Великий магистр - Елена Грушковская

— Гм…

— Да? — Я подняла на него взгляд.

— Вам вроде бы нужны подопытные кролики? — сказал он с усмешкой, нервно почёсывая в затылке. — Ну… Я как бы… готов.

— «Как бы» или готов? — улыбнулась я.

— Готов, — ответил он уже серьёзно.

— Хорошо, — кивнула я.

Вика следила за Конрадом таким взглядом, будто он шёл по меньшей мере на эшафот. Я ободряюще улыбнулась ей, а Конраду показала на жуков.

— Бери любого. Держи его в руках, поглаживай пальцем по спинке. Ну, и… посмотрим, как он отреагирует.

Если бы взгляды присутствующих были лучами света, Конрад бы просто ослеп. Остановившись перед столом, он разглядывал ряды жуков, теребя себя за подбородок.

— Какого же выбрать-то?..

— Думаю, любого, — сказала я.

— Эх, была не была! — И Конрад взял наугад крайнего жука.

Пространство просто звенело от напряжения. Все, затаив дыхание, неотрывно следили за Конрадом, а он сосредоточенно тёр жуку спинку. Пока ничего не происходило.

Вдруг его лицевые мышцы слегка дёрнулись, и он пробормотал, рассматривая свой палец:

— Чёрт, порезался…

Теперь и я, встрепенувшись, с напряжением наблюдала за жуком. Происходило всё то же, что и в моём случае: жук ожил, зашевелился и вспыхнул золотистым внутренним свечением.

— Ну ни хрена себе, — пробормотал Конрад.

Под всеобщее «ах» жук взлетел, описал круг около головы Конрада, а потом с разгону врезался ему в грудь и как бы растворился в ней. Золотое свечение из центра на груди, куда врезался жук, за один миг охватило всего Конрада, по его телу пробежала судорога, и он со сдавленным вскриком упал на колени.

— Кон!

Вика подлетела к нему, обняла, гладила по щекам. В этот момент она душевно раскрылась, не заботясь о том, как это выглядело со стороны, и только слепой не увидел бы её любви. Но Конрад, казалось, не слышал её: его глаза закатились под верхние веки, тело выгнулось, будто что-то рвалось из него наружу.

— Кон… Господи… — Дрожащими руками Вика потянулась, чтобы погладить его по волосам, и в этот момент глаза Конрада открылись.

Их зрачки сияли золотистым светом, а из выгнувшейся колесом спины вырвались наружу два могучих крыла дымчато-голубоватого цвета. С рычанием он схватил того, кто находился ближе всех — Вику, и взмыл с ней к потолку зала, завертелся в воздухе голубым торнадо, а потом спустился на пол. Взлохмаченная Вика смотрела вокруг ошалелыми глазами, а Конрад засмеялся.

— У меня снова есть крылья…

Вика тоже растерянно улыбнулась, а в следующую секунду они стояли уже крепко обнявшись. Вика ерошила волосы Конрада, а он щекотал губами её висок, щёку и ухо. Я спросила:

— Ну, как самочувствие?

Он ответил:

— Лучше не бывает!..

8.7. Пятьдесят семь

Воодушевлённые примером Конрада, остальные собратья решились. В тот день из присутствовавших на собрании тридцать жуков выбрали своих хозяев. Среди них были Оскар и Вика. У всех появлялась вторая пара крыльев, как правило, немного отличающаяся по окраске от собственных, и только Конрад оказался с одной парой — собственных он был лишён.

Кого жуки избирали? «Достойные» («носить в себе жуков», вероятно) оказывались такими разными, что мне трудно подвести их под какую-то стройную классификацию. Были среди них старые и молодые, горячие и хладнокровные, робкие и решительные, задумчивые и деятельные, мечтатели и практики. Обоих полов и всех возрастов — даже среди детей, которых мы, разумеется, также не забыли испытать, нашлись избранные. Разные по характеру и темпераменту, жизненному опыту и роду деятельности, они на первый взгляд не имели ничего общего, да нам сейчас было и некогда исследовать и анализировать глубинные причины их избранности: это заняло бы слишком много времени. А как раз времени у нас было мало, зато проблем — много. Может быть, когда-нибудь позднее мы поймём, почему их жуки избрали, а на других не отреагировали? Сейчас мы восприняли жуков как некий дар судьбы и покуда пользовались им просто интуитивно, на ощупь…

Остальным собратьям, не присутствовавшим в тот день на собрании, тоже было предложено испытать — не являются ли они достойными? Ожили и отдали свою силу ещё двадцать пять жуков, а остальные даже не шевельнулись при прикосновении к ним. Не хватало ещё ста двадцати достойных, но уже все члены Ордена перебрали жуков…

Следует отметить ещё одну особенность носителей жуков: их необычайная сила требовала для своего поддержания крайне мало крови — всего около стакана раз в три-четыре дня. Мы пока не могли объяснить точно, с чем это было связано, но предполагали, что крылатые, чья жизненная сила им передалась, умели извлекать из крови гораздо больше энергии, чем их эволюционные преемники, хищники, и эта способность передалась достойным.

Я записала видео-обращение, в котором призывала членов «Авроры» не принимать участия в войне. В нём я раскрывала им глаза на искусственное создание повода к военным действиям — подстроенный инцидент в клубе «Красная дымка». Доказательствами, впрочем, я подкрепить свои слова не могла, но вложила в них максимум убедительности. Ведь не все в «Авроре» были настроены против меня: при принятии решения о снятии меня с должности её главы «за» проголосовало только пятьдесят два процента; для вынесения решения этого было формально достаточно, но за цифрами стояли люди — сорок восемь были «против». Надеялась ли я, что брошенные мной семена сомнения упадут на благодатную почву? Да, надеялась. А что ещё оставалось?

Обращение было разослано наудачу: среди получателей могли оказаться и те, кто был в сорока восьми процентах, и те, кто входил в решившие всё пятьдесят два. Но, быть может, и кого-то из моих противников удастся если не привлечь на нашу сторону, то хотя бы заставить усомниться в честности «Авроры» по отношению к Ордену? Кто знает… В любом случае, отсутствие единодушия в «Авроре» играло нам на руку, и одной из самых важных задач, которые я обозначила перед собратьями, было дальнейшее внесение разлада в ряды членов «Авроры».

Итак, к настоящему моменту у нас было пятьдесят семь достойных, шесть из которых являлись детьми.

8.8. Диверсия

Чёрт бы побрал эту госпожу президента: из-за её затеи с войной я сутками не вижу жену, а ей со дня на день рожать. Не то чтобы я был поклонником идеи присутствия мужчин при родах, но Каринка что-то в последнее время сильно нервничает. Боится, что что-нибудь произойдёт… пойдёт не так. Наверно, это просто нервы, с беременными случаются всякие заскоки. Док сказала, что всё у неё нормально, наша дочура здорова и развивается как положено, а я доку верю, она своё дело знает. Карина вроде сама врач, должна понимать, но вот взяла и вбила себе в голову какую-то хренотень. Она всерьёз попросила меня быть с ней рядом во время родов и при этом смотрела такими жалобными, такими несчастными щенячьими глазами, что я… ну, просто не смог отказать. Ну, вот… А раз пообещал, надо выполнять. Не знаю только, буду ли я в тот момент свободен — вот в чём вся загвоздка. Будь она неладна, эта война…