Проклятый эксперимент. Бонна - Вера Чиркова

– А теперь объясняй, – потребовала она у Барента, когда все удобно устроились в покачивающемся гнезде. – Где мы находимся?

– Не знаю. Мой путь сбился. У опытных путников есть святое правило: никогда не вспоминать свои маячки, если тебя ведет другой, открывающий туманные тропы. Мы даже учимся этому, долго и упорно. А ты, когда влезла в мой путь, потащила нас куда-то в сторону, и как я ни старался вывести тропу на свой маяк, пересилить твое влияние не смог. Я уже ходил сегодня два раза, это был третий. Хотел поспать в башне у дозорных, к вечеру смог бы вернуться. Теперь придется спать здесь.

– Я не помню, о чем думала, когда пошла с вами, – расстроенно призналась мужу Лиарена. – Мне показалось, что вы собрались драться. Может быть, вспомнила отца, он мог бы вас остановить.

– Не собирались мы драться, – виновато глянул на жену Тайдир, только теперь рассмотрев светлое платье с кружевами и начиная понимать, для кого Лиарена его надела. – Но раз ты пришла с отцом, то он обязательно будет тебя искать. Маги говорят, Экард мощнее многих старших магистров обители.

– Да, Экард силен, но он не путник, – устало буркнул Барент, не открывая глаз. – И ходит отшельник не сам, а с помощью артефакта. Такие вещицы нужно время от времени заряжать магией, и обычно это делают не менее троих сильных магов. И маячки у него не такие, как у нас, мы идем по своей памяти, а он оставляет в том месте, куда хочет прийти, парный камень или особый знак.

– Ты намекаешь, – испытующе уставился на мага Тайдир, – что Экард не сможет нас найти?

– К сожалению, – нехотя признался маг. – Ни он, ни кто-либо другой. Болота обширны, и вряд ли у кого-нибудь из путников есть маячок на этом островке. Но через часок я смогу послать вестника Ильтару, чтобы не волновались. Но сразу прийти за нами он вряд ли сможет, ему сегодня тоже досталось – почти одновременно пришлось выводить дозорных с двух ловушек. Весна в этом году бурная.

Некоторое время все молчали, пытаясь придумать какой-нибудь выход из этого положения, но никому не пришло в голову ничего путного. Единственное решение – ждать, пока маги хоть немного восстановят силу, хотя и имело несколько крупных недостатков, но все же было намного надежнее, чем все остальные предложения.

– Тогда попытайтесь поспать, маги говорили, что это лучший отдых, – объявил устроившийся посредине Тайдир и, прикрыв собой магиню от Барента, полулежавшего с закрытыми глазами, устроил ее поудобнее в кольце своих рук.

Разумеется, ни обнять жену по-настоящему, ни поцеловать он даже не мечтал. Слишком оскорбительным это было бы для нее в такой тесноте, да и не хотелось дорину дразнить Барента. Хотя тот и превратился вдруг из хорошо знакомого надежного путника в настырного соперника, но в глубине души Тайдир вполне его понимал и даже чуточку сочувствовал. Обидно ведь упустить такую девушку.

Дорин бережно коснулся губами виска жены, провел кончиками пальцев по обнаженной шее и спрятал тяжелый вздох. Снова он во всем виноват… Если бы так не поторопился, сидел бы сейчас с ней на диване и целовал ее нежную кожу.

– Если ты будешь там сопеть и причмокивать, – приоткрыв глаза, ехидно уставился на дорина Барент, – то я посплю на другой ветке, пониже.

– Когда ты сопел и облизывался на мою невесту, я же терпел, – мгновенно нашелся дорин. – Теперь твоя очередь.

– Она не была тогда твоей невестой!

– Но была названой матерью моего сына! – рыкнул Тайдир и вдруг почувствовал на своих губах ладошку жены.

– Помолчите оба, я прошу. Если не хотите привлечь своей руганью всех ближайших монстров.

Дорин виновато покосился на магиню, убедился, что она вовсе не сердится, и, прижав к губам ее руку, благодарно поцеловал. Он и сам понимал, какой легкомысленной выглядит со стороны его перепалка с путником, но терпеть подколки мага не собирался.

И снова все надолго примолкли, Лиарена даже немного задремала, но постепенно крепнувший ветер раскачивал их убежище все сильнее. Солнце скрылось за набежавшими облаками, и стало заметно прохладнее. Тайдир давно снял куртку, закутал ею жену, которую закрывал от ветра собственной спиной, хотя это не очень-то спасало от пронизывающих порывов.

