Сила любви - Лавирль Спенсер

Они молчали, уставившись на цветы, которые вдруг разом потускнели в их глазах. Тихим, потерянным голосом Ли призналась:

– Я так одинока, Сильвия.

– О, милая, – печально произнесла сестра.

Ли часто заморгала, вытерла слезы со щек и приободрилась.

– Черт возьми, не знаю, что это вдруг на меня нашло! Мне есть кого и за что благодарить. Вот хотя бы сейчас… – И она обняла Сильвию. – Спасибо тебе, сестричка. Мне уже лучше. Выплеснула наболевшее – и сразу почувствовала облегчение.

В этот же вечер, дома, Ли убедилась в том, что ей есть за что благодарить судьбу. Выпал снег – легкий, пушистый, накрыв землю тонкой белой простыней. Приехала Дженис, Джои остался дома, и они втроем дружно занялись приготовлением праздничных блюд – испекли четыре пирога с тыквой и сделали рагу из артишоков.

Утро Дня Благодарения встретило их голубовато-серым небом и одетыми в белоснежную мантию земными далями. Снег уже прошел, было тихо и светло. Все еще в пижаме, Ли выглянула в окно и изумленно воскликнула:

– Вот это да!

Они разоделись во все самое лучшее, отправились в церковь и уже оттуда – к Хилльерам.

Пег и Оррин жили в нескольких милях севернее Аноки, прямо у излучины Рам-ривер. Их владения занимали четыре акра очень дорогостоящей земли, усаженной красными дубами. В новом белоснежном убранстве деревья смотрелись роскошно. Корявые черные сучья резко выделялись на фоне ослепительно белого снега, словно на картине, написанной пером. Подъездная аллея была длинной и извилистой; петляя меж дубов, она выводила к приземистому одноэтажному дому из оранжево-розового кирпича. Фотография его однажды украсила страницы журнала «Образцовые дома и сады». И действительно, здесь во всем чувствовался класс и хороший вкус. Когда дом перестраивался по желанию заказчика, Пег Хилльер лично отбирала все материалы для отделки, консультируясь не только со строителями, но и с дизайнером по интерьеру из Миннеаполиса, среди клиентов которого были и высшие чины корпорации «3М», и доктора клиники «Майо», и музыканты оркестра Миннесоты. Когда Ли с детьми подъехали к дому, дверь им открыла Пег – холеная, ухоженная, хотя и несколько полноватая.

– Дорогие мои. С праздником.

Все расцеловались. Подошел Оррин, помог им снять пальто и тоже кинулся обнимать дочь и внуков.

Пег сказала:

– Напитки мы выставили в кабинете, так что идите сразу туда.

Ли сказала:

– Я купила мороженое по дороге к вам, и оно уже успело растаять. Пойду вымою руки и потом сразу же присоединюсь к вам.

В ванной комнате были аккуратно расставлены горшки с голыми веточками-прутиками; вокруг ванны, имевшей форму клеверного листа, стояли гигантские корзины с белыми и черными полотенцами. Пока Ли мыла и вытирала руки, до нее доносились смех Сильвии, приветственные возгласы других гостей. Она открыла шкафчик, достала щетку Пег и пробежала ею по волосам. Раздался звонок в дверь. Пришел новый гость, в коридоре зазвучали голоса и вскоре стихли, удалившись в сторону кабинета. Марни, младшая внучка Сильвии, влетела в ванную, зашлепав подошвами туфелек по кафельному полу.

– Привет, тетушка Ли, – сказала она.

– Привет, Марни!

– А у меня новое платье! – Оно было все в кружевах и насборено, словно пачка балерины.

– Ах, какая прелесть!

– Мама сказала, чтобы я высморкалась. – Она поднялась на цыпочки, но так и не смогла дотянуться до коробки с салфетками, что лежала на туалетном столике. Ли помогла ей. Девочка не умолкала ни на минуту, рассказывая обо всем подряд – о своих новых белых колготках и о том, что мама захватила с собой сегодня брюки и ботинки для нее, чтобы после обеда она могла поваляться с братишками в снегу.

Ли выключила свет, и они вместе вышли из ванной.

– Хочешь пойти посмотреть на цветы? – спросила Ли.

Девочка кивнула головой и подала тетушке руку.

Они пересекли холл и направились в заднюю часть дома, где из смежных друг с другом столовой и гостиной открывался изумительный вид, по праву считавшийся одним из самых главных достоинств дома. Дом стоял высоко над рекой, а его задняя стена, выходившая на восток, была полностью стеклянная. Сегодня представший взору пейзаж был поистине великолепен: внизу река несла свои воды меж лесистых заснеженных берегов, а сновавшие среди деревьев белки и голубые сойки были так живописны, что ни один дизайнер не смог бы придумать лучшего украшения для интерьера.

Два стола, составленные в сводчатом проходе между комнатами, были застланы белой вышитой скатертью, и на них уже был расставлен сервиз из баварского фарфора цвета слоновой кости, который, по замыслу дизайнера, должен был дополнить традиционный декор столовой. Интерьер столовой и гостиной был выдержан в пастельных тонах: светло-серые ковровые покрытия, строгая функциональная мебель со светлой обивкой.

В чем Пег нельзя было отказать – так это в хорошем вкусе.

Марии пританцовывала вокруг столов, вытянув ножку назад и придерживаясь за спинки стульев. Она была слишком юна, чтобы оценить, сколь изысканны обстановка и сверкающая на столах дорогая посуда.

Ли еще раз окинула взглядом свою композицию из цветов: да, пожалуй, она не уступает сервировке Пег Хилльер. Она прошлась вдоль столов, отметив, что у мамы, как всегда, продумана каждая мелочь. Ну кто, кроме Пег Хилльер, еще пользуется именными карточками у приборов?

– Это ты сделала такой букет? – спросила Марии, все еще прыгая на одной ножке.

– Да, я.

– Красивый.

– Спасибо.

Марии выбежала из гостиной. Ли бросила последний взгляд на цветы и направилась к кабинету, откуда доносились радостные возгласы, шутки и смех. Это была большая комната в передней части дома, с камином, где за латунной решеткой весело полыхал огонь. Гости сидели на коричневых кожаных диванах или стояли группками, оживленно беседуя, как это обычно бывает при встрече. Пег стояла в сторонке, у круглого столика, и наливала горячий сидр в хрустальный бокал. Добавив корицы, она протянула его…

Кристоферу Лаллеку!

Ли почувствовала, как лицо ее заливает краска, стало трудно дышать.

Он взял бокал и салфетку, улыбнувшись, поблагодарил Пег и поднес бокал к губам. Рядом стояла Дженис, смотрела на него и улыбалась.

Вот она что-то сказала, и он засмеялся, потом вновь сделал глоток. И, посмотрев на дверь, увидел Ли, застывшую на пороге кабинета. В этой ситуации он проявил большее самообладание, чем она. Со стороны трудно было даже заподозрить некоторую натянутость в их отношениях. Он опустил бокал, мягко улыбнулся и сказал, обращаясь к Дженис: