Поцелуй, чтобы вспомнить - Тереза Медейрос

— Лотти, дорогая, не могла бы ты повторить Лауре то, что рассказала мне сегодня утром?

Потупив взгляд больших голубых глаз, Лотти повернулась к Лауре.

— Это я виновата в том, что ангел чуть не убил вас обоих. Я расшатала его, а когда зазвонили колокола, меня на него снесло. Я планировала уронить его на голову Николаса. — Она с трудом переглотнула, бросив перепуганный взгляд на Стерлинга.

— Все в порядке, — мягко сказал тот. — Продолжай.

— Я имею в виду, на голову его светлости. Но потом поняла, что просто не смогу довести свой план до конца. Особенно после того, как Джордж сказал, как сильно вы любите…

— Спасибо, Лотти, — твердо остановил ее Стерлинг. — Я очень ценю твою честность. Ты можешь идти.

Лаура подождала, пока сестра выйдет за дверь, и подняла на Стерлинга горящий взгляд.

— Вы обманули меня!

— Не слишком приятное чувство, не правда ли? — Он встал, подошел к окну и остановился около него спиной к ней. Солнце вспыхнуло на его золотистых волосах, создав вокруг головы подобие нимба. — Хотя правда состоит в том, что дело не лично в вас, верно, Лаура? Вы просто ничем не отличаетесь от других женщин. Не отличаетесь от…

— Вашей матери? — тихо предположила Лаура. — Насколько я понимаю, ваш отец дал ей не больше выбора, чем вы сейчас даете мне.

Стерлинг повернулся к ней лицом и сжал губы.

— Вы абсолютно правы. У вас должен быть выбор. Итак, вы хотите стать моей женой или любовницей? В качестве любовницы вы получите право на дом, щедрое пособие — более чем достаточное, чтобы заботиться о Джордже и Лотти — отличный гардероб, драгоценности и кое-какой социальный статус, хотя и сомнительный. Взамен я жду, что вы будете принимать меня в постели столько, сколько я захочу. Конечно, когда я найду себе настоящую жену, то потребую от вас благоразумной осторожности. Но мы ведь уже точно знаем, что вы умеете хранить тайны, не так ли? Выбор за вами, Лаура, но я очень бы оценил, если бы вы сделали его побыстрее. — Он обвел комнату неприязненным взглядом. — Я уже и так потратил достаточно времени в этом провинциальном аду.

Потеряв от бешенства дар речи, Лаура встала и пошла к двери. Она уже взялась за дверную ручку, когда Стерлинг произнес:

— Прежде чем отвергнуть мое брачное предложение, вспомните, что, возможно, уже носите моего ребенка.

У Лауры перехватило дыхание. Она прикоснулась к своему животу, испытывая удивительную смесь гнева и острого желания.

Она медленно повернулась к нему лицом и с удивлением покачала головой.

— Если вы чего-то хотите, то не остановитесь ни перед чем, верно?

Стерлинг лениво пожал плечом.

— А чего еще можно ожидать от такого дьявола, как я?

Глава 20

Каждый день я молюсь, чтобы ты нашел женщину, с которой cмог бы разделить свою жизнь …

Вторая свадьба Лауры нисколько не походила на первую.

Вскоре после того, как они добрались до Лондона, начал накрапывать дождь, и безлунная ночь стала казаться еще темнее. Вместо сияющего преподобного Тилсбури церемонией руководил сварливый архиепископ, которого по просьбе герцога вытащили из постели, чтобы выдать специальную лицензию на брак. Их со Стерлингом свадьба проходила в огромной гостиной архиепископского дворца в присутствии только лишь кузины Стерлинга и ухмыляющегося маркиза. И хотя Диане понадобился носовой платок, чтобы вытирать слезы, Лаура знала, что это были слезы не радости, а горести.

Рядом не было Лотти с букетом для Лауры, не было Джорджа, гордо вытянувшегося рядом с женихом, и не было Куки, которая могла бы крикнуть от всего сердца "Аминь!", когда архиепископ объявит их мужем и женой. Когда Лаура в последний раз смирила свою гордость и попросила Стерлинга позволить детям поехать с ней в Лондон, он отказался:

— Я не хочу все время оглядываться через плечо, опасаясь, что кто-нибудь столкнет меня с лестницы в собственном доме.

Поэтому Лауре пришлось прощаться со своей семьей на изогнутом подъезде к особняку в присутствии Стерлинга, с полным безразличием наблюдающего за ними.

Довер стоял, сжимая в руках шляпу, и его изрезанное морщинами лицо выражало страдание.

— Это все из-за меня, мисси. Я думал, что если остановлю свадьбу, то мне не придется смотреть, как вас навечно приковывают к этому дьяволу.

Лаура прикоснулась к синяку на его скуле, все еще ужасаясь тому, как он пострадал ради нее.

— Ты не виноват, Довер. Здесь я могу винить только себя саму.

Куки дождалась своей очереди и обняла Лауру, ее испачканный мукой передник пах мускатным орехом и корицей.

— Не падай духом, моя овечка, — прошептала она. — Мужчина, сжевавший дюжину пересушенных оладушек, только чтобы не ранить чувства старой женщины, не может быть настолько ужасен, как о нем говорят.

Лаура повернулась к Лотти и Джорджу, стоящим около открытой дверцы экипажа. Губы у Лотти дрожали, но ей все-таки удалось улыбнуться.

— Всем известно, что именно я — Несравненная Красавица нашей семьи. Кто бы мог подумать, что именно ты подцепишь богатенького мужа?

— Ему лучше как следует заботиться о тебе, — сказал Джордж, бросая на Стерлинга взгляд, в котором была скорее боль, чем угроза. — А если он этого не сделает, то будет отвечать передо мной.

Загоняя внутрь слезы, Лаура опустилась на колени и протянула им руки. Здесь не нужно было слов. Благодаря великодушию леди Элеоноры, они до сих пор ни разу не расставались, даже на одну ночь. Лаура не представляла себе, что может наступить день, когда она не сможет оказаться рядом, чтобы убрать выбившийся локон Лотти или стереть грязное пятно с веснушчатого носа Джорджа.

Они не выпускали друг друга из объятий, пока Лаура не отстранилась и не заставила себя храбро улыбнуться сквозь слезы.

Выражение лица Стерлинга не изменилось, ни когда он усаживал ее на шикарные бархатные подушки экипажа, ни когда они проезжали мимо кладбища, где была похоронена его мать.

"… если кому-либо из вас известны препятствия, из-за которых вы не можете сочетаться законным браком, чтобы вы признались нам". Гнусавый голос архиепископа вернул Лауру в холодную гостиную.

Теплое дыхание Стерлинга коснулось ее волос, когда он наклонился и прошептал:

— Нет ли у тебя еще чего-то, чем бы ты хотела с нами поделиться?

Лаура покачала головой, крепко сжав губы.

Когда архиепископ протянул им молитвенник, Стерлинг снял со своего пальца кольцо с печаткой и отдал ему. Священник вернул кольцо Стерлингу, и тот надел его Лауре на палец, но в его глазах больше не светилось обожание, как это было в залитом солнцем нефе церкви Святого Майкла, сейчас они смотрели на нее настороженно. Ей пришлось сжать руку в кулак, чтобы не дать кольцу соскользнуть. Один только рубин в нем должен был стоить сумасшедших денег, но его тяжесть казалась Лауре тяжестью кандалов. Стерлинг не знал, что она носит гранатовое кольцо его матери на шее, на дешевой серебряной цепочке.