ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души - Ирофей Влахос

Обычно духовные врачи сталкиваются с враждебностью исповедующихся, когда эти последние не проявляют должного смирения и самопознания. Таинство исповеди – это духовная «хирургическая операция», и потому-то ей так противится больной. Однако предписание отцов звучит ясно: «Не оскорбляйся на того, кто против твоей воли оперировал тебя; но, взирая на выброшенную нечистоту, себя окаявай, а Бога, бывшего причиною такого о тебе устроения, благословляй» (Св. Илия Пресвитер. Добр. Т.3. С.425). Откровение помыслов удаляет из души всю нечистоту, и это должно возбудить в нас, с одной стороны, осуждение самих себя, а с другой – благодарность по отношению к духовному отцу. В любом случае, «отвергающий обличение обнаруживает страсть, а кто принимает оное, тот разрешился от уз ее» (Леств. 23:11).

Мы должны снова подчеркнуть, что покаяние, соединенное с таинством исповеди, исцеляет раны человека. Покаяние, возникающее по вдохновению Утешителя Духа, опаляет сердце, так что все раны уничтожаются там, где есть место плачу. В таком состоянии человек обретает великое сокровище девства. Никита Стифат призывает:

«Не говори в сердце своем: невозможно мне прочее стяжать чистоту девства после того, как я столько раз растлевал себя и подпадал неистовству тела».

Если даже человек утратил девство, он может обрести его вновь слезами второго крещения, то есть покаяния. Поэтому святой продолжает:

«Ибо, где приложены будут болезни и труды покаяния со злостраданием и теплотою душевною и источатся реки слез умиления, там все твердыни греха разрушаются, всякий огнь страстей угасает и совершается новое свыше рождение наитием Духа Утешителя; и душа опять соделывается палатою чистоты и девства» (Добр. Т.5. С.126).

Возрождение человека не может совершиться, если он не подчинится духовным отцам, способным исцелить его во Христе. «Нежелание подчиниться отцу духовному» в подражание Христу, который подчинился Отцу Своему даже до смерти крестной, означает «не быть рожденным свыше» (Св. Никита Стифат. Φιλοκαλία T.Г'. Σ.311, νδ'). Ведь такое рождение «обыкновенно происходит от подчинения духовным отцам» (там же, Σ.311, νγ').

Однако часто бывает так, что горестные страсти души не исцеляются сразу же после исповеди. Чтобы душа освободилась от своих страстей, требуется великая борьба и великое подвижничество. В сущности, прощение грехов – это не та обычная исповедь, на которую мы иной раз приходим под грузом тяжких психологических проблем, но свобода от страстей. Тот, кто не освободился от страстей с помощью благодати Христовой, «еще не улучил прощения»( Преп. Фалассий. Добр Т.3. С.296). «Как одержимому долговременною болезнию невозможно в одно мгновение получить здравие, так невозможно и в короткое время победить страсти или хотя одну из них» (Леств. 26:239). Требуется время и, разумеется, подвижничество, поскольку «делами укореняющиеся страсти делами же» и врачуются (Св. Никита Стифат Добр. Т.5 С.91). Поэтому «утеснение себя во всем и воздержание, труды и подвиги духовные» приносят бесстрастие (там же).

В дальнейшем мы скажем о способах, служащих для лечения трех частей души, душевных и телесных страстей, а также о последовательности применения этих способов. Сейчас же речь пойдет о том, как исцеляется душа в целом.

Мы уже заметили в другом параграфе, что святитель Григорий Палама, разделяя душу на три части: разумную, раздражительную и вожделевательную, пишет о том, что удаление от Бога – это болезнь не только каждой отдельной части души, но и всей души человека в целом. Итак, требуется лечение. Это лечение заключается в духовной нищете, которую Господь назвал блаженной. «Вознищенствуем же и мы духом, смиряясь, плоть умерщвляя и нестяжательствуя, да и наше будет Царствие Божие и благих сподобимся надежд» (Свт. Григорий Палама. Добр. Т.5. С.271). Разум, где беснуются страсти славолюбия, будем лечить смирением. Желание, в котором беснуются страсти любостяжания и сребролюбия, будем лечить нестяжанием, гнев же, в котором беснуются страсти плотские, будем лечить подвижничеством и воздержанием. Очень характерно, что святитель Григорий причисляет к способам лечения страстей славолюбия отшельничество и умное безмолвие. «Содействует к уврачеванию таковых особенно удаление от сообщества с другими, жизнь наедине и сидение в келлии» (Добр. Т.5. С.267). Плотские же страсти «ничем другим не врачуются, как умерщвлением тела, споспешествуемым молитвою и смирением сердечным, что и есть нищета духом» (там же, с.270-271).

