Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

Чем жизнь свою, о нем и день и ночь,

Своей тоски не в силах превозмочь,

Она рыдает и клянет разлуку,

Доставившую ей такую муку,

115 Что белый свет ей кажется не мил.

Друзья бедняжки, не жалея сил,

Стараются развлечь ее, утешить,

Советуют ей голову не вешать,

Твердят о том, что оснований нет

120 Ей жизнь свою губить в расцвете лет.

Чтоб излечить ее от злой тоски,

Им все усилья кажутся легки.

Мы знаем, что настойчивым трудом

И с камнем можно совладать, на нем

125 Глубоко образ начертав иль знак.

Слова друзей подействовали так,

Что в душу Доригены утешенье

Проникло наконец, и облегченье

Ее больная ощутила грудь;

Могла от тяжкой муки отдохнуть.

130 Да и супруг писал, что он здоров

И двинуться в обратный путь готов.

Когда б не эти письма Арвирага,

Она бы умереть сочла за благо.

135 Друзья, лишь отошла она немного,

Просить тотчас же стали, ради Бога,

Прогулку вместе с ними предпринять,

Чтоб мрачные все мысли разогнать.

Она сочла, что возражать не след,

140 И приняла в конце концов совет.

Над самым морем замок их стоял,

И Доригена вдоль прибрежных скал

В кругу друзей бродила взад-вперед,

Глядя на то, как над пучиной вод

145 Под парусами плыли корабли, —

Одни к земле, другие от земли.

И вот суда, что бороздили море,

В ней бередили боль. «О горе, горе! —

Она вздыхала — Где же мой супруг?

150 Излечит сердце он один от мук».

Порою же, в раздумье погрузясь

И с волн вспененных не спуская глаз,

Она сидела. Вид опасных скал

Ее внезапно страхом потрясал;

155 Мутился ум у бедной, над травой

Она бессильно никла головой

И с ужасом шептала, мутный взор

Вперив в обманчивый морской простор:

«О Вечный Боже, — Ты, что над вселенной653

160 Царишь извечно волей неизменной,

Ты создал лишь благое, говорят.

Но этих черных скал унылый ряд,

Что кажется зловещим привиденьем,

А не благого Господа твореньем,

165 Тобою создан, Господи, к чему

Наперекор и сердцу и уму?

Ни человек, ни зверь от века тут

Найти прокорм не могут и приют.

К чему нужны, о Боже, скалы эти?

170 Они лишь зло плодят на белом свете.

Людских немало сотен тысяч тел

Их острый гребень погубить успел,

Меж тем не человек ли, о Творец,

Прекраснейший творения венец,

175 И должен был бы Ты его любить

Превыше всех. Так чем же объяснить,

Что Ты, к погибели людей стремясь,

Такие средства создал против нас?

Ах, знаю я, — ученые найдут

180 Тьму доказательств, что на свете тут

Отлично все. Я с ними не согласна.

Тебя, благой Господь, молю я страстно:

Ты, ветрам указующий пути,

Мне моего супруга возврати.

185 Ученые свое пусть говорят, —

Ты, Боже, сделай так, чтоб черный ад

Все эти скалы поглотил навеки».

И льются слез ее горячих реки.

Тут поняли друзья, что берег моря

190 В ней только раны бередит от горя,

И стали уводить ее к ручьям,

К источникам, с ней появляться там,

Где пляской забавлялись иль игрой

За шахматной или другой доской.654

195 Однажды утром в близлежащий сад

Они пошли, куда заране взят

Яств и напитков разных был запас,

С тем чтоб домой вернуться в поздний час,

Наполнив день веселою игрой.

200 А было это в мая день шестой,

И юный май раскрасил нежно сад655

Своим дождем, несущим аромат.

Людскими же руками так прелестно

Сад разукрашен был, что на небесный

205 Он походил своею красотой.

С ним не сравнился б ни один земной.

Так свеж он был и так благоухал,

Что у любого, кто в него вступал,

На сердце легче делалось мгновенно.

210 Коль не был он подавлен совершенно

Тоской, которой исцеленья нет.

И вот, когда окончился обед,

Все танцевать под звуки песен стали;

Лишь Доригена, полная печали,

215 Одна блуждала взорами вокруг

И думала: «Где милый мой супруг?»

Но ей, смирившись, надо было ждать

И боль души надеждой облегчать.

Среди танцующих пред ней мужчин

220 Был юный паж, красивый дворянин,656

Что, яркой платья пестротой блистая,

Затмил, сказал бы ты, все краски мая.

