Буря кристаллов - Сима Кибальчич

Полицейские уже исчезли за израненными каменными стенами. Экзоскафандры защищали куда лучше древнего здания, и имели обратную плазменную тягу. Она превращала поступь упакованных волкодавов в невесомое порхание бабочек над цветами. Но все равно, втиснуть махину в узкий разлом даже в промасленной невесомости непросто, каждое движение нужно просчитывать.

Оставшись вдвоем, Ларский и Мози коротко переглянулись. Хотелось сжать теплую ладонь пилота, чтобы поверить в реальность их совместного существования. Слишком плотно город стягивал вокруг машины израненное кольцо и выплескивал жар преисподней через экраны. Голодный гул, резкие высвисты и короткие, алчные, как удары кнута, взрывы напрягали даже сильнее изображения. И делали его выпуклым, реальным. До испарины под волосами.

Улицы расползались в стороны темными истерзанными норами. В них утекали закованные в скафандры спасатели и длинные бусы медицинских капсул. Под едва видным за плотной серостью багровым солнцем крутились, выбрасывая уродливые щупальца, черные столбы мусора — еще сутки назад плоти прекрасного города. Платформы торопливо взлетали и, освещаемые вспышками, уходили дальше на север. На юге, совсем близко, под шмелиными тушами штурмовиков, гнулась бурлящая стена света. То призрачно фиолетового, то багрового, то блеклого, то яростно слепящего. Там армейские держали границу, давая возможность вытащить оставшихся людей, до момента массированного удара.

В центре, на проекционном столе, фигурки парней Здвински перемещались внутри здания. Не было желания увеличивать отдельные фрагменты. Помочь ценным советом вряд ли смог бы, только дергать профессионалов. Его дело форс-мажоры и защита машины.

— Почему кристаллы пытаются захватить город, а не просто его уничтожить? — спросил Мози.

— Нужен, значит.

Ответ достойный морпеха, не генерал-майора хоть и прокуратуры.

— Для чего? Не жить же они в нем собираются.

Трудно вообще вообразить, что они забыли на Земле. Все что требуется кристаллическому существованию — находится в космосе.

— Мы на выходе, — прорезался Здвински.

— Открываем платформу, — ответил Мози. — Пылесосы? Капсулы?

— Повезло. Не нужно.

Никита облегченно выдохнул. Значит, спасенные вполне бодры. Что-нибудь вправить, вколоть раствор, запаковать в защитный костюм и закрепить в накопителе платформы.

Парни покидали здание. Один выпрыгнул прямо из окна, удерживая в руках чье-то тонкое тело в изодранной одежде. Похоже, подросток, мальчишка. Еще парочка женщин, мужчина, который пытался держаться вертикально, но заваливался на бок пружинящего на ускорителях полицейского. Последним вытащили жалобно скулящего дога с неестественно выкрученной лапой. Почти сразу внутренности поврежденного дома зашевелились и стали рушиться. Прогулка по перекрытиям экипированных здоровяков, пусть почти невесомая, доконала конструкцию.

На излете погрузки, машину толкнуло невидимой ладонью. Ударная волна.

— Щиты на полную, — гаркнул Ларский.

Купол на краткий миг осветился, и кусок промышленной постройки, перекрученный рваными трубами, соскользнул с платформы в сторону, развалился на несколько массивных обломков. Замешкавшийся с псом коп рванул в один прыжок к платформе, чуть не пробил дополнительный проход в борту. Торец оставленного здания покачнулся и рухнул на мостовую к груде других обломков.

— Все на борту? — спросил Ларский.

— На месте.

Ерунда, безделица. В них даже не стреляли, по касательной прилетело. Но в ответном взгляде Мози читался испуг и облегчение. Только начали, а уже взвинчены до предела. Неужели к такому можно привыкнуть?

— Двести пять, оператор, прием. Люди у нас. Объект зачищен, — с трудом проговорил он. — Запрашиваю следующую точку.

— Оператор, двести пять, принято. Следуйте за трассерами.

И они последовали. Сначала был еще один жилой дом, из которого вытащили забившееся в подземное помещение, но совершенно невредимое семейство. Следующим оказалось нетронутое, испещренное рельефами красноватое здание. Храм, выстоявший с античных или более древних времен. Из него наотрез отказывался выходить сухой лысоватый мужчина в темном церковном балахоне. Ларский включился и уверил, что памятник они накроют тройной силовой защитой и сохранят в неприкосновенности. Врал бессовестно и безоглядно.

Крейсер над городом, злые, беспрестанные вспышки южной линии защиты и появившийся на панели обратный отчет не давали ни единого шанса на спасение Мехико. Время его жизни истекало. Многие эпохи этого, казалось бы, вечного города сочились быстрым песком сквозь сжимающийся кулак войны. Нынешний Мехико уже не будет существовать. Представить такое сложно. Тем более — принять. Неконтролируемо мелькала мысль, что достаточно сморгнуть с глаз картинку, перенастроить сознание, и все, что происходит, исчезнет, как морок. Но уходящие в смерть города — не морок. История стерла многие. Хотя люди их возрождали с упорством и точностью термитов.

Упавший тысячу лет назад астероид стер с Земли почти все города Европы. Роковая ошибка, какие часто допускает человечество. Сначала из-за отсутствия тотальной системы отслеживания небесное тело не заметили. Заметив, не поверили в угрозу. Потом закрытые стеной отчуждения, поделившие космос и ненавидящие друг друга государства античности долго и со скрипом обсуждали варианты действий. И в конце концов, стало поздно пытаться его отклонить. Всего-то и нужно было: вывести на среднюю орбиту мусор, отправить на стандартных двигателях в сторону астероида, да закрутить вокруг орбиты. За неделю бы такое вращение отклонило угрозу от Земли на пятьдесят тысяч километров. В худшем случае по Луне бы шандарахнуло. А так двадцать процентов населения планеты как не бывало. Больше других пострадали потонувшие в согласованиях европейцы — куда, когда, с кем эвакуироваться, и нужно ли вообще бежать от неумолимой судьбы. С китайцами, как обычно, ничего страшного не случилось. Каждый взял по команде три помидорки и, не выясняя причин, обстоятельств и отношений, отправился в горы.

На голубой планете людям все кажется вечным и незыблемым. Иллюзии мотылька, живущего короткую ночь. А правда в том, что на фоне утробы космоса, даже крокодилы, акулы и психопаты — все сплошь умницы и красавицы. А военные, расовые и политические разборки античности — вообще дремучий бред, достойный узколобого неандертальца. Вот тебе, из кармана далекой галактики вывалилась груда каменюг, и, казалось бы, вечная цивилизация Земли на грани исчезновения. Пусть даже в фейерверке убийственных энергетических выбросов, лазерных, ядерных, да каких угодно.

Священника Здвински лично заволок на платформу. И на исходе миссии их бросили в лютый кошмар. Какой-то рухнувший Крайслер-билдинг. Десять лет назад Ларского позабавила эта история — восстановить древний нью-йоркский небоскреб, но не как памятник, а жилой комплекс из камня и металлопластика для любителей духа прошлого. Видимо, и здесь соорудили нечто подобное. И теперь спасатели, как мухи, облепляли хаос черных провалов, разломанных башен и лопнувших каменных стен. В пыле и пепле висели массивные платформы, под ними ныряли полицейские, эмчээсовцы, группы пехотинцев, мобильные бригады медиков.

Проблесковые огни, багровые всполохи фасеточных отражателей едва прорывались сквозь сплошную серую пелену. Лишь пару раз кинжальный удар ветра очищал видимость. Но, впрочем, это не имело