Морские драмы Второй мировой - Владимир Шигин

Возникает впечатление, что его просто не знали, куда пристроить. Пить бывший командир «Способного» при этом не прекращал. Почему руководство ВМФ было столь лояльно к Горшенину? Из-за его былых боевых заслуг? Офицером он и на самом деле был боевым. Однако обратим внимание, что на фоне иконостасов его соратников наград за войну у Горшенина практически нет. Только орден Боевого Красного Знамени, полученный в 1941 году, и орден Красной Звезды за выслугу лет. Звание капитана 1-го ранга он все же получил, хотя и значительно позднее своих бывших соратников по войне. Последние два года своей службы Горшенин, в очередной раз отстраненный от занимаемой должности, состоял в распоряжении командующего БФ и в 1960 году наконец-то был уволен. Сейчас трудно что-то утверждать относительно служебного пути Горшенина однозначно, однако думается, что многолетняя лояльная терпимость командования ВМФ к его пьянству имела свои конкретные причины. Вспомним, как беспощадно расправились в те же годы с А.И. Маринеско, которому не помогли даже его знаменитые победы! В лояльном отношении к постоянному пьянству Горшенина я вижу попытку командования ВМФ в лице Кузнецова попытку загладить свою моральную вину за трагические события 6 октября 1943 года. Что же касается самого Горшенина, то вполне возможно, что в спиртном он искал спасения от угрызений совести за совершенные им преступления. Во всяком случае, в это хотелось бы верить.

О судьбе остальных выживших членов экипажей погибших кораблей у автора пока информации нет.

ТРИ ТОВАРИЩА

Шли годы, однако точное место гибели кораблей оставалось неизвестным. Причин тому было несколько. Во-первых, никто не хотел лишний раз ворошить события 6 октября 1943 года. К чему лишние вопросы о том, почему в течение нескольких часов погибли три новейших корабля и кто в том виноват! Во-вторых, так как корабельные документы погибли вместе с кораблями, поиск погибших кораблей занял бы достаточно продолжительное время и обошелся бы недешево. Поиск стал возможен только в 1992 году. Время было сложное. Уже не существовало Советского Союза, но у Черноморского флота еще имелись необходимые силы и средства. К тому же именно в это время на Черном море проходила испытание новая поисковая техника, способная работать на больших глубинах с широкой полосой захвата. Практически на первом, испытательном, выходе с такой техникой была предпринята попытка обнаружения трех погибших кораблей. Инициатором поиска погибших кораблей стал контр-адмирал в отставке Л. Митин.

«От командира гидрографического судна “Гидролог” Командующему флотом адмиралу Касатонову Начальнику гидрографической службы капитану 1 ранга Букову. Копия — командиру Керчь-Феодосийской военно-морской базы вице-адмиралу Сергееву.

3–4 ноября гису “Гидролог” при испытании гидрографического комплекса площадной съемки на глубине 1800–1850 м в районе между параллелями 44в12’ и 44°14′ меридианами 35°57′ и 36°00′ обнаружил затонувшие судна. Предположительно это лидер “Харьков”, эсминцы “Беспощадный” и “Способный”. Дальность обнаружения кораблей 6–7 км, координирование по радионавигационной системе “Марс” и космической навигационной системе. Более подробные данные после камеральной машинной обработки. Окончательное подтверждение возможно подводным аппаратом.

Председатель государственной комиссии капитан 1 ранга Раскатов

Главный конструктор Каевицер

Командир гису “Гидролог” капитан 3 ранга Бербенев

Контр-адмирал запаса Митин

5 ноября 1992 г., борт гису “Гидролог”».

Из воспоминаний участника поисковой операции контр-адмирала в отставке Л. Митина:

«При расчете маневрирования гису на поиске были учтены данные из разных источников о предполагаемом месте гибели кораблей, которые, кстати, сильно различались между собою. За основу были приняты фактические сведения о местах обнаружения и подъема членов экипажей погибших кораблей. Читатель, очевидно, обратил внимание, что в “Хронике” употребляются не географические координаты, а цифровые квадраты. Они использовались во время войны как для дополнительной скрытности местоположения, так и для упрощения работы с картой и передачи данных. Все Черное море было разбито на квадраты, точнее прямоугольники, через десять минут по широте и пятнадцать минут по долготе. К примеру, квадрат 1775 располагался между параллелями 44° 10’ и 44°20′ и меридианами 35° 45’ и 36°00′. Квадрат 1776 по широте был таким же, но располагался правее, т. е. восточнее, между меридианами 36° 00 и 36° 15. Квадраты 1875 и 1876 были южнее упомянутых, между параллелями 44°00′ и 44°10′. После анализа мест подъема членов экипажа было рассчитано наиболее вероятное, в том числе и с учетом возможного в этом районе и при той погоде течения и ветра, местоположение погибших кораблей. Этот район располагался между параллелями 44°10′ и 44° 15’, меридианами 35°45′ и 36°00′, он частично захватывал квадраты 1775,1776,1875,1876.

