Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

Вечером того же дня Филипп присоединился к курсу, который в полном составе завалился в «Off», оккупировав ту часть помещения, где стояли столики на низких ножках, вокруг которых были разбросаны большие подушки. Они провели там весь вечер, обсуждая события последних дней и, насколько это было возможно в их состоянии, планируя свои дальнейшие действия.

— У нас четыре дня до спектакля, — начал Филипп. — Мы договорились с «Глифадой», и они согласились закрепить за нами два помещения на две недели. Весь понедельник и вся следующая суббота — наши, но мне бы хотелось зарезервировать еще один день, на всякий случай. Воскресенье выпадает, но это не потому, что я был бы против работы за день до спектакля. Нет, в этом случае такого ограничения уже нет, но театру будет в воскресенье просто не до нас. Так что речь идет, скорее всего, об одном дне на следующей неделе. Среда или четверг. Кстати, Алекс и Симон, пока мы будем уделять мало времени «Кинопусу», но после у меня будут кое-какие планы на объект.

— Хорошо, — согласились они. — Обсудим.

— Так, далее: кто что пьет?

Словно по команде, почти все возлежавшие поднялись со своих мест и посчитали своим долгом первыми подойти к барной стойке и сделать заказ. По пути некоторые из них оборачивались и спрашивали у отставших, кто что хочет заказать, и очень скоро там образовалась куча-мала.

В стороне от этой кучи были Я'эль и Саад. Они возились с чем-то в своих сумках, а потом подошли к Филиппу с мешком, полным апельсинов. Первым заговорил Саад.

— Филипп, разреши мне угостить тебя и всех здесь присутствующих этими апельсинами.

— Спасибо большое, Саад, но не нужно было тратиться, — и сердце его невольно защемило.

— Я не тратился. Мне их прислала моя тетя. Они из сада, который возводил мой отец. Мы с Я'эль очень благодарны тебе за все то, что ты для нас сделал. Я еще хочу подарок Аарону сделать за то, что он помог с ночевкой на эти дни.

— Еще раз большое спасибо, дорогой! — Филипп был очень тронут и немного смущен.

— Мы хотели бы еще поблагодарить Марка Эго. Кстати, его правда так зовут? Он так был нам представлен, и так же о нем говорится в статье, — поспешила уточнить Я'эль.

— Так он себя сам называет, и да — так называется его салон, и журналистам ничего не оставалось, как использовать это название. Вы уж не обижайтесь, но о своем настоящем имени он попросил не распространяться. Полагаю, все желающие могут посетить и Марка, и Ласси, но думаю, что нам лучше это сделать вместе. Люди они занятые.

Неся по три кружки пива в каждой руке, Дэйвид, Роберт, Пан подошли к столикам и принялись орать, чтобы привлечь к себе внимание.

— Столики освобождайте! Аааа! Уберите все со столиков. Пальцы!

Ариадна с Зои оказались расторопнее всех. Они дважды уже успели сбегать туда и вернуться обратно с солеными орешками и салфетками, и сейчас оперативно убирали со столиков все, что могло бы помешать новоприбывшей выпивке.

Как только все расселись, Мартин взял слово.

— Вы можете не вставать, но я подойду к каждому из вас, чтобы поздравить…

— Да нет, что ты, — возразил ему Филипп, поднимаясь со своей подушки. — Мы же не старики какие-то немощные. — Все последовали его примеру.

— Дорогие мои друзья, — пафосно начал наследник актерской династии Спенсеров. — Четыре года мы были вместе.

— Большинство из нас, — уточнила Ариадна, улыбнувшись.

— Да, большинство из нас. Неважно. Сегодня мы — одна большая семья. Мы доказали всем и в первую очередь самим себе, что мы знаем что такое чувство локтя, чувство ответственности, мы ценим дружбу, и еще что мы чертовски удачливы. Удача в лице нашего друга Филиппа была с нами, и сегодня мы — артисты, о которых, не побоюсь таких высоких слов, читают со страниц прессы…

Филипп искоса поглядел на Аарона, который уже переглядывался с Артуром. С соседнего столика их взгляды перехватила Зои, искорки в глазах которой и нескрываемые ямочки на щеках говорили сами за себя. Даже выражение лица Фреда стало каким-то приторным.

— …и пожелать всем вам больших творческих успехов!

— Ура! Ура! Ура!

Такого рода тостов в этот вечер больше не было. Были отдельные вспышки любви и уважения, как правило, запиваемые пивом и заедаемые апельсинами, которые Саад доставал из мешка по мере надобности, а Я'эль ловко очищала от кожуры и раскладывала на тарелочках на двух ближних к ней столиках. Снабжать апельсинами недосягаемые им столики поручили Зои и Фреду.

— Аарон, а кто из вас позже всех был зачислен в группу? — спросил его Филипп, так, чтобы никто не услышал.

— Я'эль и Саад. Ее родные живут на Ближнем Востоке, его семья — тоже, хотя эти живут, как на пороховой бочке. А до них — Фред, Пан и Лаура. И еще от нас четверо ушло: одна перевелась в другую группу, а трое уехали.

— Саад и Я'эль… — Филипп хотел было что-то спросить, но решил промолчать.

— Да, да. После расскажу.

Тема общего разговора уже успела несколько раз поменяться.

— Я вчера как-то забыл спросить. Как там наш гений режиссуры? — интересовался Алекс.

— Какой именно? — переспросил Дэйвид.

— Как же, какой именно — Коллинз, кто еще?

— Пришел, сидел, блистал, кланялся, — ответил Пан. — Потом ушел. Сейчас не слышен, не виден. Ему что, он попал в интервью даже. О нем широко обсуждают в узких кругах, он у нас теперь Мэтр!

— Да ладно вам прикалываться, — перехватил Роберт. — Ну сказал, ну примазался. Как пришел, так и ушел. Ведь мы-то уже разговор с театром напрямую ведем, спасибо за то Филиппу! Филипп, твое здоровье! — и он высоко поднял полупустую кружку пива.

— Кстати, Филипп, а что это они так об освещении написали? — снова