Счастливая земля - Лукаш Орбитовский

а теперь – когда вырос – скучает по тому щенку, который исчез. Рассчитывал на новую квартиру, она должна была что-то поменять. Молча выпили еще по паре коктейлей, Кароль «Кровавую Мэри», а она маргариту. Она повторила вопрос, и Кароль выдавил из себя, что когда-то трахался с женой, как кролик, и жена все еще очень ему нравится. Однако кончились времена орального секса, и больше она не сует руку ему в штаны, когда вечером вдвоем смотрят телевизор.

– Всегда дело только в этом. – Третья спустилась по лестнице и исчезла в другом зале. Не возвращалась. Коктейль у него закончился. Он встал в проходе и увидел, как Третья пьет в баре водку, рюмка за рюмкой. Он вернулся на место, задумываясь, почему рассказал ей об этом. Вскоре она вернулась на их балкончик и извинилась за то, что ее долго не было. Они поцеловались. Он держал ее за шею.

– Я здесь для тебя. Чего ты хочешь? – спросила она.

– Я хочу идти домой.

23

Он не написал ни слова и весь дрожал. Без десяти четыре убрал компьютер и спрятал бумаги. Ждал перед кафе. Сумка пригибала его к земле. Давила его и другая тяжесть. Третья прибыла пунктуально и казалась удивленной. Он не видел ее такой раньше. Сказал, что больше не сможет держать ее на расстоянии, а диссертация пана Фалды совсем запущена, и будет плохо, если Кароль что-то с этим не сделает. Ему нужно сосредоточиться на своей жизни, разгрести домашние проблемы. Он никогда не встречал такой девушки, как она, и даже не предполагал, что с ним случится что-то подобное.

На Третьей была черная курточка из мягкой кожи и темные очки, делавшие ее похожей на муху; она сняла их, пока он говорил. Она была очень спокойна, и Кароль почувствовал облегчение, он смог.

– Хорошо. Позвони мне, когда закончишь. Если нет, через месяц позвоню я. Не потому, что я этого хочу. Этого хочет пан Фалда.

Она ушла в сторону городского сада. Очень быстро. Кароль провожал ее взглядом. Внезапно она резко замедлила шаг, закачалась и присела, словно кто-то ударил ее в живот. Он тут же оказался рядом с ней, обнял. Она вырывалась совсем недолго, повторяя, что, скорее всего, он прав и что для нее это тоже слишком трудно. Он ответил, что уже не знает, что с собой сделать.

Потом, на балкончике, он пытался выпытать у нее, кто она такая, откуда знает Фалду и почему делает то, что делает, но на эти темы Третья молчала, как всегда.

24

Хронисты расходятся в указании области, где погиб Трус. С большой вероятностью мы можем указать на территорию бывшей Югославии, земли современных Черногории или Косова (Йорг Монах, Фридрих Писец), Албании или же Греции, о которой упоминает Персиваль Однорукий. Нестыковки, вытекающие из менее правдоподобной хроники Персиваля, касаются хронологии. Персиваль, в частности, сообщает, что Трус пережил Вола, однако остальные предлагают обратную последовательность событий, относительно единообразно описывая обстоятельства смерти первого.

Князь Отто и его спутники остановились в некоем средиземноморском городке. По разным источникам это могли быть Херцег-Нови, Бар, Влёра или даже Арта, к которой склоняются большинство современных историков. Отто застал там большую нужду. Жители объяснили ему, что виноваты ведьмы, которые портили припасы, насылали неурожай на поля и бесплодие на мужчин. Жены бесплодных сожительствовали с дьяволом. Персиваль упоминает о новорожденных с рожками и копытцами. Детей таких убивали на месте и хоронили за стенами города. Материальный след этой легенды – череп младенца с костным наростом, напоминающим рога, – хранится в этнографическом музее в Стамбуле.

Первое столкновение с ведьмами завершается неудачей – Отто, Трус и Вол устроили засаду в деревеньке и попытались убить ведьм освященным оружием. Те, однако, оказались неуязвимыми для ударов. Мечи и стрелы отражались от их кожи «яко от баклера[19], черта рукою скованного» (Йорг Монах) или проходили сквозь тела «из тумана скрученные» (Персиваль Однорукий), не причиняя им вреда. Трус придумал выслеживать ведьм, и вскоре удалось обнаружить холм, на котором те встречались по ночам. Перед закатом путники отправились туда и затаились в укрытии. С собой имели большой мешок освященной соли.

