Тайный заговор - Филипп Ванденберг

Еще немного, и Марко плюнул бы прямо на пол. Вальтер Кайзерлинг выглядел подавленным.

— Я не хотел, правда же, не хотел, — пробормотал он. — Так получилось. Злясь на Фазолино, я ухватился за возможность отомстить ему.

— И что? — спросил Бродка. — Вы станете мстить Фазолино?

Кайзерлинг отмахнулся.

— Кассеты, которые находились в сейфе, фактически ничего не стоят. Так мне и надо.

— Не стоят? — Жюльетт вскочила. Она уже не могла скрывать своего волнения. — Вы лжете!

— Я тоже ожидал от них большего, можете мне поверить. Но на кассетах — всего лишь записи телефонных разговоров между Фазолино и людьми, которых я не знаю. К тому же их содержание абсолютно невозможно понять, так как они говорят загадками, часто используют вымышленные имена и понятия, цитируют строчки из Библии, которые, вероятно, имеют для них какое-то значение. Иногда при этом возникает некий Асмодей. Он раздает самые невероятные указания. Я охотно отдам вам пленки. Боюсь только, что вы, как и я, не сумеете ими воспользоваться.

Кайзерлинг поднялся, оставив гостей в недоумении. Жюльетт беспомощно поглядела на Бродку.

— Думаешь, Арнольфо Карраччи хотел обмануть нас?

Этот вопрос явно не понравился Марко, который до этого молча прислушивался к разговору.

— За Арнольфо я готов отдать руку на отсечение!

— Нет, — ответил Бродка, — этого я себе не могу представить. Арнольфо знал очень много. Вспомни нашу встречу на Кампо Санто Тевтонико, Жюльетт. Это место было выбрано не случайно. После всего, что мы только что слышали, я вполне допускаю, что у Арнольфо был с собой еще один ключ, но в голове.

— Ты имеешь в виду, что он хотел сообщить нам, как нужно трактовать имена, чтобы что-то понять?

— Именно это.

— В таком случае у меня возникает вопрос, почему бы Фазолино и его сообщникам не говорить четко и ясно? И зачем Фазолино во время всех своих разговоров включал автоответчик на запись?

Бродка пожал плечами.

— Арнольфо говорил, что это причуда Фазолино, ничего более. А что касается шифра, то ответ очень прост: сообщения, которые может слышать каждый, не нужно зашифровывать.

Жюльетт сдула волосы со лба, что свидетельствовало о сильном волнении.

— То есть Фазолино работает на некую тайную организацию, — подытожила она.

Бродка рассмеялся деланным смехом.

— А ты сомневалась?

Тем временем вернулся Кайзерлинг с пакетом, в котором находились микрокассеты, и положил его на стол. Не говоря ни слова, он взял одну из кассет и вставил ее в автоответчик, стоявший в сторонке на столике.

— Бельфегор, — проквакал незнакомый голос, — сегодня встречи не будет — Лука 2:26 — перенесено на завтра — Бельфегор.

Кайзерлинг отмотал ленту назад и включил снова. Голос звучал холодно, почти неестественно, и у всех присутствующих при его звуке по спине побежали мурашки.

— Кто-нибудь из вас знает этот голос? Или Луки 2:26? — спросил Кайзерлинг, снова отматывая кассету назад и включая в третий раз.

— Этого голоса я никогда не слышал, — заверил его Марко, старый портье, которого пробрало больше всех. — И место в Библии мне незнакомо. Может быть, кто-то из вас?

Бродка покачал головой. Жюльетт тоже.

Кайзерлинг дал послушать еще несколько записей, которые были не менее странными. Один раз Жюльетт показалось, что она узнала голос Фазолино, но Кайзерлинг был уверен, что она ошиблась.

— Вот видите, — сказал Кайзерлинг, обращаясь к гостям. — Вы тоже не знаете, что с этим делать, равно как и я.

— И что теперь? — нетерпеливо произнесла Жюльетт.

— Вы говорили, — напомнил Бродка, обращаясь к Кайзерлингу, — что передадите нам кассеты.

— Да. Забирайте, — ответил тот, делая широкий жест рукой. — Я при всем желании не смог найти ничего порочащего Фазолино.

Такой щедрости Бродка не ожидал, и от Кайзерлинга не укрылся удивленный взгляд гостя.

— В конце концов, у нас с вами общий противник, — сказал хозяин дома, — и если все это каким-то образом поможет вам навредить Фазолино, я буду считать свою миссию выполненной.

Кайзерлинг вынул кассету из автоответчика, положил ее к остальным и протянул пакет Бродке.

— Если позволите, я хотел бы дать вам один совет, — сказал он, прощаясь с гостями. — У Фазолино достаточно тесные связи с Римской курией. Он даже утверждает, что это старые семейные узы, но я думаю, что он лжет. Фазолино — мерзавец, он стал им уже давно.

На обратном пути Марко поехал по трассе на Террачина и дальше по Виа Аппииа в Рим. Их конечной целью была пиццерия Бальдассаре на Виа Сале.

Судя по всему, Бродка и Жюльетт недооценили Бальдассаре. Они считали его порядочным человеком, который худо-бедно перебивался по жизни и тут увидел шанс заключить выгодную сделку. Но то, что он, не поморщившись, совершил одну и ту же сделку дважды, было уже слишком.

Они вернулись в Рим незадолго до начала вечернего часа пик. Марко, который слушал разговор о племяннике своего старого друга, сказал:

— Знаете, в каждом итальянце прячется мошенник, иногда мелкий, иногда — крупный. Никогда не знаешь, на кого попадешь. А чего еще вы хотели от народа, три бывших премьер-министра которого предстали перед судом и более тридцати тысяч жителей получают пенсию, хотя давным-давно мертвы?

В пиццерии Бальдассаро было шумно, слышался звон посуды, хотя вечерний наплыв посетителей еще не начался.

— Где Бальдассаре? — спросил Бродка, входя в заведение вместе с Жюльетт и Марко.

Повар в безупречно белой одежде рассмеялся во весь рот и ответил:

— Нет Бальдассаре, теперь есть Доменико!

— Что это значит?

— Бальдассаре продал пиццерию. Он — богатый человек, синьора. Переехал в Катанию. С сегодняшнего дня это место называется «Пицца-сервис Доменико». Вам понятно?

Понимать здесь было нечего. Бродка заметил, что портье не смог сдержать ухмылки. И если бы Бродку не обуревала злость, он сам рассмеялся бы.

В среду, около шести часов утра, бомба разорвала на тысячу кусков темно-синий «вольво», стоявший на Виа Цертоза. Взрыв мог бы нанести и больший ущерб, если учесть, что рядом были припаркованы другие машины.

По крайней мере, именно такой вывод сделала римская полиция, составляя протокол этого криминального происшествия — в лучших традициях мафии, — когда, очевидно, не нужно было никого убивать, однако явно следовало кого-то предупредить. Взрывы автомобилей в Италии происходят не каждый день, но и не являются такой уж большой редкостью. И все же этот случай можно было рассматривать с особой точки зрения. В первую очередь, это касалось владельца автомобиля. Речь шла не об известном или неизвестном полиции мафиози, а о государственном секретаре — кардинале Смоленски, втором человеке в Римской курии. Если бы взрыв прогремел пятнадцатью минутами позже, как спокойно заявил кардинал, то его бы настигла смерть, ибо в это время он обычно спешит на утреннюю мессу. Но, как и у большинства кардиналов, у Смоленски тоже есть личная жизнь и квартира в городе, что, в общем-то, и спасло его.

Если отвлечься от поисков мотива и преступника, взрыв поставил два вопроса. Первый касался десятка золотых рыбок, которых обнаружили на мостовой рядом с обломками; второй вопрос возник, когда среди покореженных частей автомобиля были обнаружены кусочки картины Леонардо да Винчи. Сложив их, полиция получила пазл портрета святого Иеронима, принадлежавший некогда художнице Ангелике Кауфманн. В результате своей необыкновенной истории он был разделен, пока одну из частей не нашли прикрученной, к старому сейфу, а другую — в качестве сиденья табурета сапожника. Таким образом, вопрос, какой негодяй покусился на жизнь кардинала, отошел на задний план, а итальянские газеты принялись высказывать множество различных версий по поводу золотых рыбок и картины. Учитывая ситуацию, кардинал Смоленски вынужден был нарушить молчание, ибо посчитал это своим долгом.

На еженедельной пресс-конференции курии, где часами обсуждались мнения по поводу синодов, процессов канонизации, энциклик, посвящения в сан женщин и ойкуменизма, государственный секретарь Ватикана решился на два привлекших внимание высказывания, которые, в общем-то, только слегка касались благосостояния Церкви.

Его преосвященство произнес несколько сухих фраз, объявив себя аквариумистом, то есть любителем рыбок, плавающих в стеклянных ящиках. Он, мол, купил рыбок накануне вечером и оставил в машине, чтобы отвезти их на следующий день в свой офис в Ватикане. Что же касается частей, из которых сложилась картина Леонардо, речь идет, конечно же, о копии. Оригинал по-прежнему висит в зале IX Ватиканских музеев, где находятся и другие картины Леонардо. По словам Смоленски, он заказал копию картины, чтобы подарить ее другу, имеющему духовный сан.