Но маневрирование гису при поиске предусматривало обследование гораздо большего района, чтобы исключить все возможные ошибки в предполагаемых координатах кораблей. Поиск сложился удачно, и уже на первом, галсе были обнаружены подводные цели, которые можно было классифицировать как большие корабли, но, для надежности, гису обследовал данный район. Кроме того, он “окружил” место обнаружения подводных целей галсами со всех направлений, разных дистанций и разных углов наблюдения. Классифицированы эти подводные цели достаточно надежно, в том числе и с использованием вычислительной техники. Лежат они на большом расстоянии друг от друга, в 1,5–2 милях. Один из кораблей представляет собой двойную цель — это эсминец “Беспощадный”, который перед гибелью разломился на две части.

Известно, что командиру отряда капитану 2 ранга Негоде было предъявлено обвинение в том, что он не отправил, пока еще можно было, неповрежденные эсминцы в базу. Но, глядя на запись эхографа, где корабли лежат близко друг от друга, невольно возникает мысль, что никто из них не бросил товарища в его и свой смертный час… И это вызывает чувство глубокого уважения к погибшим героям!»

Погибшие корабли — это наши братские могилы на поле былых сражений. Они священны и достойны поклонения, а потому по старой морской традиции в местах гибели кораблей всегда приспускаются боевые флаги и опускаются на воду венки живых цветов с матросской бескозыркой, как последнее «прости»…

Мой учитель Валентин Саввович Пикуль, сам прошедший войну на эсминцах Северного флота, а потому, как никто другой, остро понимавший весь героизм и трагизм войны на море, оставил нам свое пронзительное стихотворение «Марш мертвых команд»…

Это марш и лежащих на дне Черного моря «Харькова», «Беспощадного» и «Способного»…

Это марш их доблестных офицеров, мичманов и матросов…

Кто посмел тосковать по суше?Забудьте думать и не горюйте.Номер приказа… Секретно… Слушай…Всем, всем, всем, кто похоронен на грунте:Товарищи матросы, старшины и офицеры.В годовщину славной победы нашейФлагман разрешает раздраить двериИ распахнуть горловины настежь.Рыб и чудовищ морской пучиныЧерез пробоины гнать косяком,Бушлаты заштопать нитями тины,Бляхи надраить золотым песком.Ровно в полночь с ударом четвертымСклянок флотских, мои друзья,Всплыть на поверхность, равняясь побортно.Парадом командовать буду я.И, как приказано, — в полночьМы поручни трапов на ощупь хватали,Тонули мы молча, падали молчаИ молча всплывали, всплывали, всплывали…В хлябях соленых, запрокинув головы,Распластав руки и открыв рты,Мы всплывали со стометровой —А может и более, темноты.Горнисты вскинули к звездам горныИ затрубили, не видя звезд:Началась перекличка сквозь штормыС норда на зюйд и с веста на ост.Проходим мы морем Баренца,И Черным, и Белым, и Балтикой.Нам уж никогда не состариться,Никогда не мерзнуть в Арктике.Поднявшись над палубной кровлей,Мы, год, уж который, подрядНа волнах, пропитаных кровью,Проводим привычный парад.Отбой.» Вновь уходим в глубины:Отсеки телами запрудив,Ложимся опять под турбиныИ падаем возле орудий.Но если внукам придется с врагомСойтись в час решающей мести,Ждите нас — мы снова всплывем,Но уже с кораблями вместе.Мы были когда-то, нас нет.Мы были, мы будем… МЫ ЕСТЬ!

ПОСКРИПТУМ

История нашего флота знает немало случаев, когда моряки спасали своих товарищей, жертвуя своими жизнями. Именно так, в соответствии с лучшими традициями, поступили и черноморцы 6 октября. Не их вина, что высшее начальство заведомо послало их на гибель, а затем не предприняло ничего реального для спасения их кораблей. Чтобы глубже понять степень мужества героев «Харькова», «Беспощадного» и «Способного», познакомимся с воспоминаниями лейтенанта Балтийского флота А. Лукашевича, в которых он описывает события на Балтике осенью 1914 года: