Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

— Я слишком много знаю, чтобы со мной так легко расстались… Да и куда деваться? Служил в милиции. Заправлял кадрами в обкоме партии. Всюду та же картина: давай показатели! А где я их возьму? Вот мне и тяжело. Нет! Не понял ты мою душу, капитан! Мыслишь, как человек далекий от того, что происходит в стране, в органах, в партии нашей ленинской.

— Вы правы. Я во многое не посвящен либо знаю понаслышке. Вы же человек информированный. Но мудрость народная гласит: если руки запачкались, их надо вымыть.

— Мораль читаешь… Как щи ложкой хлебать, я и сам знаю. А ведь я поверил в тебя, как девке в любви объяснялся… Значит, ошибся.

— Я вижу, вы мучаетесь, товарищ генерал. Порвать с этим злом боитесь, а возможно, и не желаете, на раскаяние не способны. Оттого и сказал такое. Как говорится, откровенность за откровенность.

— Ты что же, учить меня вздумал?! — Глаза генерала налились кровью, стали похожи на бычьи. Он резко встал, вышел из-за стола. Выругался матом. Завалился на диван. Через минуту комната наполнилась его храпом.

Горяев переживал случившееся. Невольно он оказался посвящен в дела особой секретности. Но кому же нужны свидетели?..

Раздался телефонный звонок.

— Капитан Горяев у аппарата.

— Здравствуй, Глеб. Это Буслаев. Я говорю с полевого телефона. Докладываю: в ближайшее время начнутся горячие дела.

— Ну-ну, давай дерзай. Держи в курсе событий.

— Я хотел бы доложить об этом лично генералу Петрову и пригласить его на капитанский мостик. Он просил об этом меня.

Антон Буслаев говорил иносказательно, чтобы телефонистка на станции не могла догадаться, но Горяев превосходно понимал, о чем идет речь. И тем не менее замешкался. Не сразу сообразил, как поступить.

— Одну минуточку, Антон, — сказал он и попытался разбудить генерала, но тот в ответ лишь недовольно бурчал, выкрикивал что-то невнятное и даже непристойное. Тогда сам ответил за него: — Видишь ли, Антон… Товарищ генерал занят важным делом, не допускающим отлагательства, и приехать к тебе при всем желании не сможет, о чем весьма сожалеет. Приказал передать тебе, чтобы чувствовал его рядом с собой и действовал решительно, как договорились в Москве.

— Ну что же. Остается только пожалеть, — сказал Буслаев. — Передай товарищу генералу, что все так и будет, как он требует…

В трубку ему был слышен голос генерала. Тот лыка не вязал. Антон понял: надеяться следует только на себя. Тщательно готовиться к каждой боевой операции и наращивать собственный опыт. Да и откуда у генерала подобный опыт, если он из кабинета не вылезает.

Когда генерал проснулся, Горяев доложил ему о звонке Антона.

— Это хорошо! — бросил Петров. — Скажи, капитан, что ты лично думаешь о лейтенанте Буслаеве?

— Он — смелый человек, — ответил тот.

— Лишен чувства страха? Так что ли?

— Наверное, каждому человеку это чувство присуще.

— Тогда в чем же дело? — допытывался генерал.

— Он никогда не старается в полной мере сознавать опасность, которая его поджидает всюду. Тогда и море по колено.

— Может быть. Может быть… Давай по такому случаю трахнем по маленькой! — Генерал поднял стопку водки. — Смерть окуням, как говорят у нас на рыбалке! Смерть бандитам! Ух, я их, только попадись на глаза! Смерть Гитлеру и Муссолини! Да здравствует вождь всех угнетенных народов товарищ Сталин!

Буслаев прилег на диван отдохнуть перед трудным днем. Но прежде прослушал радио из Москвы. Юрий Левитан передавал о начале Крымской конференции глав правительств антигитлеровской коалиции. Сталин, Рузвельт и Черчилль собрались решить сложнейшие вопросы, связанные с завершением второй мировой войны и послевоенным устройством мира.

Передали сообщение также и о том, что войска Красной Армии вышли на Одер.

«До Берлина — менее ста километров, — размышлял Антон. — Но не в характере немцев сдаваться без боя. Агонизирующие фашистские силы, конечно же, будут отчаянно драться за каждую пядь своей земли. Прольется еще немало крови… Мой Берлин — бандформирование Краковского. В нем до ста головорезов, которым нечего терять. Схватка, конечно же, будет жаркой, до последнего бандита!..»

Спал Антон не более двух часов. В три часа утра по его приказанию к нему доставили из деревни Ерему Безуглова по кличке Мелахольный.

— Ранним утром мы начинаем боевую операцию по ликвидации банды Краковского и должны выиграть сражение, — сказал Буслаев. — Вы могли бы вывести нас на боевые позиции так, чтобы не учуяли собаки, не говоря уже о часовых?

— Спасибо за доверие, лейтенант… — поблагодарил Ерема. — Часовые, говорите? Так они же дрыхнут до самого рассвета. Ночью кто же осмелится нападать на них? А собаки, да. Бодрствуют гады. — Глаза Еремы вдруг озорно загорелись. — Но мы подойдем с подветренной стороны, и четвероногие не успеют даже взбрехнуть!

— А мины. Вы знаете, где они заложены?

— Обо всех минах знать не могу. Да там их не более десятка! Половину из них я лично с Бородой устанавливал. Обойдем и мины!

Утро в лесу было морозным. Порывы ветра то сбрасывали снег с деревьев, то вновь поднимали его с лесных полян. И тогда он кружил, завывал. Громадные сугробы, соединенные проходами, образовывали замкнутый круг. То были бандитские бункера и траншеи, соединенные между собой в кольцо.

Только залегли, начало светать. Буслаев и Джапаридзе заняли командную позицию в кювете под корневищем громадного дуба. Рядом пристроились связные от взводов, Гриша и Людмила с медикаментами и перевязочными средствами. До ближайшего бункера не более ста шагов, до дальнего — двести.

— И укрытие, и обозрение, как на большой войне. Отличный КП! — радовался Джапаридзе, наблюдая за лагерем, за тем, что в нем происходит, как он пробуждается.

— Если застанем Краковского врасплох, когда он нас не ждет, это будет означать, что Зиновий — предатель. Выдал ему наш с тобой план и тем самым усыпил его бдительность. Тогда это и есть то, что нам надо. Сработало или не сработало, как полагаешь? — спросил Буслаев.

— Сам видишь: светать начинает, а никаких признаков жизни. Видимо, дрыхнут после очередной пьянки. Значит, твоя хитрость удалась, оперативник, с чем и поздравляю, — ответил Джапаридзе и негромко подал команду: — Связные, ко мне! — Когда они собрались, приказал: — Передайте командирам взводов, что командный пункт размещается здесь, в кювете под дубом. Подтвердите приказ действовать в соответствии с планом. Сигнал к атаке — зеленая ракета над лесом.

Опустив бинокль, Джапаридзе спросил Антона:

— Семья-то у тебя большая?

— Пока вдвоем. Ожидаем третьего, — ответил Буслаев.