Гималайский зигзаг - Виктор Бурцев

— Перед тем как покинуть Кашмир, мне бы очень хотелось совершить прогулку в Амарнатх, посмотреть на знаменитую пещеру Шивы. Но, как сказал господин Ришат, для этого нужно получить специальное разрешение.

— Да, для проезда в Сонемарг, — с важным видом кивнул полицейский. — Одна надежда на вас, почтенный Лал Сингх. Я могу рассчитывать?..

Индиец задумчиво почесал затылок, что свидетельствовало о напряженной умственной работе. Просьба девушки его несколько озадачила. Что за совпадение? Никаких инструкций он на этот счет не получал, но в конце концов… «Пусть на месте с ней разбираются, — решил он. — Да и мне спокойнее, если эта дочь урагана побудет где-нибудь подальше от Сринагара. А если она там случайно подвернет ногу… Или шею… М-м-м… Шею вообще-то ломают. Или сворачивают».

— А вы не станете снова делать глупости, мисс? Искать приключений на свою голову? Учтите, Амарнатх — святое место. Если, да не попустят боги, вы допустите какую-нибудь вольность… Осквернение святыни — это вам не шутка! Шиваиты — народ решительный!..

«Зарезать могут!» — добавил он мысленно. Идея чрезвычайно понравилась. Чик — и нет нахалки! Но с другой стороны… Пять тысяч… М-м-м… Однако предупредить кого надо следует. Ганеша, конечно, велик… но не всесилен.

Бетси, в свою очередь, поспешила заверить полицейского в своем полном уважении к чувствам верующих. Господин Лал Сингх удовлетворенно покивал, и вскоре девушка стала обладательницей заветного разрешения — «пермита», а также кусочка пластика с ее фотографией, фамилией, домашним адресом и сроками совершения паломничества, по-здешнему — «ятры». Все это давало право на посещение Сонемарга и Амарнатха, не гарантируя, правда, безопасности.

На следующее утро, встав ни свет ни заря, Бетси отправилась в свое паломничество. Машину раздобыть, само собой, не удалось, пришлось протискиваться в автобус частной компании, отправляющийся с местного автовокзала.

Девушка сразу же оказалась среди единомышленников. Ее попутчиками были по преимуществу паломники-индуисты, среди которых особо выделялись несколько странствующих аскетов — садху. На их лбах белой краской был начертан трезубец «тришуль» — символ принадлежности к шиваизму, в руках садху держали шесты с такими же трезубцами и металлические круглые плошки. Как узнала впоследствии Бетси, эти плошки служили для черпания воды из священных источников.

«Странно, — невольно подумала девушка. — Аскеты, а едут автобусом!»

Дорога была узкой, извилистой, порою переходящей в серпантин. За окном расстилался типичный для этих мест горный пейзаж, своеобразие которому придавали то и дело попадавшиеся слева и справа могильные памятники с именами индийских солдат, тогда-то и тогда-то сорвавшихся с отвесных скал. Все это навевало элегические мысли.

Пристроив поудобнее свой рюкзак, девушка, как истый паломник, предалась медитации. Правда, размышляла она не о Шиве и даже не о его лингаме — стремительное развитие событий почти не оставляло времени для подобных занятий. А подумать стоило. Все шло как-то странно. Порой казалось, что ее кто-то или что-то ведет, подталкивая к принятию именно таких, а не иных решений. Кто этот таинственный кукловод, Бетси могла только догадываться. Может быть, сама Судьба? Так, конечно, бывает — как пойдет полоса везения или невезения, так уже не отвертишься. Все складывается один к одному, как несложный пасьянс. Вот и здесь: неожиданный заказ, соперники, таинственный помощник, буйство чувств. Назвать события Той Ночи громким словом «любовь» Бетси не решалась. Слишком все быстро, неожиданно и… И непонятно. То есть насчет неожиданности можно и поспорить, с самой первой встречи с необычным пастухом она догадывалась о возможности подобного. Но все равно… Впрочем, даже если об этом не думать, все остальное тоже непросто. Трое непонятных громил — что они тут делали? Следили за ней, пытались навредить? Или совсем наоборот? А храбрый все-таки парень этот негр! Амода — и тот не сообразил, правда, у него не было оружия…

…А все-таки жалко, что йети убили!

Автобус внезапно дернулся, фыркнул и остановился. Пассажиры заволновались, загалдели. Снаружи раздался лязг металла, прозвучали отрывистые слова, призывавшие всех к спокойствию, и в салон вошли несколько молодых солдат, возглавляемых усатым сержантом.

«Патруль», — вздохнула девушка и слегка встревожилась. И было отчего — в ее рюкзаке среди прочих вещей лежал тщательно завернутый в ночную рубашку пистолет. Если оружие обнаружат, ей несдобровать, здесь же военное положение! Но выезжать на столь рискованное дело, какое предстояло мисс МакДугал, невооруженной было бы еще большим безрассудством. Что же делать?

Военные быстро и споро делали привычную работу. Один из них, совсем еще зеленый солдатик, приблизился к Бетси и вежливо попросил предъявить «пермит». Девушка повиновалась, протянула документы. Однако патрульный больше пялил глаза на живой оригинал, чем сличал его с фотографией на пластиковой карточке. Уходить ему явно не хотелось.

— А что у вас в вещмешке, мэм? — наконец поинтересовался солдатик.

— Снаряжение, — с готовностью отвечала Бетси. — Мне сказали, что в палаточном лагере Балтал и близ Амарнатха женщине будет нелегко устроиться на ночлег. Вот и везу с собой индивидуальную палатку. Ну и… еще кое-какие чисто женские мелочи…

— Можно взглянуть? — паренек сглотнул.

— Пожалуйста.

Бетси принялась медленно расшнуровывать рюкзак, мысленно взывая ко всем святым. Солдатик склонился над ее багажом и тотчас отшатнулся, словно оттуда выскочила двухметровая кобра. Смуглые щеки залились румянцем.

…Сверху, как будто вывеску, подтверждавшую принадлежность данного рюкзака именно женщине, Бетси демонстративно положила пару светло-голубых картонных упаковок «Тампакса».

— Да вы не смущайтесь, продолжайте, — поощрила она солдатика, довольная эффектом, произведенным безобидными прокладками.

Солдатик, приняв решительный вид, вновь взялся за рюкзак. Бетси похолодела. И тут снаружи автобуса донесся жуткий вопль, перешедший в протяжный вой. Не закончив досмотр, патрульный выскочил из салона. Вслед за ним устремилась и движимая любопытством мисс МакДугал.

Ее глазам открылось весьма впечатляющее зрелище. Усатый сержант, тряся окровавленной рукой, прыгал на одной ноге и голосом пытался подражать околдованному полной луной волку. Остальные патрульные суетились вокруг него, горя желанием оказать потерпевшему первую помощь. Тут же с невозмутимо мрачным видом стоял один из садху: в руках он сжимал шест, трезубое навершие которого было окрашено в алый цвет.