Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Сами увидите. – Шарп улыбнулся.

– Что ж, поглядим. А моя дочь?

– Она к вам вернется. Очень скоро.

– Вас это огорчает?

Шарп кивнул, и Морено метнул в него хитрый взгляд, напомнивший стрелку, что когда-то этот человек был весьма влиятелен. Может быть, он себя еще покажет.

– А что, если когда-нибудь?.. – вкрадчиво спросил Морено.

– Вряд ли вы всерьез этого хотите.

Отец Терезы кивнул и улыбнулся.

– Я не хочу, но Тереза упряма. Я за ней наблюдал с того дня, как обручил ее с Эль Католико, и знал: когда-нибудь она и мне, и ему плюнет в лицо. Она ждала своего часа. Как вы.

– А теперь он ждет своего часа?

– Да. Будьте осторожны. – Возле двери Морено задержался и помахал рукой. – Мы еще встретимся.

Шарп опустился в кресло, наполнил вином бокал и отрицательно покачал головой. Он был вымотан до предела, в левом предплечье не унималась боль; вряд ли рука будет нормально слушаться, когда зарубцуется рана.

На ковре вытягивались тени, а он спал и не слышал ни вечерней пушки, ни скрипа отворяющейся двери.

– Шарп!

Боже всемогущий! Он вскочил.

– Сэр?

Кокс твердым шагом направился к нему, за ним тянулся шлейф штабных офицеров с бумагами.

– Что за чертовщина, Шарп, черт побери?!

– Чертовщина, сэр?

– Ваши люди не отдают золото!

В комнату вошел Керси, а за ним испанский полковник в пышном мундире. Шарпу понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать взор на золотых галунах и серебряных аксельбантах и узнать Эль Католико. Лицо партизана осталось прежним. Властный взор, чуть насмешливый изгиб губ. И непримиримая враждебность во всем облике.

Шарп повернулся к Коксу.

– Простите, сэр?

– Вы что, Шарп, оглохли? Золото! Где оно?

– Не знаю, сэр. Здесь, сэр. Как приказано, сэр.

Кокс что-то буркнул, взял лист бумаги, взглянул на него и уронил на стол.

– Я решил.

– Так точно, сэр. Решили, сэр. – Шарп отвечал в привычной сержантской манере, это всегда хорошо действовало в разговорах с начальством. И особенно помогало, когда надо было подумать о том, что не имело отношения к теме разговора.

– Не обессудьте, Шарп. Я не могу полагаться только на ваше слово и на слово капитана Лассау. Золото испанское. Безусловно испанское. А полковник Жовелланос – уполномоченный представитель испанского правительства. – Он указал на Эль Католико. Тот улыбнулся и отвесил церемонный поклон.

Шарп взглянул на партизанского командира, облаченного в пышный мундир.

– Так точно, сэр. Уполномоченный представитель, сэр.

Должно быть, ублюдок ловко обращается с пером, подумал стрелок, и вдруг его осенило, что из толстой испанской монеты вышла бы отличная печать – достаточно лишь прижать ее гербовой стороной к красному сургучу. Только надо убрать надпись по окружности. Впрочем, это запросто можно сделать напильником. Или попросту расплющить молоточком мягкие золотые буквы.

Кокс вздохнул.

– Передадите золото полковнику Жовелланосу и его людям. Без проволочек. Ясно?

– Так точно, сэр. Ясно, сэр.

Шарп стоял прямой, как шомпол, и глядел чуть выше макушки Кокса.

Бригадир снова вздохнул.

– Сомневаюсь, капитан. – Кокс устало опустился в кресло, придвинул к себе лист бумаги, снял с чернильницы крышечку и взял свежее гусиное перо. – Завтра в десять утра, капитан. Двадцать седьмого августа тысяча восемьсот десятого года… – Быстро водя пером по бумаге, он повторял приказ вслух: – Подразделение вверенного мне гарнизона примет сумму… – Он умолк на минуту, все вокруг прислушивались к скрипу пера. – Ответственный… – Взгляд бригадира обежал комнату и остановился на одном из офицеров, – полковник Барриос. – Барриос послушно кивнул. – Полковник, вы передадите золото полковнику Жовелланосу, и тот сможет уйти через северные ворота.

Эль Католико кивнул и щелкнул каблуками. Кокс поднял глаза.

– Да, полковник?

Эль Католико улыбнулся и произнес самым что ни на есть бархатным голосом:

– Надеюсь убедить вас, сэр, чтобы вы позволили мне остаться с частью отряда и помочь доблестным защитникам крепости.

Шарп не поверил собственным ушам. Вот ублюдок! Ведь у него не больше желания остаться, чем у Шарпа – отдать золото.

Кокс улыбнулся – он был тронут до глубины души.

– В высшей степени похвально, полковник. – Он указал на бумагу. – Надо что-нибудь изменить?

– Лишь добавить, сэр, что золото следует передать сеньору Морено или кому-нибудь из моих офицеров.

– Конечно, конечно. – Кокс макнул перо в чернильницу и дописал: «Испанскому контингенту полковника Жовелланоса», а затем повернул голову к Эль Католико и вопросительно поднял бровь. – Полагаю, этого достаточно?

Эль Католико поклонился.

– Благодарю, сэр. – Он метнул в Шарпа торжествующий взгляд. – И еще, сэр… – Эль Католико снова поклонился бригадиру. – Нельзя ли осуществить передачу золота сегодня же вечером?

Шарп затаил дыхание и медленно выпустил воздух из легких, когда бригадир нахмурился и взглянул на бумагу.

– В десять утра, полковник, будет еще не поздно. – Шарп понял, что он не хочет выходить за рамки собственного приказа. Кокс улыбнулся и повел рукой в сторону Шарпа. – Да вы не беспокойтесь, капитан Шарп никуда не денется.

Эль Католико вежливо улыбнулся.

– Как скажете, сэр.

Что же за игру ведет этот мерзавец? С чего это вдруг он предлагает остаться?

Шарп пристально глядел на высокого испанца, силясь по выражению лица разгадать его замысел. Неужели и впрямь решил оказать Коксу услугу? Вот уж вряд ли. Он и так добился, чего хотел. Разве что… разве что он хочет большего. Шарп вспомнил темные волосы на подушке, стройное тело на белой жесткой льняной простыне. Он хочет вернуть девушку. И отомстить. И если не получится сегодня, то Эль Католико задержится.

Шарп спохватился – Кокс произнес его фамилию.

– Сэр?

Бригадир придвигал к себе новый лист.

– Капитан, завтра в десять утра ваша рота передислоцируется к южной стене. – Чернила брызнули на бумагу.

– Виноват, сэр?

Кокс раздраженно оторвал глаза от приказа.

– Вы меня поняли, Шарп. Вы зачисляетесь в состав гарнизона. Капитан Лассау уходит. Кавалерия мне ни к чему, а вы пригодитесь. Ни одно пехотное подразделение больше не выйдет за пределы крепости. Ясно?

Боже всемогущий!

– Так точно, сэр.

Раздался бой соборных колоколов. Керси дотронулся до локтя Шарпа.

– Сожалею, Шарп.

Шарп кивнул, внимая тягучим нотам. Будь проклят Керси с его сожалением, будь проклят Эль Католико с его ликованием, будь проклят Кокс с его занятостью. В десять утра! О, тысяча чертей!

Все кругом решали за него. Но он не собирался сдаваться.

Умолкло последнее эхо, и Шарп подумал: зазвенят ли еще когда-нибудь эти колокола над осажденным городом, над серыми крепостными стенами?