Агатовый браслет - Екатерина Владимировна Овсянникова

Остаток пути мы провели спокойно, иногда общаясь на совсем разные темы. Например, обсуждали возможную прическу Грега. За время бродяжной жизни волосы мальчишки прилично отросли, достигнув длины по плечи.

– Хочу такими их оставить! Так я похож на Генриха! – подытожил младший член нашей семьи, а мы не стали спорить, лишь условились немного подравнять волосы у цирюльника. Ведь и вправду, со своими слегка волнистыми темными волосами мальчонка очень похож на человека, покорившего мое чуткое сердце. Разве что у Грега повязки нет, но я искренне надеялась, что она ему никогда не понадобится.

По возвращении домой мы занялись каждый своим делом: мужчины копошились во дворе, приводя земли в порядок и вскапывая новые клумбы, а я занималась ужином. Помогала мне в этом Зельда – добрая старушка очень уж не любила сидеть одной дома, поэтому только рада была лишний раз нам в чем-нибудь помочь или же угостить чем-то вкусным. Я же не возражала – мне наоборот нравилось, когда она приходила. В ее душе словно сияла та самая светлая искорка, как у Иммы. Надо бы, пожалуй, как-нибудь на днях написать воспитательнице письмо, в котором поведаю ей о своей жизни. И о своем мужчине, разумеется!

После ужина, оставив Грега играться с Ральфом и читать книги, мы с Генрихом вновь занимались садом. Перед тем как достать из пакетиков семена, врученные нам Людвигом, я немного поизучала статьи из справочника. Те травы, которые целитель поручил мне вырастить, по сути спокойно росли на улице, поэтому мы просто выбрали для них тихое место в клумбе на заднем дворе.

– Когда-нибудь, если понадобится, будем выращивать травы и цветы даже в доме! – размышлял жених, с интересом присыпая семена землей.

– Только вот как управиться с таким большим количеством клумб? Неужели возле каждой надо будет загадывать желание? Так ведь до ночи бегать придется.

– Может и не придется? Есть у меня одна идея…

– Какая? – переспросила я, отпрянув от сильного плеча и озадаченно уставившись на своего мужчину.

– Давай сначала посадим все цветы и семена. Чуть позже расскажу.

Я не стала возражать и, пожав плечами, продолжила на пару с женихом заниматься садом. Астры, васильки, календула, розы, лилии, несколько луковиц пионов и хризантемы… Возня с таким большим количеством цветов с непривычки довела меня до усталости, но было в этом чувстве нечто приятное. Мы с Генрихом ведь работали во имя семейного благополучия и исполнения моей мечты!

– Так, а что ты хотел рассказать? – уточнила я, остановившись у крыльца по завершении всех работ.

– Ты говорила, что будет неудобно обращаться с приказом к каждой клумбе… А что, если попробовать коснуться земли и подумать обо всех цветах, высаженных во дворе?

Слова главы семьи заставили задуматься. В целом, возможно, подобное могло бы иметь место. Но вот послушают ли меня растения? И смогут ли они вырасти такими же здоровыми и красивыми, как если бы приказ отдавался каждой клумбе?

Постаравшись отринуть все ненужные сейчас волнения и сомнения, я, опираясь на плечо мужчины, вверившего мне сердце и дар жизни, закрыла глаза и подумала о своем желании. Сначала отдала мысленную просьбу декоративным цветам, представляя в голове каждый вид и расцветку, а потом поступила также с семенами лекарственных трав, которым предстояло в будущем стать основой для настоя или целебной мази.

– Растите большими и сильными! – шептала я с улыбкой, не открывая глаз. – Цветите ради улыбок людей и их крепкого здоровья!

Как и обычно, внешний вид клумб не изменился, но при этом я почувствовала уже знакомую теплую, едва уловимую волну, текущую от сердца к ладони, касающейся земли. Ох, неужели и вправду получится?

– Молодец, солнышко! – похвалил меня жених. – Теперь пойдем обратно в дом: почитаем с Грегом перед сном, да сами спать потом ляжем.

Остатки вечера мы провели втроем за чтением детской книги. Сказку, рассказывающую о важности дружбы и добра, мы читали по очереди. Сначала за дело взялся Грег: читал мальчишка очень медленно, часто спотыкаясь на некоторых словах, но мы с Генрихом терпеливо поправляли каждую его ошибку и иногда читали сами, передавая друг другу книгу по очереди.

– Так и закончился очередной день рождения Арнольда, за которым началась взрослая жизнь, полная приключений, – дочитав последнее предложение, я отложила книгу и с улыбкой подоткнула зевающему мальчишке одеяло. – Спокойной ночи. Спи крепко.

Мы с женихом уже стояли в дверях, как вдруг младший член семьи решил нас окликнуть.

– Эрика, Генрих! А можно спросить?

Пожав плечами, мы вернулись в комнату и присели на кровать рядом.

– Что ты хотел узнать?

– А когда у вас день рождения?

Промычав что-то невнятное, я растерянно посмотрела на Генриха. Как-то я даже не задумывалась о подобном, а ведь мы уже живем вместе как семья. Что ж я за невеста такая, раз не знаю, когда у моего мужчины столь знаменательный день?

– Мой прошел совсем недавно, а вот у Генриха…

– У меня пятого марта! – поддержал разговор глава семьи. – А у тебя когда, Грег?

Мальчишка замялся и грустно скривил губы.

– Я не помню. Знаю только, как горожане иногда талдычили, что мне девять лет.

– Даже месяц не помнишь? – удивился глава семьи.

– Угу, – неловко выдавил паренек. – Получается, у меня нет дня рождения?

В сердце больно кольнуло от жалости к ребенку. Какая же все-таки у него ужасная жизнь за плечами, раз он не помнит таких подробностей…

– Что ты, конечно нет! – заверил мальчишку Генрих. – Мы с Эрикой все разузнаем и потом сразу тебе расскажем, лады?

– Лады, – буркнул Грег, протяжно зевнув.

– Тогда засыпай и набирайся сил, – напутствовал любимый. – Завтра нам с тобой снова нужно будет помочь Эрике с цветами.

– Спокойной ночи! – проговорил нам вслед ребенок.

– Сладких снов! – ответили мы ему полушепотом и тихонько прикрыли дверь.

Вскоре и мы с женихом отправились спать, доделав дела по дому, но вот ко мне сон совсем не шел. Даже теплое дыхание Генриха, которое раньше убаюкивало и внушало надежду, сейчас как-то совсем не помогало.

– Цветочек, почему ты не спишь? Что тебя взволновало? – сонно проговорил мой мужчина, тихонько меня приобняв.

– У меня никак не выходят из головы слова Грега, – с досадой ответила я, повернувшись на другой бок и встретившись с Генрихом взглядом. – Даже не представляю, какая жизнь у мальчика за плечами, раз в его памяти не осталось воспоминаний о дне рождения.

– Скорее всего, родители и не говорили ему об этом. Они могли быть очень бедны и не праздновать. А потом по причине, о которой мы, скорее всего, уже не узнаем, Грегор