Сводный экипаж - Юрий Павлович Валин

— Нетерпелив. И весьма нетерпелив, и некстати нетерпелив, — укоризненно говорит Энди побледневшему отцу.

— Молодость, — бормочет мастер Саатдж. — Что будет с нашими женщинами?

— Полагаю, сейчас мы их расколдуем. Но должен предупредить — отливающая магия оставляет некоторую, гм… окалину рассудка. Женщины могут оказаться не в себе. К полудню последствия колдовства должны пройти без остатка.

Теперь бледнеет и средний сын. Лишь младший отвлеченно кряхтит на полу — удар по гениталиям временно лишает человека любых родственных чувств. Такова жизнь.

Тянуть незачем. Кувшин с чистой водой уже ждет. Энди с посудиной выходит в комнату. При виде неподвижных фигур старшие Саатджи издают болезненный стон. Действительно, зрелище почти неживых скульптур крайне удручает. Гость достает один из фильтров, сосредоточенно переливает сквозь него воду из кувшина, наполняя ведро. Лежащий на дне Сторож ехидно подмигивает сквозь прозрачную воду хищным рубиновым глазом. Да, иной раз искусство снукер-гранда скатывается до низкопробного фарса.

— Господа, теперь на мгновение отвернитесь к двери. Может зацепить заклятием, — предупреждает Энди, отставляя кувшин.

Ювелиры настороженно отворачиваются. Гость, наклоняя ведро, подставляет его содержимое взглядам «статуй»…

Эффект разителен: комната пустеет мгновенно, от дверей доносится визг и вой: расколдованные домочадцы и увлеченный ими старший Саатдж выкатываются вон из дома, сшибленный с ног средний сын ползет на четвереньках следом. В мастерской в ужасе орет младшенький ювелир. Шумновато…

Бормоча проклятья, Энди вылавливает из ведра Сторожа, обтирая о плащ, взлетает по лестнице наверх. Присмотренное заранее оконце вблизи выглядит тесноватым, но ночной маг протискивается. Несколько шагов по крыше: снаружи жутко шумно, зато не так светло — Энди соскальзывает по стене в узкую щель дровяного дворика. Маленькие поленья — серьезная ценность в Сарканде — тщательно связаны и ровно уложены. Лучше лестницы и не придумаешь. Проход между стенами преграждает высокий забор с калиткой, но сейчас она не заперта — замок испарился стараниями умеющего все на свете юнги…

На улице не то, что шумно — тут оглохнешь. Кажется, барабаны грохочут еще невыносимее, а трубачи напрягаются до рвоты, к тому же улица орет на все голоса. Похоже, ошалевшее семейство ювелиров рвануло прямиком на площадь. Будем надеяться, князь не слишком осерчает. Слуги и носильщики, привставая на цыпочки, пытаются рассмотреть происходящее на пирующей и слегка спятившей площади, Энди тоже смотрит туда, но пятится в иную сторону. К реке, там есть тропинка в обход…

— Стой! — шепчут сбоку.

Это Гру. Плохо. Юнги здесь не должно быть. Значит, что-то пошло не по плану. Что ж, в игре все флюки и миссы просчитать никогда не удается.

— Мартышку повязали, — шепчет Гру. Он явно нервничает, а для спокойного мальчишки это необычно. Нет, не необычного. Даже при налете кер юнга был поспокойнее.

— Как это получилось?

— На виадуке загребли. С двух сторон полезла стража, там всех похватали. На вертушок купили.

Энди не совсем понимает о чем речь, но уточнять некогда. Судя по голосу мальчишки, дело плохо.

— И?

— В храм потащили. Зверь выл, требовал праздничной жертвы. Вот и схватили кто под руку подвернулся. Шлюшек, зевак.

— Точно не сбежала?

— Нет, повязали. Сначала всем непонятно было что происходит, потом она башкой завертела. Мы ж сказали — только по сигналу. А я далеко был. Пока к стене пробился…

Это он лишнее говорит. От волнения.

Энди сует юнге тряпицу с фильтрами.

— Ты куда намылился? — в ярости шепчет Гру. — Там не проскочишь. Сплошь сидят, а ворота храма прямяком за княжеским помостом. Через крыши нужно, в обход.

— Не успеем. Ее, дуру, зверь съест. Я так пройду.

— А я? Как шмондюк последний останусь⁈

— Нет. Ты отвлечешь чем сможешь. И фильтры Доку передашь. Иначе вообще получается вхолостую сходили.

Гру скрипит зубами, но Энди его отпихивает:

— У груши жди. Сегодня и завтра. Если получится, туда выйдем.

В снукер-гранде фреймы частенько следуют безо всякого перерыва. В принципе, Энди чувствует себя достаточно готовым к продолжению: багор и артефакт при нем, сам особо не устал. Вот только слишком много огней. Хотя легкая игра — вообще не игра. «Мне нужен мелок и что-то на глаза» — думает ночной штурвальный. Ледяная ярость его бодрит и слегка пьянит. Что еще за дикость безвинных обезьян хватать⁈ Манки вообще никому ничего плохого не делала, только глазела.

Все же большой город — отвратительная местность. Бестолковые обезьянки страдали невинно, а горожане веселились, воровали княжеские яства, посуду, блевали и дрались. И это доверенная прислуга, коей следует достойно выполнять свой долг⁈

Церемониться было некогда, действуя как дубинкой-древком коротыша, Энди уложил двух «официантов». Один, конечно, успел заорать, но в шуме барабанов и песнопений лишний вопль особого внимания не привлек. Тела, сидящие в бессознательном состоянии у стены, опять же не испортили праздничной картины. Энди поднял упавшее блюдо: рыба, замечательного размера и отменно запеченная, слегка испачкалась, но тут уж не до кулинарных приличий. Пришлось поднатужиться — блюдо не зря несли вдвоем. Энди пристроил яство на плечо, сунул в рот кусок мякоти — на вкус оказалось тоже недурно. Оставалось дождаться удобного момента: в арке виадука стояла стража, а рулевой даже в подобранном за пояс плаще на подносчика не очень-то походил. В Сарканде прислуживать на пирах в капюшонах вообще было как-то не принято. Что же Гру медлит?

Рыбу и поднос Энди чуть не уронил. Это когда у стены что-то взорвалось, да так солидно, что народ замолк, а потом взвыл. Неужели у юнги и бомба была припасена? Или просто петарда?

Разорванных тел и окровавленных жертв Энди не наблюдал, но беготня случилась изрядная. Еще хорошо что барабаны порядком притупили слух горожан. Саркандцы с воплями метнулись от виадука к реке, потом обратно, поскольку навстречу спешил резервный отряд стражи. У прохода на площадь воины столкнулись со своими коллегами, высланными от княжеского помоста. Все дружно вопили о колдовстве (видимо, предыдущая непонятность со спятившими ювелирами сыграла свою роль). Впрочем, ощутимая вонь химии подтверждала неприятные догадки о зловещей магии.

— Рыба! Княжеский сом! — орал Энди продираясь сквозь толпу.

Химия, взрывы, колдовство — все это чрезвычайно мешало, но следовало поспешить к обезьяне. Вполне могло оказаться, что уже поздно. Случаются в снукер-гранде непоправимые ошибки.

Проход под виадуком Энди миновал беспрепятственно — стража кинула взгляд на огромную рыбу, на самого носильщика и не посмотрела принюхивались к отравленному воздуху. Ну и плевать на них.

воины встревожено

Игра требовала прямых коротких быстрых