Семнадцать часов - Ник Фабер

закрывал на это глаза, пока это не вредит отряду. И поступлю так и впредь. Но, ровно до тех пор, пока это не мешает вам выполнять ваши обязанности.

Рен отпила ещё один глоток воды, скрыв за бокалом выражение облегчения на своём лице.

— Спасибо, сэр.

— Да всегда пожалуйста...

Откуда-то донёсся звук комма. Альфред наклонился к стоящей сбоку от стола раскладной кровати и сдёрнув с неё тонкое покрывало взял лежащее под ним устройство. Несколько секунд, он читал поступившее сообщение, после чего раздражённо цокнул языком.

— Переоборудование машин закончено, — сказал он, показывая тем самым, что разговор окончен. — Дуй туда и готовьте машины к погрузке. Мы выступаем через тридцать минут.

Ренейт кивнула и встала, поставив бокал обратно на стол. Уже у самой двери, она вновь услышала голос окликнувший её голос Вольфганга.

— Рен!

— Сэр?

— Надеюсь, мне не нужно тебе говорить, что этого разговора не было? — спросил он, выразительно посмотрев ей в глаза.

Девушка покачала головой.

— Какого разговора сэр?

— Вот и умница, — Альфред улыбнулся и махнул ей рукой. — А теперь дуй отсюда. Мне нужно ещё рапорт закончить.

Лишь после того, как дверь за девушкой закрылась, Вольфганг вновь активировал свой терминал. Ему нужно было внести ещё несколько правок в свой отчёт о ходе выполнения операции на Сульфаре.

13 часов 3 минуты

База «Багран»

Их попросту сунули в камеры на гауптвахте.

Всех захваченных в плен в Катак-Репале хашмитов доставили на базу «Багран». В данный момент, их содержали в здании предназначенном для содержания военнослужащих, которые совершили те или иные проступки. Прибывающим здесь за мелкие нарушения королевским гвардейцам крупно повезло. Никто просто не предполагал, что сюда поступит такое количество пленных. Камер для их содержания не хватало, поэтому всех лишних попросту выпустили и выставили за дверь, ради более крупной и важной рыбы.

И сейчас схваченные хашмитские фанатики заполнили все помещения в этом отдельно стоящем в северной части базы здании. Предназначенные для восьми — десяти человек камеры, сейчас были заполнены чуть ли не в двое большеим количеством преданных Русталу фанатиков, пленённых во время ночного сражения. Многие из них, самые молодые, были подавлены, словно ни как не могли поверить в то, что произошло. Они были огорошены поражением, тогда как им обещали блистательную победу.

Другие же, те кто был старше, сохраняли спокойствие. Они переодически и со злостью в голосе огрызались на ходящих за решётками караульных, получая ответные оскорбления в ответ.

Но труднее всего приходилось королевской военной полиции.

Стандартный протокол в таких случая предполагал разделить офицеров и рядовой состав, дабы лишить их возможности контактировать друг с другом. Вот только пленные хашмиты не носили ни военной формы, ни каких либо знаков отличия. И определить, кто именно среди них был главным, не представлялось возможным. Поэтому когда следователи начали таскать пленных на допросы, то делали они это практически случайным образом.

На общем фоне выделялся один здоровяк, с густой чёрной бородой и такими же тёмными волосами, сидящий в одной из камер. Хасул спокойно смотрел на ходивших за решёткой камеры караульных и специально не принимал участия в бесконечном потоке оскорблений, ругательств и угроз, которые обрушивались на солдат, стоило им только попасться хашмитам на глаза.

Его схватили в самом конце сражения. Он и его отряд прикрывал отступление наиба, когда удачный выстрел поразил его доспех и вывел машину из строя. Он сильно переживал из за своего пленения. Главное, что наиб и часть их товарищей смогли уйти из превратившегося в ловушку города. Он выполнил то, что от него требовалось и по большому счёту, Хасулу было глубоко наплевать на своё пленение.

Уже далеко не молодым мужчиной, Хасул влачил жалкое существование на окраинах Синангара. Не обладавший образованием и нужным положением в обществе, будучи сиротой Хасул прибился к одной из многочисленных преступных банд, которые хозяйничали на окраинах города. Преступная жизнь показалась жестокому молодому мальчишке куда более привлекательной, нежели необходимость каждый день монотонно заниматься скучной и глупой работой. Юношеский максимализм густо помешанный на жадности и проявившееся в молодом человеке любви к жестокости, как к самому короткому пути к самоутверждению, позволили ему быстро подняться иерархической лестнице внутри преступного мира Синангара. Но, как это часто бывает, в конце концов, он упёрся в свой собственный потолок. Место кровожадного и безумного верного цепного пса, которого его хозяин спускал в тех случаях, когда нужно было преподать кому либо показательный урок.

Взамен, Хасул получал всё, что хотел. Деньги. Женщин. Уважение. Его запросы не были большими и «работа» позволяла ему полностью удовлетворять их. Хасула совершенно не заботило, что уважение это было основано исключительно на страхе. Это даже импонировало ему. Позволяло чувствовать свою мнимую значимость.

Он так и жил внутри своего ограниченого мира, пока семь лет назад весь преступный мир Синангара не оказался вырезан практически под корень. Нет, конечно же самые крупные игроки уцелели благодаря своим связям и деньгам. Но работающие на них мелкие банды и группировки были безжалостно истреблены силами королевской гвардии и сил гражданской безопасности. Хасулу повезло. Он смог остаться в живых. Но вместе с тем, он остался один. Никому не нужный преступник, который более не имел «крыши» над своей головой. Больше некому было ему платить. Жадный до лёгкой наживы и насилия преступник оказался никому не нужен. Ему попросту было некому больше служить. А ничего другого, он более не умел.

Именно тогда, его и нашёл Абал. Жалкого. Спивающегося дешёвым алкоголем в грязных подворотнях. Сам Хасул до сих пор не знал, что именно увидел в нём наиб. Но с тех пор, у него вновь была цель. Абал дал её ему. Позволил вновь вернутся к привычной жизни, требуя от него лишь беспрекословной верности по отношению к себе и шейху Русталу.

А так же жестокости и беспощадности ко всем, кто стоял у них на пути. Однажды лишившийся своей жизни, Хасул был готов сделать что угодно, лишь бы не потерять её вновь. Всё, что бы защитить человека, который дал ему второй шанс. И когда потребовалось сделать всё, что бы наиб смог спастись, Хасул без колебаний принёс в жертву себя и весь свой отряд, что бы задержать силы короля и дав Абалу шанс ускользнуть из западни.

В коридоре раздался шум и голоса. С шипением гидравлических замков открылась дверь через которую их всех сюда привели. Стоявшие напротив их камер королевские гвардейцы держали в руках винтовки и посмотрели