Дом Крови - Михаил Кин

в город маг опасен, и сейчас в нашем направлении бежали уже десятки людей истошно вопя. И мы поспешили тоже, уже наплевав на скрытность ломая заборы и грубо расталкивая попадавшихся на пути встречных.

Окружающее небо покраснело от расползающегося пожара, ночной воздух наполняли панические крики и рев. Громоподобный, распространяющийся словно лесной пожар. Наполненный животным ужасом крик смешивался с хищным, ненасытным рыком мертвых. И треском огня пожирающего небольшие домишки. Мертвые начали свой кошмарный пир, гоняясь посреди пылающего города за обезумевшими от страха жителями. А все это дополнял пожар, неумолимо приближавшийся.

Я знал, что будет: ярость, резня, огонь. Ярость прорывает плотину, которая сдерживала эмоции. Да и всем стало понятно, что ужасный маг выпустивший на волю стаи безжалостных хищников и пожар быстро сделают свое дело. Небольшой, уютный и миролюбивый городишко становился опасным, смертельно опасным. И к утру тут будет одна большая обгорелая могила.

Мы пробежали с сотню ярдов как наконец я почувствовал, что от прекратил свой «зов». И я опустил ее на землю и наконец отпустил Марику. Получившая свою волю и свободу она дернулась словно от физического удара и ожила. Вращая своими кровавыми глазищами.

— Сама идти сможешь? — Спросил я ее.

— Да, спасибо. — Сказала она приходя в себя, и потряхивая головой. — Ты что, дал «Власть» своему мертвецу⁈

— Ничего я не давал. — Пробормотал я, — Вы меня не слушаете, это не простой мертвец, а Лич. Говорю же, у него сил просто немерено, и знаний полно. Бежим уже, я не собираюсь тут сегодня помирать.

И мы побежали. Следуя вдоль центральной улицы переулками. Я слышал, как вопят от ужаса люди, спасаясь от голодных порождений бездны, призванных сюда переполненным злости магистром магии. И я пробежав несколько переулков я почувствовал их, целую орду голодных тварей, их голоса. Это было странно, поднятых мертвецов я обычно не слышу. Они молчат. Но этих я прекрасно слышал, их безумный шепот наполненный ненавистью.

— Стойте, — крикнул я, и начал сплетать огненный шар, кинув его в ближайшее окошко.

Он громыхнул и разворотил окно и часть стены, открывая проход на чью-то гостиную.

— Клето за мной, Марика на крышу.

Как и большинство своих соседей дом был двухэтажным. Мы буквально взлетели по лестнице на крышу. Хозяев уже не было дома, дверь была нараспашку. Когда мы выбрались наверх Марика уже стояла на самом краю крыши, глядя на всепожирающее зарево. А снизу рыча и скаля свои зубастые пасти, выпростав скрюченные когтистые пальцы пронеслись с десяток мертвецов. Это были уже порядком разложившиеся, кое-где проглядывал костяк и соответственно страшно вонючие. Это похоже к нам пожаловали гнилые засранцы с местного кладбища.

Танец ночных теней и красноватых бликов от языков пламени отражались на их оскаленных мордах гримасой гнева, отсветы пожара вели дикую пляску в их пустых, словно у кукол глазах. Они почуяли сладкую и теплую, оскорбительно живую плоть. И спущенные с поводка они спешили как могли, утолить свой нескончаемый голод. Но что было странно, на них не висело никакой защиты, словно они были дикие. Их подняли и пустили с командой фас. Даже не пытаясь контролировать.

Пожар уже дошел до середины, сейчас вся центральная площадь пылала. Огонь пожирал ратушу недалеко от лавки целительницы, в которой я несколько часов назад продал свое кольцо артефакт. С крыши открывался прекрасный вид на это зрелище. В глубине самого высокого здания этого умирающего в агонии городка рыжие языки пламени рисовали дрожащий силуэт внутреннего арочного двора. Перегородки между помещениями обваливались огромными листами. Все здание полыхало, как звезда, сложенная из горящих балок.

— Дальше идем по крышам, — скомандовал я. — По улицам уже небезопасно.

Клето сверху глянул на пробежавшую гурьбу рычащих тварей спешащих на свой кошмарный ужин. И тяжело и громко сглотнул, стискивая свой верный бастард. И побежал за нами, перепрыгивая небольшие проулки. Снизу то тут, то там, слышались истошные крики заживо пожираемых несчастных. Но ничем я им не мог помочь, и хрустя своими сапогами по черепице я старался не думать о том, что все это моя вина, что это я виноват в их смертях и творящемся вокруг безумии.

