Мой брат Наполеон - Фрэнк Кеньон

— Я думаю об Испании… о Португалии и Испании. Император не различает опасности; я же вижу признаки смертельной болезни, серьезной угрозы, которая, подобно раковой опухоли, распространится по всей Европе. Возможно, я и ошибаюсь, но если что-то подобное произойдет, независимость может стать реальностью.

В конце концов, убедившись, что сражаться с Наполеоном безнадежное дело, Луи отрекся от престола в пользу своего старшего сына. Наполеон отказался признать акт отречения, и, хотя можно было сделать Гортензию послушным регентом при несовершеннолетнем сыне, он предпочел аннексировать Голландию, превратив ее в часть французской территории. После этого Луи, присвоив себе титул графа Сен-Ло, бесцельно кружил по Европе. Но все это случилось уже после бракосочетания Наполеона и Марии-Луизы.

— Каролина, — сказал Наполеон накануне моего отъезда к границе, — я даю вам особое поручение.

— Какое, Наполеон?

— Вы должны убедить мою жену, что я император, мужчина, а вовсе не чудовище.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.

— И еще, Каролина. Я никогда прежде не проявлял нетерпения. Прошу, доставьте ко мне Марию-Луизу без промедления.

— Во время поездки придется останавливаться на отдых, — напомнила я.

— На отдых? Почему кто-то должен отдыхать, когда я сам не нахожу покоя?

— Разве несколько часов или дней помешают Марии-Луизе забеременеть?

Не склонный к шуткам, он заметил:

— Дорога каждая минута… буквально каждая!

— Быть может, вам следует посоветоваться с астрологом?

— Я вовсе не суеверный человек, — заявил Наполеон твердо, хотя это не соответствовало действительности.

— Мюрат будет меня сопровождать?

— Конечно, нет. Его присутствие помешает задушевным разговорам, которые тебе придется вести с Марией-Луизой. А Мюрат поедет со мной в Компьен. Именно там я буду приветствовать свою жену. В Компьене.

— Почему вы выбрали меня для встречи? Почему не Элизу или Полину?

— Вы никогда не отличались тактом, — ответил Наполеон, внимательно посмотрев на меня, — но у вас его больше, чем у Элизы и Полины. Я думаю сейчас о Бертье. Идиот допустил грубый промах.

— Обязанности посла всегда не из легких. Что натворил бедняга Бертье? Чем вызвал ваше недовольство?

— Он, не спросясь меня, разрешил графине Лазански, фрейлине императрицы, сопровождать свою госпожу во Францию.

Меня поразил скорее фанатичный, чем сердитый тон. Он напомнил мне о том, что в последнее время фанатизм у Наполеона стал проявляться даже в малом.

— И это в самом деле такой уж грубый промах? — спросила я тихо.

— Боже праведный, конечно! Милая Мария-Луиза теперь француженка. Следовательно, все ее фрейлины без исключения должны быть француженками. С этого момента никого иностранного влияния, только французское и под моим руководством.

Я пристально взглянула на него. Наполеон, император Франции — был корсиканцем по рождению.

— Вы позаботитесь о том, чтобы уже на границе, как можно тактичнее, отослать графиню Лазански обратно в Вену, — продолжал Наполеон.

— А вам не кажется, что это немного жестоко? — осмелилась я возразить.

— Жестоко? Чепуха! Вы слышали, что я сказал. Никого иностранного влияния!

Я встретила новую императрицу у Бранау, на австрийско-баварской границе. Меня сопровождали две фрейлины и внушительный почетный эскорт. В город я приехала раньше Марии-Луизы, как и спланировал Наполеон, и меня здесь встретил маршал Бертье, начальник штаба наполеоновской армии и французский посол при дворе императора Франца. Были возведены три павильона: два по обе стороны границы, а третий на предполагаемой нейтральной полосе. Детская забава, скажете вы, но всю эту церемонию придумал сам Наполеон. В положенное время прибыла Мария-Луиза и остановилась на отдых вместе с графиней Лазански в австрийском павильоне, заставив меня и Бертье ждать на французской стороне. Потом, по сигналу, мы четверо вошли в нейтральный павильон, и Бертье представил меня Марии-Луизе.

— С позволения Вашего Величества — Ее Величество Королева Неаполитанская.

Я сделала реверанс. Мария-Луиза, глаза которой ничего не выражали, казалось, меня не заметила. С первого взгляда я сразу поняла, что в физическом отношении она вполне соответствует желаниям Наполеона. Я чуть не умерла от смеха, когда перед отъездом из Парижа мне пришлось услышать, как она спрашивала одного австрийского гостя, действительно ли ее прелести столь внушительны? Они в самом деле впечатляли. Высокая грудь и широкий таз способны привести в восторг любого мужчину.

— От императора, вашего мужа, — сказала я, — приглашаю вас, Ваше Величество, в вашу новую империю.

— Мы все еще на нейтральной территории, — ответила Мария-Луиза довольно раздраженно.

Я взглянула на Бертье, который — всегда очень обходительный — улыбнулся и представил мне графиню Лазански; а затем он провел нас во французский павильон, в комнату, обставленную хотя и чересчур изысканно, но все-таки уютно. Мария-Луиза продолжала стоять, с пренебрежительным видом оглядывая помещение. Я предложила ей присесть, заметив, что свита продолжит путь через некоторое время. Она уселась в кресло, обитое золотой парчой, и уставилась на меня, сохраняя упорное молчание. Графиня Лазански кашлянула в наиблагороднейшей манере, и это, по-видимому, напомнило Марии-Луизе о необходимости продемонстрировать хорошее воспитание.

— Надеюсь, император был здоров, когда Ваше Величество покинуло Париж, — начала она светский разговор.

— Прекрасного здоровья и в хорошем настроении, — ответила я. — Но в большом волнении. Напомнил мне юношу, который вот-вот осуществит величайшую мечту своей жизни.

— В самом деле?

— Ему хотелось, — с трудом поддержала я разговор, — чтобы с момента приезда в Бранау вам оказывалось всяческое внимание и выполнялись все ваши желания. Именно поэтому он послал меня встретить и сопровождать вас в поездке до Парижа.

— Очень любезно с его стороны, — сказала Мария-Луиза холодно, — но со мной моя любимая фрейлина.

Это была моя выходная реплика, но как — ради всего святого проявить тактичность перед лицом столь откровенной враждебности?

— Ваше Величество, — проговорила я притворно печально, — император считает, что чин графини для вашего сопровождения не подходит. «Новую императрицу должна сопровождать до Парижа непременно королева», — сказал он. Графиня Лазански выполнила свой долг и может вернуться в Вену.

— Нет, — заупрямилась Мария-Луиза, — Я хочу, чтобы она ехала со мной до Парижа.