После потопа - Андрей Колганов

"Ну, ступай с богом".

Сергей уже который раз слышал от таких патрульных упоминания о боге, замечал, что кое-кто из них крестился. Это его заинтересовало, и он, не слишком задумываясь над возможными последствиями, бросил:

"Бог-то бог, да сам не будь плох".

"Оно верно", — сурово заметил старший, — "да все ж и о боге забывать не след. Ведь все беды наши оттого, что бога в душе позабыли!"

Звучало это, на первый взгляд, довольно искренне. И тут Мильченко решился:

"А не найдется, милый человек, у тебя места в хате, чтобы путнику переночевать?"

"Отчего не найтись", — медленно, почти нараспев, произнес старший. — "Отчего не найтись", — повторил он, — "вот сменюсь через час, и провожу тебя до хаты. А покуда — вон, лавочка, посиди, передохни. Издалека, небось, идешь?"

"Издалека", — вздохнул Мильченко, присаживаясь на лавку, — "от самого Беляховска. И все пешком".

"А как торговля?"

"Пустое!" — махнул рукой Сергей. — "Сменял вот только свинец на продукты, чтобы самому не оголодать. А настоящей торговли нету".

"А на что же ты, Сергей, к примеру, для настоящей торговли свой свинец сменять хотел?" — не отставал старший.

"Да как звать-то тебя?" — перебил его Мильченко.

"Моя вина, не представился, как положено", — ответил старший. — "Зовут меня Егор Никитович, ратник сельского ополчения".

"Менять свинец мне заказано только на соль. А ее-то и нет ни у кого. В Беляховске раньше всегда можно было разжиться — и там нету!"

"Верно", — степенно кивнул Егор Никитович, — "теперь соль велено только на богоугодные дела пускать".

"И что это за дела?" — полюбопытствовал Мильченко.

"А про то старшие знают. Нынче соль строго по норме выдают. А остальное, значит, на важные дела надобно" — назидательно сказал старший. Его напарник за все время этого разговора не проронил ни слова.

Когда Егора Никитовича с напарником сменила другая пара патрульных, Сергей отправился с ним в хату. Войдя в рубленный бревенчатый дом, он осмотрелся, заметил в углу иконы, и, вспомнив, как Егор поминал бога, сам неспешно перекрестился на образа и поклонился в сторону красного угла, а потом — хозяину.

"Желаю здравствовать сему дому, и хозяину, и домочадцам его" — произнес Мильченко.

"Благодарствую", — ответил хозяин, и, не удержавшись, сказал полувопросительно-полуутвердительно, — "а ты, вижу, бога все же не забыл".

"Чего греха таить", — вздохнул Сергей, — "не очень-то я раньше о боге вспоминал. А все же без веры люди ведь хуже зверья становятся".

"Это ты точно сказал", — закивал головой хозяин, — "хуже зверья. Столько мерзостей творят — тьфу, сказать противно. Истреблять таких надо без жалости".

Сергей на короткое мгновение прищурился, но моментально овладел собой.

"Да, некоторых бы отправить куда следует, за грехи свои расплачиваться полной мерой, глядишь, тут и дышать полегче станет", — не очень определенно поддакнул он.

"Вот и преподобный наш, отец Афанасий из Славьгорода, так говорит. Очистить, говорит, надо землю от бесов в людском облике, чтобы люду православному легче жилось. Воздаяние, говорит, нам за то, что уклонились от путей Господа нашего. А потому исправить надо грехи, нами содеянные, вернуться к богу, а с упорствующими — не церемониться".

"Куда уж дальше-то церемониться", — снова поддакнул Сергей.

"За верой нашей — сила", — разгорячился Егор, — "и мы нехристям покажем. Никто судьбы своей не избегнет, нечестивцы. Но мы не крови жаждем", — спохватился он, — "кто покается, да веру не на словах только примет, к Господу и к правде его лицо свое обратит, — тех мы примем, как братьев своих. И воцарится тогда повсюду божья благодать".

Не отрываясь от разговора, Егор скинул куртку, сапоги, подошел к небольшому деревянному шкафчику, и открыл его ключом. Сергей увидел в шкафу ружейную стойку на три гнезда. Два гнезда были пустыми, а в одном стояла охотничья двустволка. Пока хозяин аккуратно ставил в стойку свой автомат, предварительно отомкнув от него магазин, да отсоединял от пояса подсумок и ножны со штык-ножом, Сергей успел рассмотреть внутренность шкафчика получше. На полочке над стойкой виднелась коробка охотничьих патронов без верхней крышки. "Штук двадцать", — прикинул про себя Сергей. Рядом лежали два запасных магазина к АК, подсумок, и стояли четыре коробки патронов к автомату.

