Дело Аляски Сандерс - Жоэль Диккер

– Это мне решать! – заорал он.

– Но вы с самого начала сами себе противоречите! – взвился я. – Хотели, чтобы я вел расследование под предлогом, что пишу книгу, – так получайте!

– Спокойнее, – вмешался Гэхаловуд. – Что толку выходить из себя, надо действовать. Шеф, есть у меня чувство, что ситуация только с виду ужасная, а на самом деле для вас складывается удачно: никакой информации на этом этапе вы не даете, крайним делаете писателя. Говорите, что вследствие появившихся в СМИ сообщений вынуждены соблюдать меры предосторожности и отрядить полицейского для строгого контроля.

– И этот полицейский – вы, как я понимаю.

– Да. Мы с Маркусом продолжаем следствие в полной тайне. Обещаю, никаких толков. Речь будет идти только о книге Маркуса, это легко развяжет языки. Обнародуем, лишь когда найдем ответы на все вопросы. Тогда вам куда легче будет справиться.

Лэнсдейн уставился на нас. Видно было, что он очень сердит, но деваться ему некуда.

– Губернатор грозится меня выгнать, если до конца месяца не будет никаких результатов.

– Мы постараемся, – заверил Гэхаловуд.

– Вы тоже вылетите, Перри! Если вылечу я, вылетят все!

И тут Гэхаловуд отправил Лэнсдейна в нокаут.

– Знаете, шеф, я потерял жену, – произнес он бесцветным голосом. – Подумаешь, потеряю работу…

Управление полиции штата я покидал в мрачном настроении. Это не ускользнуло от внимания Гэхаловуда. Мы уселись в мою машину, я положил руки на руль, да так и застыл в одурении, не трогаясь с места.

– Видали мы и не такое, писатель, – подбодрил меня Гэхаловуд.

– Сам знаю, сержант.

– Вы ведь в основном из-за Лорен терзаетесь, а?

– В яблочко.

– Мне очень жаль, писатель. Но попробуйте взглянуть на вещи с другой стороны: вы – главная фигура в расследовании, которое она ведет уже одиннадцать лет. Ей так или иначе придется с вами связаться.

– Поживем – увидим, сержант.

– Так поехали, не торчать же целый день на парковке.

– Куда едем?

– Сегодня первый день нашей второй совместной работы, писатель. Это надо отпраздновать. Поехали купим пончиков и кофе.

– Я и представить не мог, сержант, что вы однажды такое скажете, – улыбнулся я.

– Что именно?

– Что вы рады вести новое расследование вместе со мной. Если учесть, как у нас с вами все начиналось во времена дела Гарри Квеберта…

– Это не ваша заслуга, писатель. С тех пор, как я овдовел, я разлюбил одиночество. Никто не любит одиночество, когда его навязывают.

– О, а я чуть было не поверил, что вы мне признаетесь в дружеских чувствах.

– Даже не мечтайте. Ладно, двинулись.

– А у вас есть какой-нибудь план атаки, сержант, кроме как пожрать пончиков?

– Само собой. Помните, что я вам тогда говорил, в самом начале следствия по делу Нолы Келлерган?

Совет Гэхаловуда я запомнил дословно:

– Надо сосредоточиться на жертве, а не на убийце.

– Вот именно. Едем в редакцию “Салем ньюс”, писатель. Пора покопаться в прошлом Аляски. И выяснить, что случилось в Салеме.

* * *

Вопреки своему названию, редакция “Салем ньюс” находится не в Салеме, а в соседнем городе, Беверли. Пятнадцать лет назад газета слилась с «Беверли таймс» и с тех пор делила с ней помещение, расположенное в промышленной зоне, на Данэм-роуд, 32.

Томная дама на ресепшене не проявила к нам особого интереса. Когда выяснилось, что надо поднять архивы за конец 1990-х годов, на ее лице отразился ужас.

– Раньше 2000 года ничего найти нельзя, – твердо заявила она. – Были планы оцифровать архивы, но они так и не довели их до конца.

Гэхаловуд показал ей копию статьи, найденной в папках Вэнса:

– Мы ищем информацию об Аляске Сандерс.

Дама, прищурившись, взглянула на страничку:

– Мне это ни о чем не говорит, но, если хотите, могу позвать Голди. Она на месте.

– Голди?

– Голди Хоук, статья, как я вижу, подписана ее именем. Она по-прежнему работает в газете.

Вскоре перед нами предстала элегантная дама лет пятидесяти – и сразу узнала меня:

– Маркус Гольдман?

Я кивнул:

– Рад знакомству, мэм, а это сержант Перри Гэхаловуд.

– Как в вашей книге?

– Как в книге, – вздохнул Перри.

Газета не раз удостаивала Аляску своим вниманием. Голди Хоук предоставила нам все посвященные ей статьи – она их сама писала. Усадив нас за свой заваленный бумагами стол, она достала толстую папку: в ней хранились все статьи, написанные ею за время работы в газете.

– Мать их хранила, как святыню. А на мое пятидесятилетие все собрала и подарила мне. Хоть на что-то сгодится. Статьи разложены в хронологическом порядке. Те, что касаются Аляски, ближе к началу.

Первые статьи были посвящены конкурсам мини-мисс – конкурсам красоты для детей и подростков.

– Я в те годы была совсем девчонкой, – пояснила Голди Хоук. – Только устроилась на работу. Главный редактор был человек слегка старомодный, считал, что “Салем ньюс” – прежде всего местная газета. Не строил из себя “Нью-Йорк таймс”, хотел печатать материалы о жизни региона – праздничных базарах, спортивных событиях или вот этих конкурсах маленьких мисс, про них много говорили. Все прочие журналисты в редакции, естественно, морщили носы, а я прямо залипла. Результат налицо: двадцать пять лет прошло, а я все еще сижу тут. Но поди знай, хорошо это или плохо. – Она улыбнулась. – К тому же освещать эти конкурсы было выгодно: многие семьи участниц давали объявления в газету.

В конце концов мы добрались до статей об Аляске, они появились в 1993 году. С шестнадцатилетнего возраста она не раз побеждала в состязаниях красавиц. Я разглядывал ее фото разных лет. Вид у нее был сияющий.

– Так что Аляска? – спросил я.

– Аляска начала поздно. И чуть ли не случайно. Но дело пошло, и она стала продолжать. Аляска была не такая, как другие девочки…

– Как это?

– Она была на голову выше их по всем статьям – умнее, взрослее, красивее. И потом, она не искала славы. Настоящего эго у нее не было; честно говоря, ей было наплевать. В конкурсах она участвовала по двум причинам: чтобы пробиться в кино и чтобы заработать денег. У всех этих премий неплохой бюджет, она копила заначку. Помню, однажды мы с ней об этом говорили, и меня поразила ее зрелость. Она сказала: “Деньги я отдаю родителям, десять процентов заработка они кладут на мой счет, а остальное – на счет, которым я пользоваться не могу. Это будет моя стипендия, когда я решу перебраться в Нью-Йорк или Лос-Анджелес”. Я была под большим впечатлением от этой девочки: целеустремленный подросток уже разработал целый план своей карьеры. Я не сомневалась, что однажды увижу ее имя на афишах. Мне и в голову не могло прийти,