Переживание тройной нищеты рождает плач по Боге, который приносит соответствующее утешение. Раскаяние рождает слезы. Значение плача для очищения человеческого ума очень велико. Телесная нищета сокрушает сердце, «...сердце же приводит в сокрушение троякое воздержание – в сне, в пище и в телесном покое. Душа, освободившись чрез сердечное сокрушение от таких чувств и от горечи их, восприемлет вместо их духовную отраду» (там же, с.273-274). Самоосуждение, которое играет важную роль в духовной жизни человека, рождается от этого смирения и от телесного плача.

Материальная нищета, находящая выражение в нестяжании, которое тесно связано с нищетой духа, очищает ум. По словам святителя Григория, когда ум «отторгнется от всего чувственного и, возникнув от потопления заботою о сем, начнет всматриваться во внутреннего человека, тогда, увидев лице его до отвратительности загрязненным блужданием долу, во-первых, спешит омыть его плачем» (там же, с.275). Таким образом человек достигает очищения ума и вкушает мир помыслов. Когда ум «начнет полным чувством вкушать благостыню Святого Духа», тогда «благодать начинает как бы живописать в нас на том, что по образу, то, что по подобию» (Добр. Т.5. С.277). Тогда человек становится личностью, ибо личность создается переживанием подобия Божия в нас. Плач бывает поначалу болезненным, поскольку сочетается со страхом Божиим, однако он приносит большую пользу. Если он становится постоянным, то в человеке рождается любовь к Богу, а сам человек уподобляется Ему. Когда же человек глубоко переживает этот плач, он «приносит сладчайший и священный плод утешения по благостыне Утешителя» (там же, с.280). «Начало плача есть как бы искание обручения Божия, которое кажется недостижимым». Поэтому любящие Бога трудятся и молятся. «Конец же плача – брачное в чистоте совершенное сочетание» души с Богом (там же, с.280-281).

Следовательно, по мнению Григория Паламы, исцеление трех частей души достигается соответствующими им тремя видами нищеты. От нищеты рождается плач, который после многих слез в конце концов приводит человека к Богу. Плач очищает ум и сердце.

Преподобный Иоанн Дамаскин, как мы уже видели, также разделяет душу на три части: разумную, раздражительную и вожделевательную. К уврачеванию и исцелению разумной части души «служат несомненная вера в Бога, истинные и непогрешительные догматы, постоянное изучение словес Духа, чистая молитва, непрестанное благодарение Богу». К уврачеванию и исцелению грехов раздражительной силы служат «человеколюбие, любовь, кротость, братолюбие, сострадание, терпеливость и доброта». Наконец, уврачевание и исцеление вожделевателыюй силы – это «пост, воздержание, злострадание, нестяжательность, расточение денег на бедных, стремление к будущим благам, желание Царствия Божия, вожделение всыновления» (Добр. Т.2. С.373).

Краткая формулировка этого учения принадлежит преподобному Иоанну Синайскому: «С помощию Святой Троицы вооружимся против трех главных страстей тремя добродетелями», то есть против сластолюбия, сребролюбия и славолюбия – воздержанием, любовью и смирением (Леств. 26:33). Мы уже упомянули о том, что раздражительную и вожделевательную силы отцы именуют страстною частью души. Таким образом, душа имеет разумную и страстную части. Разумная часть очищается чтением и молитвою, а страстная – любовью и воздержанием (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.301).

Преподобный Марк Подвижник, как уже было отмечено, считает забвение, неведение и разленение тремя великими исполинами страстей. Он призывает лечить забвение «прекрасною по Богу памятию», пагубное неведение уничтожать «просвещенным небесным ведением», а разленение изгонять «готовою на всякое добро живейшею ревностью» (Добр. Т.1.С. 484).

Кроме того, существует деление страстей на душевные и телесные. Эти страсти исцеляются соответствующими им духовными деяниями.

«Телесные похотения и взыграния плоти останавливают воздержание, пост и борение духовное; разжжения же душевные и волнения сердечные чтение божественных Писаний охлаждает, непрестанная молитва смиряет, а умиление, как елей, утишает» (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.132).

Святые отцы в своих аскетических творениях описывают и ту последовательность, в которой следует бороться со страстями. По словам Никиты Стифата, основными страстями являются сластолюбие, сребролюбие и славолюбие, соответствующие трем частям души. Поскольку основных страстей три, то и способов борьбы с ними тоже три: вводный, средний и совершенный. «Кто теперь только обнажился для подвигов благочестия и вводится в ополчение против страстей, тот всю брань свою устремляет против духа сластолюбия». Он измождает плоть «неядением, спанием на голой земле, бдениями и всенощными молитвами», а душу сокрушает «помышлением об адских мучениях и памятию смертною». Находящийся в середине подвижничества, то есть уже очистившийся от страсти сластолюбия, «теперь поднимает оружие веры против духа сребролюбия». Тот же, «кто с помощью созерцания и бесстрастия, прошед средину... вступил с помощию Слова и ипостасной Премудрости Божией во мрак богословия», сражается против духа славолюбия (Добр. Т.5. С.92-93). Таким образом, брань ведется последовательно против сластолюбия, сребролюбия и славолюбия. Такова последовательность лечения.