Дело Аляски Сандерс - Жоэль Диккер

что она найдет свой конец в каком-то нью-гэмпширском захолустье, от рук убийцы. Зачем ее туда понесло?

– Хороший вопрос, – отозвался я.

– Видите, я ничего не писала про ее смерть. Передала это коллеге. Мне казалось, что описанием этого грязного происшествия я как будто ее пачкаю.

Последней статьей Голди Хоук об Аляске была та самая, что нашлась в папке Вэнса, – семейный портрет Сандерсов, напечатанный в номере от понедельника, 21 сентября 1998 года. В субботу Аляска выиграла крупный конкурс – “Мисс Новая Англия”.

– Это был важный этап ее карьеры, первый взрослый конкурс. Она всех тут взбудоражила. Мне захотелось написать о ней отдельную статью, независимо от конкурса. Расспросить родителей, рассказать о том, как живет эта семья, в центре внимания которой – карьера девушки, надежда, что она вскоре станет знаменитой американской актрисой. Мы попросили их позировать для фото вместе, втроем.

Я всмотрелся в снимок: в центре стояла Аляска в белом муслиновом платье, по обе стороны от нее – родители. Фото было сделано в гостиной их дома в квартале Мак-Парк.

За двенадцать лет гостиная Робби и Донны Сандерсов ничуть не изменилась. В чем мы с Гэхаловудом и убедились, когда посетили их после визита в редакцию “Салем ньюс”. Тот же обитый искусственной кожей диван, тот же толстый ковер, те же безделушки на полках. По словам Гэхаловуда, не изменились даже сами родители Аляски.

Донна Сандерс, увидев нас в дверях, прошептала только:

– Значит, это правда? Вы заново открываете следствие?

Разговору об Аляске предшествовал целый ритуал. Нас усадили в гостиной, Донна принесла кофе и настояла, чтобы мы отведали ее домашних маффинов. Затем она стала перебирать содержимое картонной коробки – память о дочери. Там лежали вперемешку фотографии, расчески, билеты на концерты, пластиковый браслет, несколько фальшивых диадем – реликвий конкурсов красоты.

Донна, склонившись над журнальным столиком, раскладывала свои сокровища. Робби сидел в углу дивана, скрестив руки на груди.

– Вся эта ерунда ее не вернет, – сердито заявил он, глядя на выставку реликвий. – И пересмотр дела тоже. Почему вы никак не оставите нас в покое?

– Робби, но разве ты не хочешь знать? – возразила Донна. – Сержант Гэхаловуд говорит, что убийца гуляет на свободе.

– Это только предположение, – уточнил Гэхаловуд. – Простите, что заставляю вас снова проходить через это испытание, но если есть сомнения, их нужно развеять.

– Разве это что-то для нас изменит? – с горькой иронией спросил Робби Сандерс.

– Не изменит. К несчастью, это никак не облегчит ваше горе. Но я убежден: важно выяснить, что же случилось на самом деле. А главное, в тюрьме уже одиннадцать лет, возможно, сидит невиновный.

– “Невиновный”, против которого неопровержимые улики и который признал вину! – вспыхнул Робби. – Чего вы добиваетесь, сержант? Пришли просить благословения на то, чтобы снова разбередить наши раны?

– Я пришел искать ответы на вопросы, мистер Сандерс. На вопросы, которые, наверное, должен был задать вам еще тогда.

– Например?

– Какой была Аляска на самом деле?

– В смысле?

– О чем она мечтала, к чему стремилась, о чем жалела, в чем сомневалась. Я спрашиваю себя, не упустил ли чего-то в 1999 году. Недавно выяснилось, что Аляска тогда кое-чем поделилась со своим работодателем в Маунт-Плезант. Упомянула что-то, “что случилось в Салеме”. Вот я и спрашиваю, миссис и мистер Сандерс: что такое случилось в Салеме, что явно повлияло на вашу дочь?

Донна и Робби Сандерсы в недоумении переглянулись.

– Ничего такого, о чем бы мы знали, – в конце концов ответила Донна. – Аляска была такой лучезарной девушкой. Жизнь ей улыбалась. Иногда бывала озабоченной, как все, но какого-то особого события я припомнить не могу. Может, что-то в лицее случилось? Надо спросить у ее тогдашних друзей, могу вам подсказать имена, если хотите. Видите ли, она была довольно скрытной.

И Донна Сандерс набросала нам портрет девушки, которой все восхищались, – Аляски, их единственной дочери, их солнышка, жизнерадостной, умной, забавной и нежной. Аляска всегда была в хорошем настроении, ее хвалили учителя, любили друзья. Само совершенство, стремящееся во всем быть на высоте.

В детстве Аляска любила всех смешить. Забавляла окружающих своими выходками, а вскоре и несравненными подражаниями. Пользовалась огромным успехом и в семейном кругу, и на спектаклях в конце учебного года.

– Она была прирожденной актрисой, – рассказывала Донна Сандерс. – С ума сойти, какой талант. В честь ее двенадцатилетия мы поехали на выходные в Нью-Йорк. Она мечтала посмотреть спектакль на Бродвее, и мы повели ее на “Венецианского купца”. Я думала, она умрет со скуки, а ей так понравилось, что она решила сама играть на сцене. Вступила в местную труппу и ходила туда до окончания лицея. Нашла свое призвание – стать актрисой. Еще Аляска была большой кокеткой, обожала ходить по магазинам. Чтобы иметь побольше карманных денег, стала подрабатывать бебиситтером. Дети ее обожали, родители тоже. Она создала целую сеть. Но лет в пятнадцать-шестнадцать Аляска изменилась, я имею в виду, физически изменилась. За несколько месяцев совершенно преобразилась. Не слишком привлекательная девочка уступила место девушке, которая выглядела взрослой и хорошела день ото дня.

* * *

Салем

Июнь 1993 года

– Понимаю, миссис Майерс, никаких проблем. До скорой встречи.

Аляска повесила трубку телефона, висящего на стене кухни. И, как была, в костюме, села на банкетку и в досаде уронила голову на руки. Дело было в пятницу, под вечер.

Донна Сандерс зашла на кухню и забеспокоилась, увидев расстроенную дочь:

– Что случилось, дорогая?

– Звонила миссис Майерс. Сказала, что сегодня не надо приходить сидеть вечером с детьми. Ее муж неважно себя чувствует, они остаются дома.

– Бывает такое. Что тебя тревожит?

– Голос у миссис Майерс был какой-то странный. И она третий раз за две недели все отменяет. Но мне же надо зарабатывать на жизнь!

Донна расхохоталась.

– Слушай, дорогая, а давай мы с тобой вечером куда-нибудь выберемся? Поедем в торговый центр, прогуляемся по магазинам, поужинаем, сходим в кино.

– А папа не будет против? – спросила Аляска. – Я слышала, как он на днях сердился из-за кредитки.

– Отца вечером не будет дома. Устроим девичник, и никто не узнает, – улыбнулась Донна Сандерс, взяв с полки глиняный горшок и достав оттуда пригоршню банкнот. – У меня своя заначка есть. Знаешь, как говорится: чего нет в банковской выписке, того никогда и не было.

Аляска просияла: идея отправиться куда-нибудь с матерью привела ее в восторг. Через полчаса обе уже были в местном торговом центре. Выполнили пункт за пунктом программу Донны – побродили по магазинам, кое-что купили, съели пиццу в “Нью-Йорк пицца” и наконец пошли в кино. Им хотелось посмотреть “Парк юрского периода”, о нем все тогда говорили. В