Кабинет диковин - Чайлд Линкольн

Когда Хилл попросила задать следующий вопрос, в зале снова поднялся страшный шум и вырос лес рук. Смитбек, как и все другие, размахивал своей рукой. Боже, неужели они решили игнорировать его до самого конца?!

– Мистер Диллер из «Ньюсдей», ваш вопрос, пожалуйста.

Эта ведьма сознательно его обходит!

– Я обращаю свой вопрос к мэру. Господин мэр, как получилось, что захоронение на Кэтрин-стрит было «непреднамеренно» уничтожено? Разве это место не имело серьезного исторического значения?

– Нет. Исторического значения оно не имело... – начал мэр.

– Как же так? Ведь это же самое значительное серийное убийство в истории страны.

– Мистер Диллер, наша пресс-конференция посвящена современным преступлениям. Прошу вас не смешивать два совершенно разных вопроса. У нас не было никаких законных оснований останавливать строительство здания стоимостью в сто миллионов долларов. Останки и все принадлежавшие покойным предметы были тщательно изучены на месте квалифицированными экспертами, сфотографированы и переданы для дальнейшего анализа. Ничего большего сделать мы не могли.

– А может быть, это произошло потому, что фирма «Моген – Фэрхейвен» является одним из главных финансовых спонсоров вашей предвыборной кампании, и...

– Следующий вопрос! – выкрикнула Хилл.

Смитбек вскочил со стула и что есть мочи проорал:

– Господин мэр, поскольку в мой адрес были брошены...

– Мисс Эпштейн из Эн-би-си! – крикнула Мэри Хилл, заглушив своим могучим голосом конец его фразы.

Со стула поднялась изящная молодая женщина с микрофоном в руке. Телевизионная камера начала поворачиваться в ее сторону.

– Прошу прощения! – воспользовавшись секундной паузой, гаркнул Смитбек. – Мисс Эпштейн, не позволите ли вы мне ответить, поскольку я стал жертвой необоснованных нападок?

– Конечно, мистер Смитбек, – мгновенно отреагировала знаменитая телеведущая и дала сигнал своему оператору, чтобы тот взял в объектив журналиста.

– Я обращаю вопрос к мистеру Брисбейну, – продолжил, не теряя ни секунды, Смитбек. – Скажите, мистер Брисбейн, почему письмо, с которого все это началось, выведено из обращения, как и все другие предметы из коллекции Шоттама? Может быть, музей хочет что-то скрыть от общественности?

Брисбейн снисходительно улыбнулся, поднялся со своего места и подошел к микрофону.

– Ничего подобного, мистер Смитбек. Материалы, о которых вы говорите, временно переданы на консервацию. Это обычная процедура для всех музеев. Однако должен заметить, что письмо уже явилось причиной нескольких убийств, и, предав его гласности полностью, мы проявили бы безответственность. Заверяю, что все квалифицированные исследователи вскоре получат доступ ко всем материалам.

– Это правда, что вы пытались не допустить участия ваших сотрудников в расследовании?

– И это не соответствует действительности. Мы постоянно сотрудничали с властями, чему есть документальное подтверждение.

– Мистер Брисбейн... – предпринял очередную попытку журналист.

– Мистер Смитбек, не хотите ли вы дать возможность и другим задать вопрос? – прогремела Мэри Хилл.

– Нет! – взревел Смитбек, вызвав смех в аудитории. – Это правда, что фирма «Моген – Фэрхейвен», отвалившая музею два миллиона долларов в прошлом году и глава которой заседает в вашем Совете, оказывала на музей давление, чтобы тот помог остановить расследование?

Лицо Брисбейна залилось краской, и Смитбек понял, что на сей раз попал в точку.

– Это абсолютно безответственный домысел. Как я уже сказал, мы постоянно сотрудничали...

– Значит, вы отрицаете тот факт, что угрожали санкциями сотруднице музея доктору Норе Келли, если она продолжит участвовать в расследовании? Имейте в виду, мистер Брисбейн, что у нас имеется возможность выслушать по этому вопросу и доктора Келли. Ведь это же она нашла тело третьей жертвы, и именно ее преследовал Хирург в архиве вашего музея. Доктор Келли лишь чудом не стала его очередной жертвой.

Смитбек ясно дал понять, что показания Норы Келли могут существенно разойтись со словами Брисбейна. Брисбейн помрачнел, поняв, что его окончательно загнали в угол.

