Морские драмы Второй мировой - Владимир Шигин

К сожалению, как я полагаю, в ГМШ никто не следил за кардинальными изменениями канонов применения сил флота во время войны.

С середины 1941 г. до конца 1942 г. продолжался переходный период, когда Германия (и Италия) в действиях против флотов союзников обратили главные усилия на развитие воздушного и подводного оружия. Немцы совершенствовали свои пикировщики, доказав, что бомбометание с пикирования является самым надежным способом попасть в корабль. Создание морской авиации в Японии, использующей базовые и авианосные торпедоносцы, побудило Германию и Италию (а также Великобританию) создать свою торпедоносную авиацию.

Английский историк П.Ч. Смит так описывает весьма неоднозначные процессы на флотах воюющих морских держав в то время: “На протяжении отрезка войны (с середины 1941 г. до конца 1942 г.) британские маршалы авиации и адмиралы крайне неохотно начали менять свои взгляды. Их Лордства совершенно не понимают природу современной войны, несмотря на ряд болезненных уроков, преподанных пилотами люфтваффе в Норвегии и Франции. Требовалось еще не раз устроить ужасную мясорубку, потерять множество драгоценных кораблей, прежде чем военное руководство Великобритании осознало, что именно происходит. Прежде всего, выяснилось, что огневая мощь корабельных зениток совсем недостаточна, чтобы отразить атаки большого количества самолетов, которыми управляют умелые и решительные пилоты. Число зениток на британских кораблях требовалось, как минимум, утроить. Но даже это еще не гарантировало абсолютной безопасности, на которую перед войной очень многие рассчитывали. Во-вторых, бои снова и снова показывали, что самой надежной защитой флота от воздушных атак являются истребители. К несчастью, Великобритании не удалось ни создать хороший истребитель, ни построить в достаточных количествах плохой. Эту проблему англичанам решить так и не удалось. Лишь после появления американских самолетов, поставленных по ленд-лизу, положение было исправлено, но это произошло только два года спустя.

Масштабы и кровопролитность уроков стремительно возрастали. В бой было брошено новое оружие, воздушное и подводное, созданное с единственной целью — гарантировать уничтожение вражеских крупных надводных кораблей”.

Большевик Октябрьский тоже не понимал природу современной войны, подобно Их Лордствам. Выводов из их и собственных уроков не делал. С чего все начиналось? После успешного десанта в район Григорьевки 22 сентября 1941 г. для огневой поддержки десанта в море были оставлены три эсминца. Безо всякого авиационного прикрытия (!), что санкционировал командующий флотом Ф.С. Октябрьский.

Что же из этого получилось? Десант они поддержали. Но эсминец “Безупречный” (командир капитан-лейтенант ГШ. Буряк) днем 22 сентября атаковали девять Ю-87, сбросившие 37 бомб. Бомбардировщики пикировали с 1400–1500 м под углом 60–70 градусов, ведя пушечно-пулеметный огонь. В результате разрыва одной из бомб у левого борта и от пушечного огня эсминец получил до 400 различных пробоин. Вода затопила третье котельное и первое машинное отделения, вызвав крен в 17°. Корабль потерял ход. Эсминец “Беспощадный” взял “Безупречного” на буксир и повел в Одессу. Перед этим “Бойкий” снял с аварийного корабля 28 тяжелораненых моряков. Ведь немцы потерявший ход корабль могли запросто добить. К сожалению, героический эсминец вместе с командиром П.М. Буряком все же погиб от авиации 26 июня 1942 г.

Эсминец “Беспощадный” (командир Г.П. Негода) около 15 часов вышел из Одессы и вместе с “Бойким” начал обстрел береговых целей. В ходе стрельб корабли подверглись атаке более двадцати Ю-87. От взрыва серии бомб в районе 173—179-го шпангоутов образовался большой гофр поперек корабля по верхней палубе и бортовой обшивке. По гофру палубного листа прошла трещина длиной полметра. Через разрывы бортовой обшивки и вследствие деформации кормы в коридор валов стала поступать вода. Через несколько минут эсминец получил прямое попадание двух бомб в полубак. Одна из бомб разорвалась близ правого клюза, а другая — перед первой пушкой. Взрывной волной из первой топливной ямы выбросило мазут, он облил всю носовую часть корабля и воспламенился. Окутанный дымом и паром, “Беспощадный”, стреляя по самолетам, отходил малым задним ходом в Одессу. В этот раз корабль не погиб. Но все же судьбой ему было уготовано, будучи Краснознаменным, под командованием того же Г.П. Негоды погибнуть 6 октября 1943 г. от немецких пикировщиков. (Слово “негода” в переводе с украинского — плохая погода.)

