Знамение - Нэт Прикли

— А я предпочла бы Шабра, — внезапно заявила Нефтис. — Он хороший, старается всем помогать. Стать частью его тела было бы почетно.

— Интересно, — не удержался от сарказма правитель, — хоть один человек рядом со мной собирается остаться в живых?

— А ты что, рассчитываешь жить вечно? — с преувеличенной наивностью поинтересовалась Мерлью.

К счастью, в этот момент правителя нагнал Шабр.

— Прости меня за беспокойство, Посланник, — с непривычным для него смущением спросил ученый паук, — но что мне делать теперь?

Смертоносец чувствовал, что после случившегося настала его очередь совершить какой-то поступок, подтвердить правильность последнего выбора Риона, сделать что-нибудь в память о погибшем человеке.

— Шабр, у вас троих сейчас больше всего сил. Нам нужна еда, хоть немного еды для поддержания сил. Идите впереди, ищите по сторонам. Мы должны найти еду в течение сегодняшнего, самое позднее — завтрашнего дня.

— Я понял, Посланник, — прислал Шабр импульс согласия и три смертоносца умчались вперед.

— Шабр лучше всех, — опять заявила Нефтис.

— Не разговаривай, — попросил Найл. — Береги силы.

Около часа они шли молча, а потом в сознании прорезался радостный голос Шабра:

— Здесь лес! Мы уже парализовали двух гусениц. Прямо в конце ущелья.

На счет леса Шабр сильно преувеличил: ущелье, упираясь в высокую гору с раздвоенной вершиной, внезапно расширялось, превращаясь в долину с пологими склонами, по размерам не меньшую, чем долина Парящей Башни. Правда, дно здесь оставалось песчаным и безжизненным, зато склоны густо поросли темно-зелеными пихтами. К приходу отряда трое смертоносцев успели поймать и парализовать ядом четырех крупных гусениц-полосаток и двух солнечных бабочек — желтых, с синими пятнами на крыльях. Людям оставалось только собрать немного хвороста и развести огонь.

— Тебя здесь ничего не смущает? — спросил Симеон, когда путники немного перекусили.

— Что?

— Голое дно и поросшие лесом стены. Такое ощущение, что тут время от времени откуда-то появляется сразу очень много воды, которая устремляется в ущелье и смывает все на своем пути. Все, что на дне, естественно, уносит, а деревья на склонах просто намокают. Когда уровень воды опускается — они высыхают, и все.

— Ты хочешь сказать, мы попали в логово? — спросила принцесса. Но если Маг в минуту опасности может каким-то образом наколдовать большое количество воды и смыть ею врагов, то почему он не сделал этого до сих пор?

— Он ранен, — напомнил медик, — он лечится в озере, в Долине Мертвых, и не знает, что мы здесь.

— Симеон прав, — кивнул Найл. — Маг спрятался от меня в озере, он заставил его закипеть холодным. Маг действительно каким-то образом связан с водой. Пока мы здесь, на дне, мы все еще в опасности. Нужно подниматься наверх.

Нынешняя, вялая речушка питалась журчащим ручьем, стекающим по расселине с раздвоенной горы. За парной вершиной была видна еще одна, куда более высокая гора, покрытая сверкающим ледником. Найл покосился на принцессу.

— Эта не она, — спокойно ответила девушка. Мы обошли гряду с «человеком» посередине сбоку. Он — четвертый пик с этой стороны.

— Тогда поднимаемся, — решил правитель. Разобьем лагерь в безопасном месте.

В глубоко промытую водой расселину солнечный свет не попадал, похоже, никогда. Как это нередко случается в горах, там, в царстве вечного полумрака, прятался зимний холод: камни, по которым струился ручей, покрывала толстая ледяная корка. Обледенели и ближние камни, на которые падали мелкие брызги. А рядом, в нескольких метрах, освещенный солнцем склон дышал теплом, подниматься по нему наверх было легко и приятно.

Множество камней и уступов служили надежной опорой для рук и ног, и люди быстро забирались без помощи паутин, предоставив смертоносцам возможность спокойно поохотиться в долине.

На высоте метров ста Симеон опять заглянул в русло ручья, присвистнул и позвал Посланника:

— Смотри Найл, тебе это понравится!

Правитель подобрался к нему поближе, взглянул в ложбину и тоже присвистнул:

— Вот так колдовство!

Их глазам открылось чистое горное озеро, которое мирно покоилось в воронкообразном ложе. Правда, в стене этой воронки была трещина, через которую наружу вытекал ручей. Трещина поднималась на высоту метров ста, расходясь краями все шире и шире, с внешней стороны напоминая раздвоенную вершину. Однако главное было в том, что на той высоте, куда поднялись люди, трещину надежно перекрывала ледяная перемычка. Вода переливала мерзлую запруду и струилась вниз по расселине.

— Ты понимаешь, Найл?

— Само собой. В озеро стекает холодная талая вода. Камни в тени тоже мерзлые. Вода течет по камням, они покрываются ледяной коркой, которая становится все толще. Постепенно поперек трещины вырастает запруда, намерзает все выше и выше. Уровень воды в озере повышается, ее напор растет. Прочность запруды наоборот, падает — края-то расходятся, ширина пробки становится слишком большой. В конце концов равновесие нарушается, «затычка» вылетает, и вся масса воды из озера падает вниз.

— А еще, если «плотина» уже достаточно высокая, ее можно слегка ослабить, подрубив с какого-нибудь края. Особенно, если в ущелье вошла вражеская армия.

— Где? — на стенах ложбины появилось сразу несколько смертоносцев. Слишком «громкая» мысль об открытии Посланника и Симеона не могла пройти мимо восприятия пауков.

— Вот, смотрите, — предложил Найл. — Именно поэтому Маг, о котором не было слышно на протяжении десятилетий, вдруг появился рядом с Сибиллой и начал вести себя с такой грубостью и жестокостью. Он рассчитывал спровоцировать Смертоносца-Повелителя на войну как можно скорее, пока эта запруда не разрушилась сама по себе.

— Ты хочешь сказать, Посланник, — уточнил Дравиг, — что Маг не способен на колдовство? Что это всего лишь обман?

— Мы пришли сами, не вовремя, и Маг оказался бессилен, — не без облегчения отозвался Найл. — Случись это на десять лет раньше или позже, и мы тоже могли пасть жертвой «урагана».

— А как же Мадиг, который был проклят Магом и умер через несколько дней после возвращения?

— Он умер не от проклятия, — Найл прикрыл глаза, вызвал и передал смертоносцу воспоминание о встрече слуги Квизиба Великого и здешнего колдуна. Только не то повествование, которое поведал мертвый паук, а его более подробный пересказ, прозвучавший из уст одного из хранителей «памяти», молодого паука Греля. — При прощании Маг оцарапал руку Мадига каким-то шипом. Скорее всего — отравленным. Разные медленные яды и смертельные заболевания известны людям очень давно, задолго до прилета радиоактивной Кометы.