По грехам нашим. Книга 4 - Денис Старый

- выкрикнул он парня лет четырнадцати, который остановил сани, груженные дровами, и грустно смотрел на проходящих бойцов, кого-то высматривая сред них.

- Да, боярин, спаси Христос, - произнес парень и, стянув шапку не подобострастно, но с почтением поклонился.

- Ты едь до люда честного, да обскажи, что вои наши одолели супостата и гонят его, а мы возвернулись, дабы снеди взять, да зброю обменять, - сказал Ипатий и заметил, как засияли глаза парня.

Кобылка, тянущая сани с дровами лихо развернулась и под свист возничего, роняя чурбачки, рысями пошла в сторону ближайших построек.

Два дня, которые были даны войнам на отдых, Ипатию пришлось выполнять роль и управляющего, и главного рассказчика, и интенданта. Это хлопцы мылись в бане, да с женами и подругами миловались, Ипатий работал. А как можно было отказать Божане и детям Корнея в рассказе о героизме их отца и мужа? Или людям, нескончаемым ручейком, приносящим и шубы, и тулупы, и валенки с шапками и шкурами, не говоря уже о припасах? Уговоры, что это бессмысленно и что нам нужно значительно меньше, да и заготовлены уже в магазинах все припасы, а больше не увезти, не действовали. Пришлось процессы направить в нужное русло и собирать большой караван в сторону движения войска Ярослава, но только для унжанских воинов. Собралось шесть десятков подвод, так что пришлось просить помощи у наместника Гаврилы в Унже, да и присутствующие тут купцы из Ростова проявили гражданскую сознательность и одолжили пятнадцать телег с лошадями.

Вопрос стал с Жадобой и его людьми. Они уже два месяца как прибыли для участия в операции по разграблению эмира, но боевые действия зимой не предполагают действия, свойственные речным ушкуйникам. Однако, большую часть и этих морских пиратов Ипатий решил привлечь к делу. Во-первых, у них был свой обоз и достаточное количество подвод и саней – было время подобрать возничих и умелых не столько воинов, сколько ремесленников-плотников и копателей. Задачи, которые будут стоять у ушкуйников, были в доставке в Унжу трофеев, подвод, при затяжной операции, они же и будут инженерами при сооружении ловушек и организации засад. Привлекалось более пяти сотен человек, остальные четыре сотни через месяц уйдут вновь хулиганить в Балтийском море и наниматься на сопровождение торговых караванов, чтобы от своих же собратьев и защищать купцов.

Уйти из поместья оказалось сложнее, чем совершить многокилометровый переход, но Ипатий справился. И только в пути, где-то на подходе к Городцу получилось расслабиться и заняться привычными делами по отработке навыков диверсионной работы, а не ненавистными управлением и организацией.

Обоз, который двигался вдоль притоков Волги в сторону западной границы Булгарии, увеличился на половину минимум. Нашлись и среди воинов Ипатия рачительные хозяева, которые брали и дополнительную пару обуви и не могли пройти мимо теплой шубы из отлично выделанных шкурок куниц, белок, бобров, лисиц с подкладками из овчины. В таких одеждах и пятидесятиградусный мороз был не страшен.

Главным грузом, который особенно охраняли, были корабельные пушки, установленные на сани, с измененной конструкцией для возможности устойчиво, но с откатом, закрепить практически ручное орудие.

Две недели переходов и первая встреча с монгольским объездом. Чудом получилось не войти в контакт. Засветиться преждевременно, было никак нельзя. Потом долгая и изнурительная разведка местности, в том числе и с помощью примитивных подзорных труб, ну и девайс на шее Ипатия – бинокль, изрядно облегчал и без того трудную разведку – снега немело по брюхо рослому коню.

Монголы старались лишить возможности подойти ближе к своим войскам, используя, как минимум пятнадцать постоянных разъездов полусотен и сотен. Исправно, насколько это можно было организовать в Средние века, работала охрана с постами и караулами. Серьезный противник с высокой дисциплиной и выучкой. Ипатий заприметил, что даже на марше, монголы не перестают тренироваться и проводят что-то похожее на учения с привлечением до пяти сотен ратников одномоментно.

Попаданец удивился осознанию того, что русичи в истории материнского мира умудрялись как-то сдерживать орды степняков, даже нанося серьезный урон, как в битве на реке Воронеж, но в другой реальности, или при обороне Казельска. Нет, русичи не чем не уступали в воинском искусстве своим противникам, даже превосходили многих, но в монгольской армии Ипатий увидел единый организм, который присущ в некоторой степени ближней дружине князей, но никак не всему, часто разношерстному, войску.

Первая интересная потенциальная добыча была замечена после грандиозной битвы булгаров и войска Угедея севернее Самарской луки. И были это не монголы, а драпающие волжане. Если в этом пафосном обозе был даже не эмир, то точно кто-то очень важный. Крытые павозки, расшитые золотом и запряжённые четверками лошадей. Уже на охране можно было поднять немало средств, так как гвардейцы, сопровождающие богатый обоз были в дорогих доспехах с золотыми вставками. Можно будет уже, наконец, сформировать первый поезд с трофеями на родину. Богатые одежды, вьючные лошади с каким-то добром, сами кони, великолепные скакуны туркменской породы, все в дорогих красных сапогах с богато украшенным камнями оружием.

Сомнений, что делать, не было и оставалось только подготовить атаку. В лихой набег на почти три сотни воинов булгарского вельможи пошли пять сотен всадников Ипатия. Было бы и больше, но остальные отряды имели собственные задания и находились в более чем дневном переходе в противоположную сторону от объекта.

Добыча оказалась зубастой. В ходе продуманной и лихой засады, гвардейцы, как именовал для себя воинов-булгарцев, разделились на мелкие группы менее, чем из половины уцелевших, и стали болезненно огрызаться, пока три самых вычурных крытых повозок с тремя десятками воинов спешно убегали.

Выстрел! И один из возниц на передовой повозке падает под колеса своего транспорта. Выстрел! И его напарник опадает на спинку своего рабочего места, роняя вожжи. Понадобилось еще пятнадцать выстрелов, чтобы полностью выбить всех желающих взять управление повозками. Особо ретиво обслуга, а после и воины, пытались увести подальше вторую повозку с булгарским гербом, больше похожем толи на корейские иероглифы, толи демонстрацию букв «и» и «игрик».

В это время ратники Ипатия, наконец, смогли выделить полсотни воинов в погоню за удалившимися повозками, но очаги сопротивления все еще оставались и к дороге уже выдвинулись пушки.

Лучшие воины Руси, коими, несомненно, являлись ратники Ипатия, с трудом одолели гвардейцев. Потери русичей составили двадцать три убитых и почти пятьдесят раненых. Ипатий относился еще более серьезно, чем Корней, к медицинской службе и в его отрядах были обязательно воины, которые проходили обучения лекарскому искусству в его проявлении военно-полевой хирургии. Находясь вдали от клириков и