Эсминец “Бойкий” под командованием капитан-лейтенанта Г.Ф. Годлевского, ведя бой с самолетами, маневрировал полным ходом вдали от берега. Положение корабля осложнялось тем, что на нем кончился боезапас для 76-мм батареи. Атаки бомбардировщиков отражались лишь зенитными пулеметами. Убедившись, что орудия эсминца бездействуют, вражеские летчики стали пикировать до 500–600 м и сбрасывать по одной-две бомбы, а затем снова набирали высоту для следующей атаки. И все-таки командир “Бойкого” сумел уклониться от многочисленных атак и бомб. Корабль остался невредимым С уходом самолетов Г.Ф. Годлевский поспешил на помощь к “Беспощадному”, идущему в гавань. Немецкая авиация в течение всей войны не смогла потопить прославленный эсминец, так как командир корабля Г.Ф. Годлевский имел превосходную тактическую и морскую подготовку…

Удивительно, но в те грозные осенние дни штаб флота так и не обеспечил ПВО отряда огневой поддержки десанта, несмотря на то, что за сутки до высадки от двух атак 18 бомбардировщиков погиб эсминец “Фрунзе”. Уже тогда Ф.С. Октябрьский мог потерять все три эсминца.

Бой эсминцев с бомбардировочной авиацией 21–22 сентября подтвердил слабость зенитного вооружения новых эсминцев проектов 7 и 7у. Выводы должны были сделать штаб флота, ГМШ и промышленность.

Г.П. Негода к этим конструктивным проектным недостаткам добавил еще плохое умение управлять кораблями и их оружием в сложной обстановке».

Думаю, что мнение адмирала И.В. Касатонова во многом дополняет как картину событий 6 октября, так и общую ситуацию в ВМФ и на ЧФ, на фоне которой случилась трагедия.

СУДЬБЫ ВЫЖИВШИХ

А что произошло дальше с оставшимися в живых членами экипажей трех погибших кораблей? Как сложились их судьбы?

Что касается капитана 2-го ранга Негоды, то именно он сразу же был определен главным виновником произошедшей трагедии.

Разумеется, вина Негоды несомненна, но, как мы уже выяснили, виноват был далеко не он один. Командиру дивизиона была вполне закономерно уготована роль пресловутого стрелочника. Это на флоте понимали все, в том числе, безусловно, и сам «стрелочник».

Когда Негода несколько пришел в себя от пережитых потрясений и написал рапорт об обстоятельствах операции, сразу же встал вопрос, что с ним делать дальше?

Выбор был, в общем-то, невелик. Негоду следовало отдать под суд военного трибунала и расстрелять, либо разжаловать и отправить с глаз долой куда-нибудь подальше с Черноморского флота. Почему комдива сразу же не отдали под суд военного трибунала? Это еще одна загадка событий 6 октября. Скорее всего, потому, что командование ВМФ и ЧФ прекрасно понимали, что масштаб трагедии вышел на уровень Верховного Главнокомандующего и последнее слово будет принадлежать ему. Так всё в конечном итоге и оказалось. Неизвестно, чем все бы закончилось для бывшего командира дивизиона эсминцев, если бы не вмешательство Сталин.

Верховный Главнокомандующий пожелал лично увидеть виновника катастрофы! Сам факт интереса Сталина к трагедии 6 октября 1943 года весьма примечателен. Я не помню больше случая, чтобы Сталин в годы войны вызывал к себе потерпевших поражение командиров батальонов и полков. Это и понятно, ибо командир полка — это не масштаб Верховного Главнокомандующего! Но в данном случае было сделано исключение. Вызов в Москву Негоды говорит о том, что Сталин не ограничился дежурными докладами адмиралов, а пожелал по-настоящему до конца разобраться в происшедшем, разобраться, чтобы сделать для себя определенные выводы на будущее. Для этого Верховному Главнокомандующему и нужен был капитан 2-го ранга Негода.

За уже сидевшим под арестом Негодой прислали специальный самолет из Москвы. Можно представить состояние Негоды, когда он узнал о предстоящем полете: ведь поездка к Сталину могла закончиться самым печальным образом.

Дальнейшие события я привожу в изложении ветерана ЧФ контр-адмирала Митина, которому о них рассказал в свое время сам Негода

Отправляя Негоду в Москву, его начальники на всякий случай подстраховались и сорвали с опального комдива погоны. При этом на тот момент никакого приказа об отстранении Негоды от занимаемой им должности и о его разжаловании не было.

Как бы то ни было, но в Москву Негода летел в кителе без погон и нашивок. С аэродрома его сразу повезли к Сталину. Некоторое время Негода ждал в приемной, затем секретарь Сталина Поскребышев пригласил его в кабинет вождя. Поздоровавшись, Сталин самым подробным образом расспросил бывшего комдива об обстоятельствах катастрофы, при этом его интересовало все: цель операции, ее ход, поведение моряков, обстоятельства гибели кораблей, действия нашей авиации и тактика немецких пикировщиков. Выслушав ответы, Сталин, насколько помолчав, спросил: