чудовищ, что сидели в засадах или занимались прочими интересными делами. Порой отряд этих воинов рассылал во все стороны дозорных, но всё было тихо.

Для кого-нибудь их вид был бы дик — насколько вообще диким можем быть образ вооружённых прямоходящих крыс, но мало ли необычных кланов и других сообществ у этой настолько малоизученной расы, что многие с негодованием отвергают любые слухи об их существовании, называя это всё бредом и игрой воспаленного воображения, а редкие следы существования человекообразных крыс объясняют мутациями простых грызунов под воздействием искажающего камня, экспериментов колдунов, действиями хаоситов, плохой экологией и просто обычными сказками. Впрочем, многие и знали об их существовании — но что в этом такого? Разве мало в мире более чудных вещей, чем кучка ободранных прямоходящих крыс, шугающихся от собственной тени?

Эти, правда, собственной тени не пугались — вооружённые до зубов зубастые короткошёрстные горбатящиеся грызуны, что держали в лапах разнообразное оружие от алебард всех типов, копий и щитов, до длинных, видно, что самодельных, грубоватых огнестрельных конструкций. Насчёт оборванности да — отряд под две сотни хвостов носил всякую рвань, поверх которой были натянуты местами порванные кольчуги, затянутые проволокой на скорую руку, исцарапанные шлемы-маски, помятые кирасы и поножи: причём всё оружие и доспехи были вполне качественные с виду.

И да — они явно были помяты в бою, а не просто сняты с чьих-то трупов — что воины этой расы любят и умеют делать. Подтверждением этому служило то, что у многих из них ещё не до конца затянулись их раны, перевязанные и зашитые кое-как.

Отряд двигался вперёд, распугивая всяких сусликов и мелких хищников, туда, где их ждали более многочисленные товарищи.

Когда небо со временем очистилось от серых облаков, отряд увидел горы во всём их великолепии. С запада на восток, насколько было видно, протянулись цепи могучих горных вершин. Солнце освещало их чёткие контуры, и лишь отдельные вершины, покрытые вечным снегом, были скрыты плывущими облаками, а по их подножию тянулись тёмные следы от этих туч. Ряд горных вершин, казалось, находится совсем рядом. Они, возвышаясь над собратьями, словно вожди, уверенно и гордо возносили к небу свои массивные тела.

Час за часом перебирать ногами было скучно, и среди отряда возникали разнообразные беседы, наподобие:

— Вон, смотри, что за гора?

— Не знаю…

— А кто знает?

— Гунулы.

— А они где?

— Вонючек где-то там ловят.

— Тогда, получается, никто не знает их название?

— Нет.

— Тогда надо самим назвать как-то.

— Как?

— Давайте думать.

Напряженно думали.

Камушки перекатывались под подошвами. Солнце пригревало, а ветерок остужал. Доспех натирал кожу.

— Может назвать в честь кого-то из наших?

— Нее… Возгордятся.

— Тогда, может, по внешнему виду?

— То есть, на что смахивает?

— Ага.

— Ну и на что похоже?

Думали.

— Вон та большая белая острая громадина — как зуб!

— Как клык, да-да!

— Белый клык!

— Я слышал, что сарвуухи клыки фангами называют.

— Белый фанг? Ерунда какая-то.

— Нууу, это самая большая с виду гора, так пусть просто Фангом будет.

— Они все фанги!

— Не-не! Вон тот, большой — Фанг! Вон тот, где ветер снег метёт — Ветреный Фанг, вон тот, что тёмный — Чёрный Фанг, а вон тот — Малый Фанг!

— Дураки! Зачем придумывать, язык ломать! Сказано — клык! И всё!

— Кто дурак? Я тебе сейчас ухо откушу!

— А что — Клыки-Фанги! Интересно, да-да! Горы как клыки, и мы — Клыки! Значит мы — как горы! Такие же… Такие же!

— Ооо!

— Сказал мудро! Хм… А что, если… Надо освободить из кишок ту козочку, отойду! Его проводили красными слезящимися от солнца глазами.

— Он не туда побежал… Он идёт к херршеру! Он скажет, что сам это придумал, а не мы! Догоните-остановите падаль!!!

* * *

Я шёл со всеми, особо не вертя головой. Тропа до Форпоста, Лысого перевала, пещер кобольдов-сонгохов и пещеры Гортакса, чьё войско разбили осенью, была хорошо знакома. Разведчики и небольшой авангард, высланный вперёд, должны были выискивать опасность, а потому можно было подумать о своих делах. А «свои» дела — это дела всего… Государства? Долгое время я даже про себя называл то, что смог создать, кланом. Но были ли мы этим самым кланом, вот в чём вопрос. Этот вопрос — кем нас считать, стал почему-то для меня довольно важным в череде тех мыслей, которые не требуют немедленного решения. И когда их ещё обдумывать, как не во время пути, разглядывая окрестности?

Итак, что же такое клан? Клан — это группа тех, кого объединяет родство (по факту или его придумывают, чтобы примазаться — без разницы) и происхождение. Таким образом мы не тянем на клан — какое, к демонам, общее родство и происхождение? У нас кого только ныне нет! Тогда что же — племя? Как Мартин Тассе говорил, племя — это «группа одного вида и расы, объединённых лидером и идеей». Ему можно верить — он профессор! Пусть и бывший (а может ещё и будущий).

Получается, что мы больше, чем племя — у нас три признанные расы, хоть пока значительную роль играют крысолюды, но и люди уже являются немалой частью, и гунулы с племенем сарвуухов, пусть их и мало, я не считаю плохим приобретением. Псы хоть и вонючие (особенно в мокрую погоду), но воины хорошие — ловкие, быстрые,