Отдел «Массаракш» - Антон Первушин

Птицелов застыл на полусогнутых ногах. Руки разведены в стороны, глаза выпучены — как у пугала огородного. Он узнал этот язык! Он и в толпе не спутал бы столь нехарактерное для жителя Свободного Отечества произношение!.. А чья-то рука уже потянула из расстегнутой кобуры его оружие. Вот незадача!

Васку! — Птицелов задохнулся от негодования.

Он не знал, что и подумать. В голову настойчиво лезла одна и та же мысль: предательство! Но зачем?.. Васку Саад! Правая рука Оллу Феш- та! Да не может такого быть!

Вдохни-выдохни, — пробурчал Васку. — Хоть раз поступи как подготовленный агент, а не как тряпка!

…в них стреляли…

Птицелов понял, что его обставили, как щенка. Кто-то подобрался к нему сзади на расстояние удара, а он — охотник, делинквент и агент — ничего не почуял.

Позор! На всю долину Голубой Змеи позор! На все южные джунгли и Столицу — позор!

Лезвие опустилось к подбородку, сбривая с шеи Птицелова лоскут кожи. Птицелов поморщился: он лихорадочно вспоминал замысловатые приемчики, которым его обучил Васку… Но всякий раз приходил к мысли, что ничего не успеет сделать. Ведь это только в кинеме герой из такого положения может перебросить недруга через плечо и ахнуть об землю. А в действительности попробуй он провести захват… Лезвию потребуется пройти очень короткий путь, чтобы достать артерию.

Лёва, бога ради! — выкрикнул незнакомец в клетчатом комбинезоне, глядя на Птицелова. — У него — кровь! Уберите штык! Немедленно уберите!

Птицелов услышал шелест выдоха. Лезвие сверкнуло отраженным светом и исчезло. Кто- то легко шагнул вбок, и перед переносицей Птицелова возникло дуло его собственного пистолета-пулемета.

…они умирали!!! — выпалил похожий на девчонку юнец. — БУМ!

Птицелов невольно моргнул. Юнец показал зубы, поднял оружие дулом вверх, отступил — не по-мужски стройный, тонкорукий, легкий. Бледный и самодовольный.

Лёва, уйдите в тень!

Юнец тряхнул необыкновенно черными и гладкими для жителя Мира волосами, а потом отступил во мглу, клубящуюся под деревьями.

А вы, — он поглядел Птицелову в глаза, — не стойте истуканом! Пожалуйте к костру, погрейтесь!

Васку поворошил угли палкой.

Кто это юное дарование, Геннадий Юрьевич? — спросил он с ухмылкой. — С эдаким расторопным гвардейцем, наверное, и по лесам нашим разгуливать не боязно?

Стажер… — процедил человек в комбинезоне не без досады. — Он привыкает к насваю, поэтому ведет себя странновато. Не обращайте внимания! Ждет его блистательная карьера, предвижу… В Островной Империи… Что ж, специалисты нам всякие нужны и… всякие важны! — добавил он, глядя в темноту.

Познакомьтесь, — Васку снова ухмыльнулся, и Птицелов подумал, что никогда прежде Васку не улыбался больше чем два раза подряд. — Это местный специалист по контактам… гм… наш младший научный сотрудник Птицелов.

О-о-о! — протянул человек в комбинезоне. — Птицелов! Символичное имя!

А это господин Первый, — Васку указал на своего знакомца. — Отныне операцией командует он.

Птицелов же ломал голову, как выкарабкаться из ситуации. Была некая надежда, что его в очередной раз проверяют, что Саад или Фешт устроили новый экзамен и теперь потешаются втихую, глядя на его терзания.

…Но почему же эти люди говорят правду?..

Эх, врезать бы ногой по костру! Так, чтоб угли ударили Васку в лицо, затем навалиться на Первого, скрутить и использовать в качестве живого щита. А потом уже решать, что делать с юнцом, которому, считай, подарил свое оружие.

Васку Саад почуял недоброе. Черты его лица заострились, а ухмылка мгновенно испарилась.

Только попробуй, — пригрозил он, перехватывая карабин. — Мне не нужны потери на последнем этапе операции.

Садитесь же, Птицелов! — прикрикнул на мутанта Первый, точно так же, как прикрикивал на своего стажера. — Если вас обидело, что я кружку взял без спроса, то простите. А вот пистолет, милый мой, у вас было необходимо забрать — тут ничего не поделаешь. Тоже прошу извинить! Вы ведь сначала жмете на курок, а потом уже задумываетесь. Садитесь, не отнимайте у нас время!

Это где… — Птицелов замялся, подбирая нужный тон, — это в каком же, массаракш, мире людям вместо имен дают номера?

Первый хмыкнул.

Молодец! Суть ухватываете быстро.

Мы грязевики, Птицелов, — сказал Васку, раскуривая сигарету. — Какой следующий вопрос? Знает ли об этом Фешт?..

Птицелов рассмеялся. Он поглядел на угли в костре сквозь туманную поволоку, застелившую глаза. От костра веяло жаром, но Птицелова знобило.