– Придется тебе потратиться еще, иначе замерзнем, – вдруг хмуро произнес казавшийся крепко спящим Барент. – Часа через два я смогу проложить путь к одному из убежищ. Там есть еда и вода, ну, ты помнишь.

– Я не против, – сразу согласилась Лиарена и виновато призналась: – Только не знаю, как это сделать.

– Подними стенки еще выше и накрой плотной крышей. Оставь только небольшое оконце, чтобы не было душно. Кстати, я вижу твой резерв и могу сказать, что пополняется он довольно быстро. Только не пытайся, пожалуйста, открывать отсюда путь сама. Ты просто не представляешь, в какой стороне от нас замок, а в какой горы.

– А как ты это узнаёшь? – заинтересовалась Лиарена, вспомнив совет отца спрашивать обо всем непонятном или незнакомом.

– Опыт. И знание этих мест. Ну и еще на всякий случай в каждом важном для нас месте мы прячем камушки-маячки. Но вовсе не такие мощные, как у твоего отца, и заклинаний в них нет, лишь немного магии, которую нужно вложить самому. В них главное – наша память. Они могут быть совсем простыми, лишь бы абсолютно разными. По цвету и размеру. И когда вспоминаешь об этом камне, то словно чувствуешь теплый лучик. Вот в той стороне, откуда он греет, и находится твой маяк.

– Но, Барент! – так и подскочила магиня. – Тогда магистры должны уже знать, где я! Вот смотри – браслеты! Дзерн и Сайден дали их мне, когда принимали в обитель. И сказали, что всегда смогут выяснить, куда я ушла.

– Немного не так, – покосившись на ее браслеты, рядом с которыми дразняще поблескивал свадебный, суховато пояснил маг. – Когда нужно кого-то отыскать, камень из его браслета ставят в особый искатель. Это ценный артефакт, и хранится он в главной башне обители. На вид он прост и похож на карту дорантов. Только на месте обители там прикреплен особый амулет с множеством мелких камней по краям и выемкой в центре. Именно туда и ставится вещица того из магов, которого нужно найти. А когда засветится один из камней, остается только провести прямую линию. Обычно этого достаточно, чтобы сообразить, где находится маг. Но не в нашем случае – линия, указывающая на тебя, упрется в болота. Магам придется перейти в несколько других мест и использовать собственные браслеты или чувства путников, чтобы попытаться оттуда ощутить отклик маячка с твоих браслетов. А потом провести на карте дополнительные линии, чтобы как можно точнее найти место их пересечения.

– Я все поняла. – Стараясь не смотреть на помрачневшего мужа, дорина отстранилась от него, села прямо и, прикрыв глаза, начала поднимать стены своего убежища и сплетать их в прочную крышу. – Нам придется посидеть тут немного дольше, чем мы рассчитывали. Поэтому скажи мне сразу, нужно ли еще что-то построить?

– Трехэтажный дом с кухней и купальней, – невесело пошутил Барент и, посерьезнев, твердо отказался: – Нет, ничего не делай, береги силу. Ждать осталось не так уж долго, я уже нашел направление к той ловушке, куда мы направлялись, и скоро смогу открыть туда путь.

– А ты уверен, что нам нужно идти на дозорную башню? – недовольно буркнул Тайдир. – Может, лучше сразу в замок?

– Башня ближе, потому я ее и почувствовал, – нехотя процедил путник. – И у них всегда заряжен амулет тревожной связи, можно будет успокоить Экарда. Иначе к нашему возвращению он развалит и твой дом, и обитель. Маги становятся намного сильнее в тот миг, когда узнают очень плохие новости. Ты и сам наверняка об этом наслышан.

Барент демонстративно закрыл глаза и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Дорин помолчал, осмысливая каждое сказанное путником слово и постепенно убеждаясь в их верности. Он и сам знал все это из разговоров магов, не считавших нужным таиться от верного соратника. Видимо, перед лицом настоящей опасности Баренту резко расхотелось ехидничать и доказывать свое право на внимание Лиарены, и это не могло не радовать Тайдира.

Он протянул руку и просунул ее под наброшенную на плечи жены куртку, а безошибочно найдя тонкую, гибкую талию, положил на нее ладонь уверенным жестом мужчины, имеющего полное право.

– Отдохни еще немного, – притягивая девушку к себе, шептал дорин простые слова, но Лиарена слышала за ними истинную заботу, нежность и тщательно скрытую тревогу.

И это было именно то, чего втайне хотелось ее сердцу, накрепко связанному путами правил и законов, строгим воспитанием и собственными принципами. А еще обидой, свившей там за год не менее крепкое гнездо, чем то, которое она недавно сплела для двоих мужчин, упорно борющихся за место рядом с ней.