Проблема с Джейн - Катрин Кюссе

— С этим кретином испанцем?

— С Дюпортуа, если хочешь знать. И это было совсем неплохо, вот так.

Джейн больше не плакала. С открытым ртом и выражением удивления на лице она напоминала подростка, который стреляет из автоматической винтовки в своих одноклассников и смотрит, как их тела падают одно за другим в лужу крови. Дюпортуа. Это имя слетело с ее губ в тот самый момент, когда она вспомнила, что встретила его на Гарден-стрит, когда шла за своей корреспонденцией. Более подходящего имени она не смогла бы придумать. Эрик был знаком с ним и знал, что он слыл ловеласом.

Эрик молчал. Джейн снова заговорила дрожащим голосом:

— Если это все, что мы можем сказать друг другу, значит, то, что было между нами, умерло. Будет лучше, если мы разведемся.

Ей показалось, что она вонзает кинжал в свой живот, а может — в Эрика.

— Это то, чего ты хочешь?

Ледяной тон. Ни грамма эмоций, ни страдания. Он не уступит.

— Так было бы честнее, разве нет?

Эрик повесил трубку. У Джейн закружилась голова, и она тоже медленно положила трубку. Ладонь у нее вспотела. Боль в груди ощущалась гораздо сильнее, чем накануне. Наверняка у нее поднялась температура. Она поставила подогреваться воду для чая, затем пошла в ванную умыться. В груди у нее хрипело — плохой признак. От горячего чая стало легче. Немного успокоившись, она снова позвонила Эрику. Он не снимал трубку, автоответчик тоже не включался. Видимо, отключил телефон. Правильно. Будет лучше, если они поговорят завтра.

Джейн проснулась в шесть утра, но еще долго ждала, чтобы позвонить Эрику. В девять часов набрала его номер. Никто не ответил. Раздалось, по крайней мере, гудков пятнадцать. Она звонила через каждые десять минут, нажимая на кнопку повтора. В двадцать минут одиннадцатого включился автоответчик. Значит, он только ушел, предварительно включив аппарат. Она позвонила ему на работу — безрезультатно, снова набрала домашний номер и оставила сообщение с извинениями: письмо из издательства ее страшно расстроило, хотя она и привыкла к подобным отказам. Билет купит сегодня. Не сможет ли он ей перезвонить?

После обеда она снова позвонила ему на работу, потом домой. Вечером все повторилось. Автоответчик молчал: Эрик опять отключил телефон. Джейн настолько нервничала, что не могла ни читать, ни смотреть телевизор. В полночь позвонила Эллисон в Сиэтл. Ответил Джон.

— Это Джейн. Эллисон дома?

— Укладывает спать Джереми. Тебе можно перезвонить?

— Конечно. Скажи ей, чтобы позвонила мне сегодня, если сможет.

— Что-то случилось?

— Нет, все в порядке.

Спустя полчаса Эллисон не позвонила. Джейн была уверена, что Джон передал ей ее просьбу. Она налила себе в стакан виски и уселась на диване. «Вот противная!» Сущность человека проявляется в непреднамеренных поступках, второстепенные детали раскрывают главное. Джейн тоже так считала. Невозможно постоянно себя контролировать: в какой-то момент все равно проявишь свое истинное и бесконтрольное «я». «Завистливая». Она постоянно сравнивала себя с другими, это, действительно, было так. Уже в детстве она вначале интересовалась содержимым тарелки и подарками своей сестры Сьюзи, а уже потом — своими собственными. Франческо совершил труднейший поступок: отказался от своей любви, чтобы остаться верным своему слову. Он доверял Джейн. А она трижды, упомянув слово «связь», вонзила нож в его сердце.

Слегка опьянев, Джейн задремала, когда раздался телефонный звонок. Она побежала на кухню, глянула на часы: пять минут второго. Только Эрик мог звонить в такое время. Она с облегчением вздохнула.

— Алло?

— Привет. Надеюсь, я не разбудила тебя?

Сердце у нее екнуло.

— Нет.

— Джон сказал, что ты в расстроенных чувствах и просила тебе перезвонить. Прости, что делаю это так поздно. Джереми никак не засыпал. Видимо, чувствовал, что ты ждешь моего звонка и что я должна уйти. Прочла ему одну сказку, вторую, а он требует: еще! Три сказки за вечер и довольно длинные. Совсем охрипла. И ведь не могу пропустить ни слова: он знает их все наизусть. Особенно те слова, которые не понимает, — именно они ему и нравятся. Он такой славный! Наконец-то уснул, двадцать минут назад, а потом мы должны были приняться за работу.

— За работу?

Эллисон засмеялась.

— Поднять уровень гормонов. Ты даже не представляешь, как это сексуально. Сначала Джон делает мне укол в ягодицу, а потом приступает к делу.

— Ничего себе!

— Да, дорогая. Мне сорок один год, и это еще тяжелее, чем возиться с Джереми. Но, думаю, ты не для того позвонила, чтобы выслушивать эти пикантные подробности. Что случилось?

Джейн разрыдалась и рассказала, как поссорилась с Эриком из-за билета на самолет. Теперь он ей больше не звонит.

— Вам действительно пора объединиться и родить ребенка, — сказала Эллисон спокойным и безучастным тоном, как будто в этот момент занималась чем-то еще — не то доставала белье из стиральной машины, не то наводила порядок в бумагах, что вполне могло соответствовать истине, поскольку она старалась использовать каждую минуту, когда Джереми не крутился у нее под ногами. — Поверь мне, с ребенком у вас не останется ни секунды на подобные глупости. И вам придется немного поумерить свой пыл.

Джейн покраснела.

— Купи завтра билет — и вперед, — заключила Эллисон, зевая в трубку.

— Это значит признать, что он выиграл, шантажируя меня молчанием.

— Разве ты не сама сказала, что иногда следует уступать. Уступи. Обсудите ваши дела, когда приедешь. Впрочем, могу поспорить, что обсуждать уже будет нечего.

Утром Джейн купила билет на ту же самую пятницу и сразу почувствовала себя лучше. У нее оставалась одна неделя, чтобы собрать книги, папки, бумаги, убрать квартиру и сложить чемоданы. Она оставила ему сообщение на автоответчике, известив нежным голосом о своем приезде. Секретаршу на его факультете она попросила передать ему, чтобы он позвонил ей после лекции. Срочно. В половине пятого она снова перезвонила секретарше, которая очень удивилась.

— Разве он вам не позвонил? Я видела его утром после лекции и передала вашу просьбу.

— Наверное, он позвонил мне домой и оставил сообщение, — торопливо проговорила Джейн, чтобы секретарша не заподозрила что-нибудь и не начала распространять сплетни. Конечно же, Эрик злился. Но это была и его вина: мог бы позвонить.

В ту ночь, так и не уснув, она налила себе большую порцию виски. Кажется, он говорил о коллоквиуме? Еще скажет, что она его не слушала. Даже если он не сидит на месте, мог бы прослушать ее сообщения и позвонить. Она попробовала набрать его номер посреди ночи — никого и автоответчик молчит. Значит, он дома и отключил телефон.