Танковые сражения войск СС - Вилли Фей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Историк батальонов «тигров» СС ротенфюрер Герберт Дебусманн в 1947 году в качестве военнопленного принимал участие в сборе боевой техники, оставшейся на поле боя. Он обнаружил все пять уничтоженных или подбитых «тигров», а также два Pz-IV неподалеку от них. На машинах были отчетливо видны опознавательные знаки 101-го тяжелого танкового батальона СС. Один из «тигров», с бортовым номером 007, лишился башни. Это был командирский танк оберштурмбаннфюрера Вестерхагена, командира батальона, который из-за болезни не смог принять участия в этом бою.
С помощью местных жителей (в особенности владельца земельного участка, на котором были обнаружены танки, подбитые 8 августа), а также газет Сенто и окрестных городов, он сумел установить судьбу «тигров» и их экипажей.
Останки экипажа «тигра» Михаэля Витманна были обнаружены летом 1983 года рядом с «тигром» № 007 и идентифицированы. Они были перевезены на военное кладбище в Ла-Камб, где покоятся многие немецкие солдаты, павшие в Нормандии в 1944 году.
Автор получил от одного француза сведения, которые оспаривают различные опубликованные версии гибели «тигра» № 007:
«Я не согласен с утверждениями, что «тигр» № 007 был подбит «шерманами». Я утверждаю и отчетливо это помню, что танк получил попадание ракеты с истребителя-бомбардировщика «тайфун» в крышку моторного отделения. Ракета проломила решетки воздухозаборника. В свое время я интересовался тем, как «тигр» потерял башню. Башня была сорвана в результате внутреннего взрыва в танке, а сам танк продолжал кружиться на месте, пока не потерял порванные гусеницы. Ни башня, ни корпус не были пробиты снарядами. Я определил это лично, о чем и написал в своем дневнике».
На карте боев в районе Сенто мэр городка указал места, где были подбиты немецкие танки.
Реалистичный взгляд на этот бой, по-видимому, одинаковый для всех танкистов, вступивших в ту схватку, можно найти в рассказе штурммана Гельмута Визе, участвовавшего в атаке боевой группы Вальдмюллера в качестве механика-водителя Pz-IV 5-й роты 12-го танкового полка СС:
«Внимательно рассмотрев цель и обсудив возможные опасные места и наилучший маршрут, мы забрались обратно в танк и рассказали обо всем Арно (наводчику), Карлу (заряжающему) и Эгону (радисту). Для последних двоих это будет первый бой. «Приготовиться… заряжай! Танк — марш!» Нервы напряжены до предела, и каждый из нас остается наедине со своими мыслями. Внутри машины стоит необычная тишина — слышен только гул двигателя. Медленно и осторожно мы ползем по склону к вершине. Что нас ожидает на той стороне? Командир танка унтершарфюрер Отто Кноф стоит в открытом люке… «Гельмут, больше ход!» Я переключаюсь на следующую передачу и жму на педаль газа. За холмом я замечаю кромку леса и направляю машину к ее левой части. Мы хотим объехать лес и посмотреть, что делается за ним. Потом мы слышим сильные удары по корпусу — огонь из пулеметов и винтовок. Вступает в дело наш башенный пулемет. Я узнаю звуки очередей вражеского пулемета, замечаю плоские каски. Поворот вправо — курсовой пулемет находит цель и открывает огонь. Все происходит очень быстро.
Там, на опушке леса, вражеские солдаты устанавливают пушку. Я докладываю в башню: новая цель для пулемета. Наше орудие открывает огонь прямо на ходу. «Стоп! Стоп! Назад! Назад! Быстрее!» — кричит Отто, наш командир. Я знаю, что двигатель работает на максимальных оборотах, и быстрее уже некуда. Я бросаю взгляд на приборную панель: стрелка тахометра в красном секторе, часы показывают без шестнадцати минут четыре. Выглянув в смотровую щель, я едва не ослеп от яркого света. Раздался хлопок, словно, упав на кафельный пол, разбилась полная бутылка газированной воды. «Прямое попадание в лоб, — подумал я. — Приехали». Потом танк содрогается, словно от удара гигантского кулака; яркий свет, стоны, торможение, обрывки звуков — ничего отдаленно напоминающего человеческое. Потом — запах серы и полная тишина. «Покинуть машину! Танк горит!» — приказывает Отто. Я открываю защелку люка и толкаю его вверх. Он открывается лишь на несколько сантиметров. Внутрь тут же врываются языки пламени. Край башни мешает открыть люк полностью. Я вижу, как в открытом люке исчезают ноги радиста Эгона. Вот и выход! Через трансмиссию, через радиостанцию я ползу к люку. Воздуха не хватает, становится жарко. Я хочу выбраться — с меня хватит!
Потом я вижу вдалеке лицо и протянутые ко мне руки. Я слышу крики: «Гельмут, вылезай!» Я тянусь дальше, к свежему воздуху. Наконец я снаружи. Спрыгиваю с танка и падаю на землю. Эгон вернулся и вытащил меня — спасибо, друг! Он помогает мне подняться, и вот я снова на ногах. Пролетающие пули стучат по корпусу. Мы отбегаем в сторону, подальше от врага. Там находим Отто. Но где же Арно и Карл? Отто указывает на башню — боковые люки закрыты — и кричит: «Оба погибли на месте, еще до того, как я выбрался!» Я не могу в это поверить. Арно Эльтус из Кёнигсберга, мой наводчик, погиб. С ним и с Отто мы были знакомы еще по Хасселту — все время были в одном экипаже. Мы вместе шли в первый бой, вместе одержали первые победы. Теперь Арно погиб. Он остался в башне — как страшно было понимать это.
Из открытых люков валили черные клубы дыма. Мы побежали к своим позициям. Вдруг я услышал: «Гельмут, ты горишь!» Я бросился на землю и начал кататься по ней, а Отто и Эгон помогли сбить пламя. Вокруг нас снова засвистели пулеметные очереди. Мы все бежали и бежали. Наконец на обратном скате холма мы нашли немецких солдат и убежище. Солдаты что-то пытались говорить нам, но я больше ничего не слышал и не понимал.
Я все видел, но ничего не узнавал. Я ощущал лишь сильную, жгучую боль. Потом стало темно и тихо. Я понял, что лежу на полу в помещении. Кто-то пытается помочь мне, но я не вижу кто. Потом я вдруг понимаю, что голос говорит мне: «Успокойся… Спокойно… Ты на нашем перевязочном пункте, в безопасности». Вокруг снова становится черным-черно. Вдруг рядом появляется Отго и говорит: «Когда стемнеет, я приду и заберу тебя отсюда!» Я счастлив, но потом в глазах снова темнеет. Земля дрожит, ревут моторы, раздаются крики: «Танки уходят!» Я глубоко обижен — Отто же обещал забрать меня. Дневной свет бьет в помещение сквозь двери. Я вижу чужую форму, слышу звонкий голос: «Есть здесь кто-нибудь из СС?» Больше не слышно выстрелов, взрывов. Меня быстро грузят в санитарную машину. От страшной боли я снова теряю сознание. Пребывание в полевом госпитале в Кане и перевозку по морю я помню, словно в полусне. 21 августа, уже в Лидсе, я пришел в себя и понял, что попал в плен. Из госпитальных документов я узнал, что утром 9 августа наш перевязочный пункт во Франции сдался солдатам польской 1-й танковой дивизии».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});