Унесённые ведром - Дмитрий Подоксёнов

— Зачем?

— А затем, что оттуда мы заметим тот момент, когда приезжие начнут возмущаться «подставой». Тут мы Быню и свалим. Из винтовки с «глушаком». Будет полная иллюзия того, что его шлёпнул кто-то из «обманутых» казахов.

— Погоди. Даже если с «глушаком», как ты говоришь, всё равно ведь можно будет определить, что пуля со стороны дома прилетела. Дырка-то в нём с нашей стороны образуется. Да и тело в ту сторону отбросит.

— А если разрывной пулей? — подкинула идею Регина. — Да в голову? Ну-ка, подумай, как в таком случае будут развиваться события?

— Значит, — послушно начал рассуждать Захар Игнатьевич, — казахи начинают возмущаться, что я вместо себя послал «шестёрку». Естественно, все на эмоциях, возможно, будут громко кричать и махать руками. В этот момент у «старшего» нашей группы вдруг разлетается голова. Все близстоящие — в крови и мозгах. Ну, допустим, секунда на положенный в таких случаях ступор. Ну а затем, я думаю, должен последовать древний, как мир клич: «Наших бьют!» Надеюсь, я ничего не упустил?

— Нет, я примерно так же рассуждала, — его собеседница снова налила себе сока. — Как, думаешь, сработает?

— По-моему, просто отлично придумано, — признался Трофим. — И для сходняка, и для чекистов козлы отпущения — казахи. А мы с тобой — белые и пушистые. Только для меня вот ещё остаётся несколько непрояснённых вопросов в этой твоей диспозиции.

— Задавай, — пожала плечами Рига.

— Есть ли у нас здесь винтовка с глушителем? Или надо срочно доставать?

— Есть, я уже её проверила и смазала. Необходимые патроны тоже имеются. Всё уже на чердаке. Подставку для стрельбы я тоже сделала.

— Хм, — удивился Захар Игнатьевич. — Оперативно. Ты что, была уверена, что я соглашусь? Раз всё уже приготовила?

Регина только неопределённо пожала плечами.

— Хорошо. Тогда следующий вопрос: кто будет стрелять? Чибис? Он, насколько мне известно, лучший стрелок из всей нашей охраны?

— Нет, — твёрдо сказала Рига. — Во-первых, никто из этих слюнтяев не сможет поднять руку на Быню, которого они боятся и уважают одновременно. Во-вторых, Чибис больше пригодится внизу, когда начнётся стрельба. У нас и так половина больных, и если мы заберём себе ещё одного, казахи их просто-напросто раздавят. Не забывай, что в самом начале разборки Быня тоже «выбывает», так что им и без того кисло придётся. Ну а в-третьих, стрелять буду я. Потому что мне самой будет приятно этого козла завалить, — и она в очередной раз потрогала нижнюю половину своего лица.

— Ладно, с этим понятно, — кивнул Трофим, в душе поражаясь неожиданной кровожадности своей подруги. — Стрелять будешь ты. Не промахнёшься?

— Сам знаешь, что нет, — усмехнулась Регина. — Зря, что ли, за мной в тир таскался? Да и на охоте не раз уже убедиться мог. Тем более что тут расстояние-то — тьфу…

— Хорошо, — согласился Захар Игнатьевич. — Вот тебе ещё задачка: что будет, если гости перестреляют наших «инвалидов»? Потом — ноги в руки и расскажут всем, что тут случилось? Доказать они, конечно, ничего не смогут, но слух нехороший всё равно обо мне пойдёт…

— Ну так у меня ж в магазине ещё девять патронов останется, — просто сказала Рига. — Начнут казахи верх брать, так я помогу немного нашим, возьму уж ещё грех на душу. Когда большая стрельба начнётся, на пару-тройку пуль со стороны никто и внимания не обратит. Не бойся, Троша, никуда от нас гости не уедут.

— Вариант номер два, — методично продолжал рассматривать все возможные неприятности Трофим. — Победили наши. Не заподозрят ли чего-нибудь оставшиеся в живых?

— Не думаю, — спокойно возразила Рига. — Не тот у них ай-кью, чтобы заподазривать. Тем более что с разрывной пулей действительно непонятно будет, кто и откуда стрелял. Я такими однажды по арбузам лупила в тире, от нечего делать. Незабываемое зрелище.

— Ладно, здесь всё ясно, — Захар Игнатьевич хлопнул ладонью по столу, как бы подводя одному ему видимую черту. — Одно мне ещё покоя не даёт. Помнишь, ты сказала, что мы, возможно, давно находимся под «колпаком» у спецслужб. И что за нами могут наблюдать даже сейчас. А что, если начнётся стрельба, а со всех сторон вдруг крепкие ребятки в бронежилетах выскочат?

— Глупость я тогда сказала, — пробормотала Регина неохотно. — От злости, наверное. Ну что они, в самом деле, в лесу, что ли, вокруг дома сидят целыми сутками? Или на деревьях? Зима всё-таки. Я думаю, Быня просто здесь информацию пока о тебе собирает. Как накопает что-нибудь серьёзное, тогда и жди облавы. Но завтра, если всё хорошо получится, ему уже нечего на тебя собирать будет. Отсобирался, сволочь.