Он так отлично пел и танцевал,

Что тут соперников себе не знал.

225 И вообще, коль правду вам сказать, —

Из наилучших лучшим был под стать.

Отважен, доблестен, богат, умен —

Любовью общей пользовался он.

Вам нужно знать еще, что сей юнец,

230 Венеры преданный слуга и жрец,

По имени Аврелий,657 к Доригене —

Она не ведала его мучений —

Любовью года два уже пылал,

Но тщательно любовь свою скрывал.

235 Он не решался высказаться ей

И пил из кубка яд тоски своей.

Отчаяньем томимый, но немой,

Он только в песнях выдавал порой

Свою тоску, — в них говорил, что им

240 Бесчувственный предмет любви любим.

И этой темой наполнял Аврелий

Ряд песенок, элегий и ронделей;658

Скрывать, мол, должен он свою беду

И мучиться, как фурия в аду;659

245 Как Эхо,660 что свою таила страсть,

Он принужден под грузом тайны пасть.

Таким лишь способом решался он

Сказать, как безнадежно он влюблен.

Во время танцев лишь, когда девицы

250 Имеют случай втайне порезвиться,

Он ей в лицо заглядывал порой

С безмолвной и загадочной мольбой,

Которую она не понимала.

И вот теперь, когда смеркаться стало,

255 Меж ними завязался разговор.

С ним будучи знакома с давних пор,

Его привыкла уважать она,

Была к нему доверия полна.

И разговор их так повел Аврелий,

260 Чтоб подойти к своей заветной цели.

«Сударыня, — сказал он, — если б вас

Порадовало это, в день и час,

Когда отплыл отсюда Арвираг,

Отплыл бы на чужбину я, и так,

265 Чтоб не вернуться никогда домой.

Напрасен, вижу, пыл душевный мой.

Одна лишь мука за любовь мне плата.

О, смилуйтесь! Как лезвием булата,

Меня убить вы властны иль спасти.

270 О, если бы при вас мне в гроб сойти!

Не буду больше тратить лишних слов,

Ваш приговор я выслушать готов».

Она его спросила: «Неужели

У вас такие помыслы, Аврелий?

275 Я этого не знала никогда,

Теперь все стало ясно мне, — о да!

Но Господом клянусь, Творцом вселенной,

Что никогда блудницею презренной

Не сделаюсь. Останусь я верна

280 Тому до гроба, с кем обручена.

Вот окончательный мой вам ответ».

Но тут, за этими словами вслед,

Сказала в шутку: «Если в самом деле

Вы так по мне страдаете, Аврелий,

285 Навстречу вам я, может быть, пойду.

Мне удалите этих скал гряду,

Что высится вдоль берега Бретани,

Грозя судам, блуждающим в тумане,

И в тот же день, как скроются из глаз

290 Утесы эти, обещаю вас

Я полюбить, Аврелий, всей душой.

Клянусь вам: я обет исполню свой.

Но на успех у вас надежды нет,

Поэтому любовный бросьте бред.

295 Какая радость, объясните мне,

Пылать любовью к мужниной жене?

Другому ведь она принадлежит».

Аврелий, огорчением убит,

Спросил: «От вас другого не дождусь?»

300 «Нет, — молвила она, — творцом клянусь».

Услышав это, издал стон Аврелий

И прошептал: «Сударыня, велели

Мне сделать сверхъестественное вы, —

Лишь умереть осталось мне, увы!»

305 Сказавши так, он отошел тотчас.

И подоспели тут друзья как раз

И увлекли ее бродить в аллеи

(Понятья о беседе не имея).

Вновь игры, танцы начались, пока

310 На небе не померкли облака

И с горизонта свет не скрылся прочь, —

Покуда, проще, не настала ночь.

Все двинулись, веселые, домой;

Аврелий лишь, снедаемый тоской,

315 С лицом унылым вышел вон из сада.

О смерти мысль — одна его отрада,

На сердце у него как будто лед.

Воздевши к небу руки, он бредет

И падает внезапно на колени

320 Под тяжестью неслыханных мучений.

Следя безумным взором за луной,

Молитву к ней возносит, сам не свой,661

Сперва призвав богини брата, Феба.

«Владыка, — молвит он, — земли и неба,

325 Животворишь на этом свете ты

Все травы, все деревья и цветы;

По небосводу свой свершая бег,

Им всем даруешь ты цветенья век,

Зависимый от твоего вращенья.

330 Взгляни, владыка, на мои мученья.