Городская стена и северные вороты были уже видны, с крыши было видно, что они еще даже держаться, организовав что-то вроде круговой обороны и выводят людей. Но как обычно бывает, у нас возникла проблема в виде пересекающей улицы. Слишком широкой, чтобы мы смогли безопасно пройти по крышам. Но главная проблема заключалась в полтура десятках живых мертвецов, что прямо перед нами пожирали лошадь и всадника. Бедняга пытался вырваться, но погиб вместе с животиной.

Клето глянул на них, и стал бледным, словно кости младенца. Он бы мастером меча, хладнокровным убийцей, за плечами которого горы трупов. Он слишком часто смотрел в лицо смерти, и никогда не страшился, какую бы цель ему давали в заказе. Легко выходил на неравный бой, какой бы противник перед ним не был. Но эти враги были совершенно из другого разряда.

— Может поищем обходной путь, — на всякий случай спросил он.

— Нет Клето, нельзя терять время. Мертвецов можно победить, а вот пожар нет. К тому же не стоит забывать о том, кто их поднял и поджег этот город.

— Но как же с ними драться? Они уже мертвы, этот вон вообще наполовину сгнил, — он указал острием меча на ближайшую к нам тварь, что набивала свое наполовину сгнившее брюхо засунув целиком голову в живот погибшей лошади. — Им на пару лишних дырок от меча совершенно плевать.

Указанная тварь утробно рычала и пихалась со своими собратьями пожирая свою добычу. Местами плоть сошла с тела, и виднелись ребра и лопатки, торчала кость из плеча. Но пасть его была усеянная лезвиями яма. А когти тверды как сталь, и остры словно бритвы. К тому же все мертвецы были наделены нечеловеческой, нечестивой силой.

— Значит нужно уравнять нам шансы, Полночь дай книгу. И ты Клето, дай мне свой меч. — Протянул я руку за оружием моего наставника.

Он нахмурился и поколебался, но протянул мне свой бастард. Оружие у него было что надо, в меру тяжелое с превосходным балансом. Отличная сталь и простая рукоять с плетеной кожи. Он округлив глаза пялился как из теней всплывает трактат с выбитым клыкастым черепом в огне. С пожелтевшей от прошедших веков человеческой кожей. Мне нельзя сильно колдовать, а тем более перехватывать этих тварей. Иначе мастер несомненно почувствует оборванные нити. И придет сюда. На легкие возмущения простых заклинаний первых кругов было плевать, он так намутил вокруг себя изнанку мира, что окружающая материя плавала вокруг словно штормовое море в бурю. А вот перехват поднятых мертвецов его точно мог заинтересовать. И рисковать, привлекая его внимание я не хотел.

Сейчас меня интересовало лишь одно. Простое, но универсальное оружие Кхаштры, которое она применяла, если приходилось самой отбиваться от чужих слуг — белый огонь Налиры. Его пламя было безвредно для живых, а вот мертвых оно плавило словно воск. Они сгорали как сухой хворост в этом огне. И я собирался поджечь его меч. Чтобы он смог получить оружие, что губительно для всех, кто перешагнул порог той стороны.

Минута мерного бубнежа формулы заклинания на мертвом наречии и его клинок загорелся легким пламенем, словно его в бензин окунули и подожгли, только пламя было белое. Марика видно знала, а может просто почувствовала, что это такое, она отшагнула на шаг назад и сузив свои красные глаза наблюдала за этим мечом, как за готовой ужалить гадюкой.

— Готово, держи, — я без страха схватился за лезвие, протягивая меч своему владельцу рукоятью вперед. Огонь не опалял, наоборот, облизывая кожу он даже холодил.

Он взял меч и осторожно оглядывал свое оружие и белый огонь, что плясал языками на широком лезвие.

— А оно не опасно?

— Живым нет Клето, можешь потрогать, оно холодное. А вот тем тварям очень не понравиться. И таким как она тоже. — Я указал на Марику. — Всем, кто приблизился к той стороне оно смертельно опасно.

Клето оглянулся на Марику, а та еще больше сощурилась и снова отшагнула.

— Теперь вперед, не стоит терять время, действуем как обычно. Ты ведешь я прикрываю. Марика, ты действуешь только в крайнем случае. Идешь пока сзади, изображая из себя