Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Луна не оттолкнула его, она коснулась дорожки шрамов у его груди, пробежалась пальцами по всем впадинкам, ямкам, рытвинам, которые уродовали его некогда красивое тело. Ришар был напряжен так, что мышцы на его руках дрожали, но он позволял ей касаться себя. Он желал прикосновений, тайно и безнадежно мечтал о них, представлял, что кто-то не скривиться, не посмотрит жалостливо, а вот так, как она, смело и с удовольствием будет изучать его. В паху уже давно стояло колом, и только знаменитый контроль магов огня позволял Ришару не обрушиться на девушку ураганом.
Эльфы — это жизнь, это танец плоти и любви, и этой ночью Луна хотела дарить любовь. Она ласкала губами жесткие шрамы, кусала их. С удовольствием девушка отметила, что глаза Ришара заволокло темнотой, и когда он наконец поддался своему желанию, ответила ему с жаром.
— Не честно, я без рубашки, а ты нет, — колдун снял с нее липнущую к коже сорочку, провел языком по оголившейся шее, коснулся губами соска. Луна вдохнула, настолько реальность была ярче, живее и приятнее, чем сны. Она чувствовала живое тепло от огненного мага, его вес, силу его рук, которыми он ласкал податливое тело. Когда рука Ришара опустилась между ее ног и безошибочно обнаружила чувствительную точку, Луна закричала. Одним пальцем Ришар продолжал ласкать ее, а другим проник внутрь в узкое лоно, трогая, лаская и растягивая, чтобы она могла принять его в себя.
— Ришар, — стонала девушка в голос, — Ришар.
Луна светилась так, что Ришару жгло глаза, но не мог оторвать от нее взгляда, горячая, гибкая, когтящая руками воздух и такая близкая к разрядке. Интересно, отстраненно подумал Ришар, когда она достигнет оргазма, то осветит всю комнату или свет выбьется еще и на улицу. Мужчина спустил брюки, намереваясь сменить свои пальцы на что-то куда более существенное, когда с улицы раздались крики, и мольбы о помощи.
— Савойя! — закричали с улицы, и она осветилась светом факелов. — Здесь савойя!
У входа в таверну поднялся вой, кто-то бился прямо во входную дверь. Луна вздрогнула, свет ее погас.
— Я убью их всех… — мрачно промолвил Ришар, откатываясь в сторону. Пламя его вернулось, поднялось выше локтей и как был, колдун отправился вниз. Сегодня ему не хотелось сражаться мечом и тихими напевами заклинаний, сегодня Ришар хотел жечь кровососов пламенем, оставляя после себя обугленные головешки. Пара, что стояла у входу в таверну и клацала зубами на бледную как смерть трактирщицу, закрывающую своей фигурой мальчишек, стали первыми жертвами гнева Ришара. Плеть выросла из правой руки, обвила шею первого немертвого и с тихим шипением отделила голову от тела.
— Закройтесь в одной из комнат, возьмите вилы. Нож не защитит от мертвых.
— В стали есть серебро, — мрачно сверкнув глазами сказала трактирщица. Это было не первое нападение савойя на город, группы по трое, пятеро немертвых приходили покуражиться, забрать одного, двух человек или вынудить народ дать откуп кровью. Растрепанная обнаженная эльфийка сбежала по лестнице вслед за колдуном. Предрассветный холод обнял тонкую фигурку, отстранённо Луна подумала о том, что эта ночь была чертовски длинной, и какой-то неправильной. Будто злая воля замедляла время, не давала подняться солнцу. Ришар зажег магические огни, отправил их по улице, выхватывая охваченные ужасом лица горожан. Савойя было еще около десятка, твари скреблись в дома, рвали скотину, пытались дотянуться до свежей крови людей. Маленькая старушка вышла из добротного дома, крикнула:
— Меня забирайте, детей не троньте! — она раскинула руки в сторону, предлагая себя в качестве добровольной жертвы, но савойя только засмеялись, меся грязными ногами землю. Им хотелось свежей, молодой крови.
— Луна, достань клинок Марины. Будем сражаться.
Девушка кивнула, мигом бросилась к седельной сумке, к которой прикрепила клинок. Позвала мысленно Мантикора, который все еще гнал по лесу оленя. Кот замер, повернулся и бросился на помощь. Скорпионий хвост его уже окончательно налился цветом, яд сочился с кончика. Кот явно хотел опробовать его в бою. Использование столь мельчайших капель силы причинило девушке боль, но она тряхнула головой, схватила меч и вышла на улицу. О реке Луна и Ришар подумали одновременно.
— Я заманю их прочь, ты убьешь, — закричала она и побежала. Натренированная, теперь она могла бежать так же быстро, как лошадь. Ноги ее касались земли, казалось, она вот вот взлетит над ней словно птица. Десяток тварей разного возраста повели носами, когда Луна серебристой молнией пробежала рядом.
— За мной! — закричала она и свистнула, тем Савойя, что потешались, толкая старушку: — Вкусная, сладкая, эльфийская кровь.
Она поднесла руку к губам, порвала тонкую кожу запястья, тут же клыкастые взревели, побежали за ней, потеряв интерес к своим жертвам.
Почти все они были не слишком молоды, Луна знала, что каждому из немертвых больше тридцати лет. Отряд состоял из мужчин, странно похожих и косматых, двигались они слаженно, как двигались всегда, когда ими управлял хозяин. Девушка припустила к реке, уже смутно ощущая подозрение. Этот отряд — не простые гуляки из немертвых, что пришли пировать на крове жителей этого небольшого городка. И почувствовала вдруг, будто не она загоняет их, а они ее. Перемахнув через голые ветви кустов ежевики, Луна оказалась по колено в ледяной воде, не замерзшей только потому, что река была быстрой.
Ришар шел следом, поражая оголодавших тварей в спину, светящаяся в темноте огненная плеть мелькала в воздухе все ближе. Принципы благородного боя не действовали, когда дело касалось савойя. Пленных Ришар не брал, о чести не размышлял. Убей или будь убит — единственное правило, которое имело значение в борьбе с ожившими мертвецами.
Первый савойя вошел в воду, но замешкался из-за боли, причиняемой живой стихией, и был встречен отработанным ударом в сердце. Сердце самой Луны бешено колотилось, она вглядывалась в темноту, пытаясь прикинуть, сколько кровососов посмеют войти в воду до того, как подоспеет Ришар. Труп поверженного савойя забрала река. Другие нерешительно делали шаг, досадливо шипели и отходили. Они не способны были говорить и только подвывали ветру, что ярился все больше, он
