Пленники ночи - Лоретта Чейз

Если леди Брентмор говорила правду, выходит, у Чарлза была романтическая связь с Эдмундом Карстерсом, который покончил самоубийством. Но почему он это сделал? Исмал уже не в первый раз задавал себе этот вопрос. Почему Карстерс просто не подал в отставку? Может, случилось что-то помимо кражи документов? Возможно, Карстерс вначале согласился на отставку и был готов к последствиям, но что-то произошло, чего он не предвидел.

— Письма, — догадался Исмал. — Эйвори заплатил, чтобы получить письма своего брата Эдмунду Карстерсу!

Вдова снова презрительно фыркнула.

— Пожалуй, голова у вас еще работает. Это похвально, учитывая, что сейчас перед вами не полногрудая молодая вдовушка.

Исмал призвал на помощь все свое терпение.

— Благодарю за столь ценную информацию, миледи. Вы помогли ответить на вопрос, который очень беспокоил мадам Боумонт и меня. Хотите верьте, хотите нет, мы с ней, кроме как о деле, почти ни о чем не говорим. Мадам ни о чем другом не может думать. Все равно как собака, грызущая кость.

— А чего вы ожидали? О чем ей еще остается думать, когда она неделями не выходит из дома?

— Не я же держу ее под замком! — сказал Исмал и подумал; уж не замышляется ли здесь какой-нибудь заговор? Сначала Лейла, потом Ник, а теперь эта старая ведьма говорят об одном и том же. — Мадам может уходить из дома куда и когда захочет.

— А куда она, черт возьми, может пойти, если ее не приглашают? Почему вы не используете свое влияние, чтобы она могла выйти в свет и принести пользу? Если она такая наблюдательная и умная, как вы говорите…

— Это опасно.

— Ну так присмотрите за ней!

— Прошу прощения?

— Вы прекрасно меня слышали. Вы славитесь тем, что вас нельзя убить, не так ли? И умеете избежать смерти там, где нормальному человеку это не удалось бы. Если верить Джейсону, вас травили ядом, вам пробивали голову, в вас стреляли, всаживали в спину нож, вы тонули и бог знает что еще. Думаю, присмотреть за женщиной вам не составит труда — это же для вас детские игрушки!

— Я не могу все время быть с ней рядом, — раздраженно заметил Исмал. — Даже если бы смог, это выглядело бы странно. Сами знаете — пойдут слухи.

— Не будьте таким простаком. Я не призываю вас присматривать за ней круглые сутки. Я займусь этим, когда буду рядом.

У Исмала похолодело внутри от страха.

— Но вы же возвращаетесь в Маунт-Иден?

— Ничего подобного.

— Но леди Иденмонт вот-вот родит. Квентин мне сказал…

— Родила вчера вечером. Девочку наконец.

— Неужели вы не хотите быть рядом?

— Нет. Мне надо быть в Лондоне — поскольку мне совершенно ясно, что один вы не справитесь. — Леди Брентмор встала и дернула за шнур звонка. — Почему бы вашему черноглазому жулику камердинеру не принести нам чего-нибудь выпить? У вас такое же выражение лица, какое бывает у Джейсона, когда он упорно не желает внять доводам рассудка.

В тот же вечер, в девять часов, Лейла стояла перед мольбертом, делая вид, будто рисует, но на самом деле размышляя о том, не сыграла ли с ней злую шутку ее безрассудная страсть, повлияв на ее разум или по крайней мере — на слух.

Накануне вечером Эсмонд ничего не ответил ей на вопрос, может ли она свободно выходить по своим делам из дома. А сегодня объявил, что хочет, чтобы Лейла занималась сыском среди врагов Фрэнсиса. И добавил, что для этого Лейла должна начать выезжать в свет.

Одна из самых влиятельных женщин высшего общества, вдовствующая герцогиня леди Брентмор, приедет к ней завтра, чтобы начать процесс восстановления Лейлы в лондонском обществе.

Если верить Эсмонду, старая леди уже сейчас говорит своим друзьям, что приехала в Лондон исключительно ради того, чтобы нанести визит миссис Боумонт и поздравить ее с тем, как она утерла нос этим недоноскам из министерства внутренних дел.

Лейла знала, что леди Брентмор была известна своим презрительным отношением к мужчинам вообще и особенно тем, кто принадлежал к власти. Она всегда вставала на защиту женщин, которые, подобно ей, шли по жизни своим путем, вопреки всячески мешавшим им мужчинам.

Поэтому, объяснял Эсмонд, было вполне в характере леди Брентмор взять под свое покровительство женщину, которая не побоялась объяснить властям, кто они такие на самом деле: «банда никчемных невежд». По утверждению Эсмонда, вдовствующая герцогиня именно так и сказала. Лейла в свое время несколько раз встречалась с леди Брентмор и была уверена, что это были самые мягкие выражения из богатого арсенала определений герцогини. Она могла заставить покраснеть даже Фиону.

Было совершенно естественно, что Эсмонд выбрал для нее такого наставника и поручителя, подумала Лейла. Вряд ли кто-либо в обществе посмеет возразить леди Брентмор.

— Леди Брентмор однажды в сердцах посоветовала премьер-министру прыгнуть с моста, — рассказывала Лейле Фиона, — а Веллингтон сумел лишь робко спросить: «С какого?»

Выбор Эсмонда, конечно, был идеальным, но Лейла не могла не удивиться тому, как резко он поменял свое решение. То он держал Лейлу взаперти, а сейчас заявляет, что ее талант пропадает зря, и она сможет больше помочь, если будет выезжать в свет, чтобы собирать информацию. Лейле было лестно это слышать, к тому же она отчаянно хотела именно этого. Однако она видела, что Эсмонд не очень рад всему случившемуся. Делая вид, что занята картиной, она наблюдала за ним исподтишка и поняла, что он неспокоен.

Сначала Эсмонд сел на софу, но тут же вскочил и подошел к камину, потом стал рассматривать полки с книгами. Затем подошел к буфету и начал подряд открывать все дверцы. Следующим объектом его внимания стали зашторенные окна. Наконец он стал зачем-то перебирать подрамники, стоявшие у стены. Обход студии закончился около ее рабочего стола. Эсмонд аккуратно сложил стопкой все альбомы для эскизов, собрал все карандаши в один стакан, а все кисти — в другой.

— Мне нравится этот план, — осторожно начала Лейла. — Просто отличный. Полагаю, что леди Брентмор понимает, чем я буду заниматься? Или вы заставили ее вытащить меня в свет, воспользовавшись ее добрым сердцем?

— Я рассказал ей о расследовании. — Эсмонд сел на табурет и принялся точить карандаш. — Я знаю, что ей можно доверять. Сам Квентин часто советуется с герцогиней по финансовым вопросам. У нее широкая сеть информаторов в мире коммерции, как в Англии, так и за границей. На самом деле это она приехала ко мне. Когда разбиралось дело «Двадцать восемь», она сообщила нам кое-какую информацию. А вчера к ней в руки попал документ, который, по ее мнению, должен был меня заинтересовать.

Граф немного помолчал.

— Могу вам рассказать. Ваш муж шантажировал лорда Эйвори, но причина была не та, о которой можно было бы предположить. Мы не знали — а леди Брентмор принадлежала к тем немногим, кто был в курсе, — старший брат Эйвори… был привязан к Эдмунду Карстерсу.