Сергей был поражен. Оружие сейчас имели почти все. Но обычно у деревенских жителей автоматы были редкостью. Чаще встречались охотничьи винтовки или гладкоствольные ружья. За десяток с лишним лет, прошедших с окончания Последней войны, запасы патронов поистаяли, новых поступлений было мало, да и любая власть (а особенно бандиты, верховодившие во многих местностях) не жаловала владельцев мощного автоматического оружия, нередко конфискуя его. Иной раз автомат мог стоить его владельцу и головы. Впрочем, Калашниковых, как самой распространенной модели, на руках было все же немало, но вот патроны… Полтора-два десятка патронов были нормой, владелец полного запасного рожка мог считать себя богачом. А тут, у какого-то, судя по всему, простого ополченца, — четыре коробки! Откуда такое богатство?

Тем временем хозяйка проворно накрыла на стол нехитрую снедь и, не произнося ни слова, удалилась в соседнюю комнату. Егор Никитович перекрестил стол и вымолвил:

"Благослови, Господи, нашу трапезу".

Сергей перекрестился одновременно с хозяином и принялся за еду.

Утром их разговор имел продолжение.

"Смотрю я на тебя", — говорил хозяин, поливая на дворе Сергея, обнаженного до пояса, холодной водичкой из ведра, — "мужик ты вроде крепкий, да и не бестолковый. Чего же ты эту беспутную торгашескую жизнь-то ведешь? Осел бы на земле. Дело это святое, и порядку у земли больше. Жизнь тут открытая, честная…"

"Так ведь кормлюсь я с торговли", — оправдывающимся тоном откликнулся Сергей, принимая из рук Егора Никитовича полотенце. После секундного молчания, утерев лицо, он добавил — "Земля что. Земли много — бери да работай. Да только одному с пустого места землю поднимать — пуп надорвешь. А в деревнях не очень-то охотно чужаков принимают".

"А ты к нам иди", — предложил Егор. — "У нас крепких ребят, вроде тебя, привечают. Нам такие нужны, что бога еще не забыли".

Сергей закончил вытираться и пристально посмотрел на хозяина. Тот слегка улыбнулся, с хитринкой прищурив глаза:

"Я смотрю, ты с ружьецом ходишь…"

"Без ружья в нашем деле никак", — спокойно заметил Сергей.

"И хорошо им владеешь?" — продолжал Егор.

"При нужде справлюсь. Патроны-то зря палить никак нельзя", — ответил Мильченко.

"Вот я и говорю — иди к нам", — настойчиво произнес Егор Никитович.

"К вам… Это подумать надо. Так вот все бросить — и к вам? Серьезные дела с кондачка не решают", — покачал головой Сергей и спросил — "Вот ежели, к примеру, я у вас в деревне решу осесть, какую мне тут жизнь надобно вести будет, а?"

"Какую жизнь?" — повторил его вопрос хозяин. — "Да самую обыкновенную, по-христиански жить будешь. Приходи перво-наперво к нашему приходскому старосте, — да я сам тебя к нему сведу. Землю тебе дадим, хату пустую найдем, женим тебя, чтоб все по-людски было, а потом и новую хату срубить можно". — Помолчав немного, он добавил — "Само собой, в ратники определим. Дела у нас для ратников много. Ну и, понятно, проверить тебя надобно будет — каков ты в деле, и правда ли ты за веру нашу православную до конца пойдешь. Сам понимаешь, нам ошибиться нельзя".

"Эх, Егор Никитович!" — в сердцах воскликнул Сергей. — "Надоело мне перекати-полем жить. Ни кола, ни двора, ни жены… Вот вернусь в Город, с долгами рассчитаюсь, да махну пожалуй, к тебе. Уж больно душевный ты человек!" — И добавил уже более жестким, суровым тоном — "А коли до дела дойдет, буду не хуже прочих".

Расстались они лучшими друзьями. Сергей направился по шоссе обратно на север, к железной дороге. Но, когда деревня скрылась из виду, он свернул на проселок в лес, и, сделав изрядную петлю, обогнул деревню и через три часа уже шагал по дороге к польской границе, размышляя о ратнике Егоре с его нарочитым богопочитанием и с подделывающемся под старину говором, об отце Афанасии из Славьгорода, с его чересчур уж зажигательными проповедями (если верить словам Егора Никитовича)…

"В Славьгороде обязательно надо будет побывать, обязательно. С отцом Афанасием познакомиться. Но прежде надо проследить до конца маршрут соли. Маршрут идет на юг, и скорее всего, везут ее к полякам, только вот пока неясно — на что же ее меняют. Видно очень им нужно это что-то, если ввели жесткое нормирование. Похоже, дела тут какие-то нечистые" — думал по пути Сергей. — "А если дела нечистые, то близко меня не подпустят. Вокруг наверняка охрану выставят", — додумал свою мысль Сергей и свернул с шоссе в лес. Отыскав полузаросшую просеку, идущую параллельно шоссе, он двинулся по ней, внимательно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.