Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ясно уже все. Идем дальше, быстрее только, – встрял в диалог Зорин, бросив озабоченный взгляд вглубь двора, где в это время что-то громко хрустнуло битым стеклом. – Веди, Димон.
Ворвавшихся в приоткрытые двери сталкеров подъезд встретил гробовым молчанием, облупившейся краской стен и отвалившейся от сырости с потолка побелкой, хлопьями опавшей на ступени. Перила лестничного марша превратились в труху и местами покрылись белой, слегка люминесцирующей в темноте плесенью. Света, просачивающегося сквозь мутные стеклопакеты подъезда, едва хватало на придание видимого объема расположенным перед людьми ступеням лестничного марша и различному хламу, разбросанному из разворованных мародерами квартир.
Группа осторожно начала подъем наверх, выставив перед собой стволы автоматов. Замыкающий ее безопасник разглядел средь мусора, валявшегося под ногами, более-менее крепкую палку и подпер ею дверь подъезда. Дернув ручку и удовлетворительно качнув головой, он поспешил догонять остальных.
Стекла в оконных рамах были относительно целыми, значит, можно было не опасаться неожиданного появления упырей. Хотя вывод был преждевременным. Двери некоторых квартир были раскрыты нараспашку, а некоторые и вовсе отсутствовали. В таких квартирах за целостность окон никто поручиться не смог бы. В этих случаях отряд замирал у черного зева квартир и прислушивался к звукам внутри, убедившись в отсутствии опасности, продолжали движение вверх. В целом подъем порадовал людей отсутствием неприятных сюрпризов. А чердачный люк и вовсе оказался заперт на навесной замок, который был легко сбит прикладом автомата. Поднявшись вверх по металлической лестнице, бойцы оказались в низком чердачном помещении, пол которого хрустел под ногами керамзитом. Из многочисленных, хаотично разбросанных по листам шифера дыр и трещин лениво сочился неверный свет естественного спутника.
Как и говорил Филатов, чердачное помещение хоть и зияло дырками в крыше, но было свободно от мутантов.
Сделав небольшой привал, бойцы осмотрели оружие, снарядили неполные магазины патронами и сделали по глотку воды из фляги Филатова.
– Что дальше, Димон? – спросил напарник, прильнув к одной из дыр в листе шифера.
Филатов оглянулся, не отрывая горлышко фляги ото рта и делая маленькие глоточки холодной чуть горьковатой жидкости. Зорин, согнувшись, стоял, прислонившись спиной к кирпичной коробке вентиляции, поднимающейся из пола и скрывающейся выше уровня кровли, и выжидающе смотрел на сталкера. Напарник прислонился стеклом маски противогаза к одной из дыр в крыше, пытаясь что-то рассмотреть снаружи.
– Ну, вот смотри, Женя, – протянул Филатов, который подошел и так же прильнул к одному из отверстий в листе, – видишь, там, на границе видимости плоская крыша высотки?
– Э-э, ну, вижу, – неуверенно промямлил напарник.
– Мы сейчас пройдем этот дом до конца, потом спустимся вниз и пойдем через… – Филатов отвлекся от пояснений из-за внезапного движения в стороне. Это Зорин тихо возник сбоку и тоже взглянул наружу, прильнув к одному из многочисленных отверстий. Сделав про себя отметку о том, как тихо двигается Чекист, Филатов возвратился к мысли и продолжил: – …Через смежный балкон. Потом по крайнему подъезду спустимся вниз во двор. Входы в подъезды нужной нам высотки расположены как раз там. В него мы попадем незамеченными. Но там нам надо будет вести себя особенно тихо. Через дорогу от дома будет парковка, за ней трамвайные рельсы, а дальше территория завода.
– А там по обстоятельствам, – констатировал факт Зорин.
– Точно, – кивнул Филатов.
– Тогда идем дальше, – бросив взгляд на часы, сказал безопасник и отпрянул от отверстия в крыше.
Чердачный люк последнего подъезда также оказался запертым. Но ржавые саморезы, удерживающие скобы, в которые была продета дужка замка, не выдержали и пары ударов автоматного приклада и уступили напору, лопнув. Крышка люка рухнула в свободном падении вниз, жалобно скрипнув проржавевшими петлями. Громко лязгнул сорванный замок и по инерции с грохотом поскакал по ступеням лестничного марша, пока не уткнулся в кучу мусора.
Повиснув на руках, бойцы один за другим спустились на лестничную площадку последнего этажа. Все двери квартир здесь были плотно прикрыты. В этом подъезде, как и в первом, стояла тишина. Ненадолго замерев после спуска, группа прислушивалась к звукам окружения, всматриваясь в темноту лестничного марша внизу, и к звукам за дверьми.
На этаже было четыре квартиры. За всеми дверьми стояла тишина.
Филатов подошел к одной из них. Выкрашенное синим дверное полотно было плотно прикрыто и казалось вполне себе крепким. Раритетная ручка, изготовленная из стекла, в виде какого-то цветка, сделалась мутной и напоминала сейчас выпученный глаз дохлой рыбы.
Сталкер протянул руку к дверной ручке, но так и замер, едва не коснувшись ее. За дверью послышался легкий, едва уловимый ухом звук, похожий на поступь мягких лап. Это можно было бы сравнить с передвижением кошки. Но кошек в городе теперь не было. С исчезновением из их жизни человека животные, будучи всегда сами по себе, вернулись в дикую природу, растворившись в ней. Шаги затихли с той стороны двери.
Выяснять, кто там поселился, совсем не хотелось. Поэтому сталкер просто шагнул к соседней двери и повернул ручку после того, как пару секунд постоял возле нее, прислушиваясь. В квартире было пусто. Маленькие комнатки стандартного советского жилстроя встретили сталкеров обломками старой мебели и сползшими со стен листами обоев, которые, свернувшись, уступали место разросшейся из-за сырости черной плесени. Как и многие подобные квартиры, эта также была разграблена и растащена людьми, стремившимися устроить свой быт в непривычной им теперь среде обитания – под землей.
Не всматриваясь в детали, группа прошла на балкон. Трехметровый узкий пятачок балкончика соприкасался торцом с точно таким же пятачком, торчащим из соседнего дома. Прямого прохода тут не было, и поэтому перебираться к соседям придется по внешней стороне.
Пройдя помещение балкона до конца, Филатов подошел к застекленной оконной раме и извлек из ножен клинок. Острием он принялся отковыривать трухлявые деревянные рейки, едва удерживающие стекло. Освободив раму, он опустил стекло на пол и, прислонив его стене, высунулся наружу, осматривая смежный балкон. Внутрь сразу же ворвался ветер и засвистел в темных и пустых комнатах.
Смежный балкон оказался не застеклен. Как и следовало ожидать, он был завален различным хламом, часть из которого истлела и угадывалась с трудом. В углу серел советский холодильник, на который была нагромождена велосипедная рама без колес и руля. Из-под кучи хлама ножками вверх торчали металлические ножки табуретов. Толстый слой слежавшейся пыли и пепла плотным ковром накрывал все содержимое балкона.
Осмотрев балкон, сталкер снял рюкзак и передал его напарнику. Автомат закинул на