Нет! — ответил он, борясь с нервическим смехом. — Следующий вопрос: ках назваецца вашша…

Птицелов, — Васку поморщился, — твои мысли на лице написаны. Ну-ка, соображай: это не проверка! Будь сейчас проверка, я врезал бы тебе по бритому затылку, ибо ты давно провалился.

Возьмите себя в руки, Птицелов! — воззвал Первый. — Мы друзья. Давайте, я окачу вашу кружку кипятком и налью вам чая. После этого мы вместе подумаем, как сделать так, чтобы людей Мира больше не похищали страхолюдины из других миров. Или вы не верите, что грязевики работают во благо вам подобных?

Верит-верит, — пробурчал Васку. — Он правду от неправды отличает получше некоторых ментоскопов в Отделе. Правильно я говорю, младший агент?

Не знаю, — выдавил из себя Птицелов. — Грязевиков трудно понять. Вроде говорите правду, а на самом деле оказывается…

Ага! — Васку желчно рассмеялся.

А кто это вообще придумал, Диего? Грязевики… — Первый словно попробовал слово на вкус. — Звучит не очень приятно!

Работал в Отделе «М» толмачом бывший турбиностроитель с севера — головастый, гад. Самородок! — Васку затянулся сигареткой, прищурился, вспоминая. — Он первый и обосновал, почему некоторых иномирян не отличить от обычных граждан и в каких целях они используют свою похожесть. А потом его

Странник на чаепитие позвал, и дело с концом… в Отдел парнишка не вернулся.

Не из наших? — Первый наклонил голову на бок.

Нет, что вы! — Васку бросил окурок в костер. — Я же говорю, самородок. Местный, значит.

А Рудольф что сказал?..

Грязевики! Птицелов усилием воли подавил в себе панику. Действительно — грязевики!

И что теперь делать?

Он обхватил плечи руками, наклонился над углями. Грязевики болтали о своем. Они вели себя непринужденно и почти беспечно. Так, будто бы были здесь хозяевами. Будто век жили в радиоактивном лесу под фосфоресцирующем небом. Будто каждый день засыпали и просыпались под вой упырей. А он столько шел, чтобы разобраться. Добиться справедливости. Вернуть Миру равновесие. Когда-то он был полудиким мутантом, которого угораздило наблюдать появление «железной птицы» — массаракш-корабля грязевика. Потом он был охотником, добытчиком и защитником. Но недолго. Та, кого он оберегал, оказалась в плену у иномирян. Не у грязевиков — у других, не похожих на жителей Мира… Он носил комбез делинквента и кулаками отвоевывал себе нары. Потом он стал жителем Столицы с паспортом и своим углом в общежитии. С работой в оч-чень важном заведении и двумя костюмами. Все это для того, чтобы оказаться с иномирянами нос к носу. И вот двое из них сидят перед ним. Впору разочароваться. Одним иномирянином оказался Васку Саад — с ним Птицелов проработал бок о бок немало дней. Мерзкий, язвительный тип. Очень сильный, несмотря на болезненную худобу, гений рукопашного боя. Но ничего больше! От Васку Саада всегда разило после тренировки, он пил пилюли от разлития желчи, брал в буфете обеды в долг, сам штопал дырки на пиджаке, которые регулярно прожигал сигаретой. Второй — работяга в клетчатом комбинезоне. Разве что лицо не испитое, как у здешних строителей, а свежее, здоровое. Но тоже — ничего необычного. Такого встретишь в автобусе, в очереди, на эскалаторе в метро… Толкнешь, наступишь на ногу… обругаешь, если толкнет или наступит на ногу он. И… ничего больше.

Такие же, как все…

Наверное, он тоже стал богом. Или все в этом Мире — боги? А он только-только осознал свое место?.. — Чего задумался, агент? — Васку снова ухмыльнулся. — Не ожидал, что с грязевиками придется чаи гонять? А Первый поглядел на Птицелова и сказал тихо:

Он разочарован, Диего.

Еще бы! — фыркнул Васку. — С упырями жить — по-упыриному когти точить. Разочаруешься…

Он не договорил. Встрепенулся. Поспешно поднялся на ноги, вытянул шею, вглядываясь во тьму. Можно подумать, будто «старший агент» был способен видеть в темноте…Они появились бесшумно. Просочились сквозь заросли лещины, как два призрака, и не зашуршала листва, не треснула под ногами сухая ветка. Только шарахнулись в стороны, истошно пища, нетопыри. Мужчина и женщина. Одинаковые дорожные плащи расстегнуты, полы колышутся от ветерка. Высокие ботинки со шнуровкой мокры от утренней росы. Птицелов подпрыгнул, словно его ужалил мутант-скорпион из южных джунглей. На какой- то миг ему отчаянно захотелось броситься через опушку в лес — подальше от этих двоих… ведь их здесь просто не могло быть! Порождения радиоактивного леса, марева Стеклянной Плеши! Сейчас-сейчас Мировой Свет обретет дневную яркость, и они растают! Они… Друг, который умер у него на руках. И женщина, оставшаяся на противоположном конце континента! Но штаб-врач Таан был жив и даже оброс жирком. Гладковыбритые щеки лоснились, в глазах блестели задорные искорки. Он поднял руки, точно собирался обнять Птицелова.