– На провокационные вопросы я отвечать не намерен, – единственное, что мог сказать на это заместитель директора.

Коллопи сидел мрачнее тучи, а Смитбек ощущал себя триумфатором.

– Мистер Смитбек, – язвительно произнесла Мэри Хилл, – у меня создается впечатление, что вы хотите монополизировать нашу пресс-конференцию. Серийные убийства девятнадцатого века не имеют ни малейшего отношения к текущим событиям.

– Откуда вам это известно? – выкрикнул Смитбек, чтобы окончательно утвердиться в своем триумфе.

– Неужели вы хотите сказать, сэр, – произнес мэр весело, – что доктор Ленг все еще продолжает свое нехорошее дело?

Зал разразился хохотом.

– Ничего подобного, я...

– В таком случае, мой друг, я советую вам занять свое место.

Смитбек опустился на стул под неумолчный смех аудитории. Его триумф был безнадежно испорчен. Он, конечно, набрал очки, но эти типы наловчились наносить ответные удары.

Вопросы продолжались, а он вдруг осознал, что совершил непоправимую ошибку, упомянув на пресс-конференции имя Норы. Ее реакцию на это можно было легко предугадать.

Глава 2

Дойерс-стрит являла собой узкий и темный проулок на юго-восточной границе Китайского квартала. В ее дальнем конце находилось скопление чайных комнат и бакалейных лавок, расцвеченных яркой неоновой рекламой на китайском языке. По небу ползли темные облака, а ветер сдувал с тротуаров на мостовую старые газеты и листву. Где-то вдали погромыхивал гром. Приближалась гроза.

У входа в безлюдный проулок О'Шонесси задержался, и Нора остановилась рядом с ним. Девушку била дрожь как от страха, так и от холода. Она видела, как полицейский оглядывает улицу, определяя, нет ли опасности, и чтобы проверить, нет ли за ними слежки.

– Номер девяносто девять находится в середине квартала, – сказал он. – Вон то кирпичное здание.

Нора посмотрела в указанном направлении и увидела узкое трехэтажное строение из грязного зеленого кирпича.

– Вы точно не хотите, чтобы я пошел с вами? – спросил О'Шонесси.

– Думаю, что будет лучше, если вы останетесь здесь, чтобы следить за улицей, – ответила Нора и нервно сглотнула.

О'Шонесси кивнул и нырнул в тень ближайшего подъезда.

Глубоко вздохнув, Нора двинулась вперед. Находившийся в сумочке заклеенный конверт с банкнотами Пендергаста казался ей свинцовым. Оглядев еще раз улицу, девушка снова задрожала от страха и возбуждения.

Нападение на нее и жестокая смерть Пака радикально поменяли ситуацию. Эти события полностью опровергали версию о появлении психопата, копирующего старинные убийства. Нападение на нее и убийство старика были тщательно спланированы. Убийца имел доступ в закрытые для публики помещения музея. Он воспользовался старой пишущей машинкой Пака, чтобы заманить ее в архив. Убийца преследовал ее с потрясающим хладнокровием. Этот человек был от нее в каких-то нескольких дюймах. Ей даже довелось получить укол его скальпеля. Нет, это не сумасшедший. Это человек, который точно знает, что делает и с какой целью. Какой бы ни была связь между старыми и новыми убийствами, этому должен быть положен конец. И если в ее силах хоть чем-нибудь помочь в поисках убийцы, она это сделает.

Ответы на многие вопросы находились под полом дома номер девяносто девять по Дойерс-стрит, и она обязательно до них докопается.

Ее мысли снова обратились к ужасной погоне в музее, и особенно к тому моменту, когда к ней быстрее, чем атакующая змея, метнулся скальпель. Нора была не в силах изгнать из памяти эту картину. Затем последовали бесконечные допросы в полиции и посещение Пендергаста в госпитале. Она сообщила ему о том, что изменила свои намерения в отношении Дойерс-стрит. Известие о нападении очень встревожило агента, и он не хотел, чтобы Нора принимала участие в расследовании. Но девушка осталась непоколебима и заявила, что с ним или без него все равно отправится на Дойерс-стрит. Пендергасту пришлось уступить, но он взял с нее слово, что она ни шагу не сделает без О'Шонесси. После этого агент ФБР организовал для нее получение толстенного пакета с наличностью.