— Ну что ж, тогда я вопросов больше не имею, — Трофим позволил себе улыбнуться. — А всё-таки, голова ты у меня, Регинка! Такую вещь придумать, а? Ведь, если всё как надо получится, у нас и камни, и деньги за них окажутся? И «тихаря» красиво уберём. Своим, если кто живой останется, денег вдоволь сунем в зубы и всё — гуляй, Вася. А сами что делать будем? Есть соображения?

— Я сначала бы к врачу хорошему наведалась, — призналась Рига. — С такой рожей ни один пограничный контроль не пропустит.

— Ну, а потом? С камушками-то что делать будем? Мы ж не рассчитывали, что они у нас останутся. Денежный-то канал у меня хороший налажен, а вот камни… С этим сложнее будет. В России их дорого не продашь, сама знаешь. У нас тут перекупщики мать родную до последней нитки обдерут. За такую партию, конечно, неплохо можно выручить, но за границей-то один хрен больше дадут, вот в чём закавыка! Жаба меня душит, обыкновенная жаба.

— Да спрячь ты их до поры до времени в надёжном месте. Пока без всяких алмазов, налегке, поедем в наш домик на тёплом побережье. Я его, кстати, только на фотографиях видела, нехорошо как-то. Надо бы и вживую посмотреть. Поживём там какое-то время, обвыкнемся, деньги у нас, слава богу, имеются. Начнёшь потихоньку обзаводиться связями, ты это умеешь, найдёшь, в конце концов, человека, который знает, как можно с минимальными потерями вывезти камни из России. Вот и всё.

— Так с этим человеком делиться надо будет, — буркнул Трофим. — Процентов тридцать, поди, потребует…

— Кто о чём, а вшивый о бане, — вздохнула Регина. — Ты сначала получи деньги, спрячь камни, благополучно вылети за бугор, а потом уж думай о торговле. Кому дать тридцать процентов, а кому двадцать пять. Это называется, Троша, не уловивши бела лебедя, да кушаешь.

— Ладно, больно умные все стали, — проворчал Захар Игнатьевич. — Пятнадцать процентов, не больше. И так огромная сумма выйдет за посредничество. Хорошо, хватит об этом. Ты есть хочешь? Тьфу ты, извини, забыл. Тогда я сейчас пообедаю, а потом вместе на чердак сходим, покажешь, чего ты там приготовила. Там хоть будет куда присесть?

— Если ты что-нибудь туда затащишь, то будет. А так — ящики какие-то есть.

— Какие ещё ящики? — возмутился Трофим. — Скажи Кислому, чтобы стул туда мягкий отнёс. Или два лучше.

— Сказать ему, что ты теперь там жить будешь? — хладнокровно поинтересовалась Рига. — Или что врачи прописали тебе лечение холодом?

— Там что, ещё и холодно? — удивился Захар Игнатьевич.

— Можешь не ходить, если не хочешь, — насмешливо глядя на него, проговорила Регина. — Мне помощники, в общем-то, не нужны.

— Да нет, что ты, — заволновался Трофим. — Я же с ума сойду, если видеть не буду, что там, на улице, происходит. Ладно, сам стул отнесу. Тебе взять?

— Возьми, — подумав, согласилась Рига. — Ждать всё равно какое-то время придётся…

— Значит через полчаса, — взглянув на часы, утвердительно произнёс Захар Игнатьевич. — Я пообедаю, и мы с тобой сходим на чердак.

— Ты можешь не произносить при мне это слово? — зло поинтересовалась Регина.

— Какое? — удивился Трофим. — «Чердак»?

— Нет! — почти крикнула Рига. — «Пообедаю»! Я жрать хочу, как два слона, а ты, зная, что я жевать не могу, на все лады склоняешь слово «обедать»! Ненавижу вас всех, — с этими словами она вылетела из гостиной Трофима в коридор.

— Кого это «всех»? — удивился Захар Игнатьевич вслед удаляющейся женской фигуре. — И почему именно как «два» слона?

Ответа не последовало.

Трофим налил себе яблочного сока и, поморщившись, выпил.

После похода на чердак ему предстоял непростой разговор.

Всегда нелегко разговаривать с человеком, который уже вычеркнут твоей волей из мира живых.

Почти вычеркнут.

Почти вычеркнутый

— …так и сказал. Ты, говорит, Фёдор, на завтрашней встрече с нашими гостями из Казахстана будешь моим чрезвычайным и полномочным представителем, — Сивцов осмотрел притихших слушателей. — Приезжие, говорит, незамедлительно будут поставлены мной в известность о данном факте. И стал кому-то звонить.

— Вот это да, — восхищённо протянул Кислый. — Круто ты, Фёдор Юрьич, поднялся. Видать показался ты чем-то Трофиму. Ну ладно, мы пойдём в подвал, заканчивать надо. Рыбы уже немного осталось.