Хронисты сообщают о разном количестве ведьм (от трех до двенадцати), но остаются в согласии относительно их вида – те были старыми и страшными, за исключением одной, что была молода и прекрасна. Ведьмы разделись донага, натерлись землей, жгли огни и отправляли свои обряды. Сдержанный Йорг Монах не упоминает никаких сверхъестественных явлений, зато остальные сообщают о дьяволе в виде козла (Фридрих Писец, Кристбальд из Бухвальда) или чернокожего мужчины, мавра (Персиваль Однорукий), который явился и сожительствовал с ведьмами, причем творили столь ужасные вещи, что Отто смотрел не на сам шабаш, а лишь на его отражение в лезвии меча.

По совету Труса все трое рассыпали соль вокруг ведьм. Те, занятые шабашем (и дьяволом, по мнению некоторых), не обратили на это внимания. Лишь когда собрались уходить, обнаружили, что пойманы. Метали проклятия и накладывали чары, но Отто, Трус и Вол прочли молитву и стали недоступны для чар. Так они дождались рассвета. Ведьмы потеряли свою силу. Молили о пощаде, но Отто и остальные начали убивать их стрелами из лука, не переступая круга. Трус, однако же, отказался убивать прекрасную ведьму.

Отто и Вол пытались убедить Труса, объясняя ему, что он обрекает свою душу на погибель. Трус, однако же, советам не внял. Разорвал круг, укрыл ведьму плащом и забрал ее с собой, покинув товарищей. Обрек себя тем самым на судьбу вечного странника. Ни один город не соглашался впустить его в компании ведьмы. Он не встречал дичи, на которую мог бы охотиться, а «вода гнила, лишь только приближал к ней иссохшие уста» (Йорг Монах). Наконец Трус решил покинуть ведьму, и тогда она наложила на него проклятие – он должен был погибнуть от руки первого мужчины, которого повстречает. Из-за этого он остался в лесу, где жил, как животное, и одичал.

Хронисты утверждают, что убил его случайный охотник, приняв за демона. Но Персиваль пишет, что это был не охотник, но сам князь Отто на обратной дороге в Вайсенштадт. Трус узнал его и выбежал просить о помощи, но Оттон спутал старого товарища с лесным дьяволом и пронзил его стрелой. Потом пытался похоронить Труса, но земля не захотела его принять. В конце концов явилась ведьма и забрала тело в лесную глушь, поскольку – если верить Персивалю Однорукому – никогда не переставала любить своего спасителя.

25

В то лето, когда все окончательно испортилось, Кароль слушал духов. Регулярно, но не слишком долго, максимум пару секунд после того, как просыпался. Это всегда выглядело одинаково.

Он ложился с женой. Та не пускала его под одеяло, но иногда просила лечь поближе, а то у нее ноги замерзли. Ждал, пока Янек уснет. Укрывал Нику и шел на диван в гостиной. Натягивал плед и погружался в сон, который никогда не длился долго.

Он услышал шуршание в комнате. Вообразил себе тени, острые и выгнутые, как кинжалы или паруса. Несчастные создания иного мира, странствующие через его дом. Но это всего лишь тетка Лидка занялась реабилитацией ночью, шлепая из угла в угол. Искала дорогу, как заблудившийся корабль. Ее лицо повисло в дверях. Кароль притворился, что спит.

Перед шестью утра резко гасил будильник, возвращался к Нике и ложился на одеяле. Вставали они вместе. Ника готовила еду. Кароль чай для сына и кофе для взрослых.

26

Он поехал на автобусе за Краков, под самые Неполомицы, в обратную сторону от дома пана Фалды. Минуту постоял на остановке, пригнувшись под ее жестяной крышей. Читал надписи, нанесенные водостойкими маркерами. Кто-то был хер, кто-то жид, а хер – это жид. Здесь все еще носили болоньевые спортивные костюмы, бейсболки задом наперед и очки по десять злотых из супермаркета. Третья вышла из такси. Чмокнула его в щеку. Они пошли, держась за руки. Никто их не знал.

У него было присмотренное место над ручьем, он попросил ее сесть на бревно и пошел за дровами. Скомканную в шарик бумагу обложил хворостом, добавил несколько веток побольше и поджег. Подождал, пока костер разгорится, понемногу подбрасывал ветки и рассказывал Третьей, как раньше