Держись от меня подальше - Рида Сукре

И до сих пор не понимал. Лишь сейчас, отпустив её и расставив все точки над «i», услышав: «Ты мне не хозяин. К тому же мы расстались,» — сорванным надломанным, но отчего-то поразительно уверенным голоском, он вдруг со стопроцентной точностью осознал:

Я так давно тебя искал по грязным пресным руслам,

Зубами сети рвал, напрягая каждый мускул [8]

Он перепробовал много девочек, не ведя подсчёт, да и не запоминая, впрочем, их. Только Соня в самом начале их знакомства зацепила его чем-то. Возможно, своей бесшабашностью, удивительно сочетающейся с невинностью. Такие девочки, как она, цепляют, с ними интересно проводить время. Они ругаются как сапожники, верят в сказки, хотя никогда не признаются в этом, во всём выкладываются по максимуму. С ними занимательно… какое-то время, но когда любопытство проходит, они надоедают, и от них сложно избавиться, да и не сразу понимаешь, что хочешь именно этого.

Артём и сам бы не сразу осмыслил факт того, что их отношения не имеют будущего, хотя бы потому что не его это судьба — воспитывать вздорную девицу, попка которой плачет по отцовскому ремню, если бы не Оливер и взявшаяся, как по мановению волшебной палочки, телепортировавшейся ему в руки прямиком из Хогварца, её старшая сестричка Лена.

Будучи абсолютно спокойной и уравновешенной, скромной, податливой, нежной и мягкой, она ворвалась в его жизнь и устроила революцию подобно Эрнесто Че Гевара на Кубе, причём и сама того не зная, что делало её ещё более родной для Артёма. В первую встречу — да, он был решительно настроен её убить, когда узнал, что они теперь в законном браке. Он подумал тогда, что это такая тупая шутка, что она подстроила всё специально, или этот чудик Олька подстроил и подговорил её. Но довольно быстро Артём узнал, что всё не так. А сейчас всё поменялось кардинально.

Сейчас ему приходится держать себя в рамках, чтобы перестать постоянно дотрагиваться до своей щеки, которую словно током ударило после её лёгкого, практически невесомого прикосновения. И он понятия не имел, о чём она думала, когда протягивала к нему свою изящную ручку, но на её лице отразилось нечто такое, что заставило его чувствовать себя призраком, будто она не ожидала его здесь увидеть, но вот он собственным могучим торсом стоит перед ней и пытается скрыть радость от встречи за грубостью. Но он был дико рад её видеть, ведь после ссоры в беседке Шер не находил себе места и сделал много глупостей, а может и нет, но кто рассудит?

«Я не хочу тебя слушать!» — зажимая ладонями уши, понеслась она прочь, но Артём не побежал следом за своей малышкой, хотя тело совершило рефлекторное движение вперёд, которое он, превозмогая себя, пресёк.

— Стой!.. — шёпот, сорвавшийся с губ вслед его малышке, так её и не нагнал, тогда Шер заново прокрутил в голове ситуацию и великодушно отпустил девушку: — Нет, лучше беги. Беги от меня подальше.

Разумные, как он непритворно полагал, слова немного охладили его чувства, и Артём вернулся в дом, не желая никого ни видеть в данный момент, ни говорить ни с кем.

— Иди в машину, моя красавица, — донеслась до него фраза удаляющегося с кухни брата, а следом за ней — звонкий чмок в щёку, может руку.

Раньше он бы приревновал Соню. И не посмотрел бы, что человек, лобызающий её конечности, — Оливер, его кузен. И даже больше, чем кузен — он его лучший друг.

— Подожди меня на веранде. Это как выйдешь — направо вдоль дома, — слышно было совсем тихо, видимо, Олли с Сонечкой уже стояли на пороге. — Я сейчас подойду.

— Ага.

Шерри даже немного удивился безоговорочной покорности девушки — ему бы она весь мозг вынесла, не устав объяснять, как опасно оставлять свою девушку одну, ведь её могут похитить, обесчестить, или же вообще оба действия совместить. Со стороны казалось, что у них всё идеально. Но обстоятельства, предшествовавшие данной ситуации, носили некий характер, не позволяющий ему сомневаться в Оливере. И вот снова противоречивые мысли вышли на передний план, а сам он не успел ретироваться в комнату, закрыть дверь на замок и, нацепив наушники, проигнорировать желающего пообщаться с ним брата.

— Артём, надо поговорить, — перед ним стоял Олли, решительно настроенный на серьёзный разговор, что можно было понять по крепко поджатым губам.

— А есть о чём?

Оливер кивнул. Шер не стал спорить, к тому же момент прятаться от братца был давно упущен. Он прошествовал мимо Олли в кабинет папы, где у того стоял встроенный в стенку секретный бар, о котором в доме знали все кроме Ефросиньи.

Он достал из бара, схватив за узкое горлышко, и безмолвно откупорил непочатую скульптурную бутылку тёмно-янтарного цвета виски. Одним движением головы спросил Оливера, налить ли ему, тот, вскользь глянув на этикетку и отметив, что это «Jameson Vintage», утвердительно кивнул. Предложи ему Шер простолюдинский пивасик, он бы стопроцентно отказался, хотя сейчас не мог этого гарантировать, желание насытить кровь градусами появилось само собой и призывно требовало его удовлетворить. Стаканчик виски оказался весьма кстати.

Шер положил в оба сверкающих чистотой стакана немного льда из мини-холодильника и залил их виски. Подал один Оливеру вместе с вопросом:

— О чём ты хотел поговорить? — и развалился в соседнем, обитом золотисто-красной тканью, кресле.

— Ха, — неестественно усмехнулся брат, — мы с тобой как герои «Крёстного отца». Сидим оба такие при понтах, крутые типа. Виски хлебаем. Сигар только не хватает. Или у дядюшки есть заначка?

Артём невесело усмехнулся в ответ:

— У него всегда есть. И ты даже знаешь где.

— Помню, мы в детстве часто вместе шороху тут наводили.

Оливер уже готов был погрузиться в воспоминания, но Шер его резко перебил:

— Ты пришёл, чтобы потрещать о детских шалостях?

— Нет. На самом деле нет, — покачал головой Оливер, сделав небольшой глоток. — Совсем неплохо, — сделал он комплимент терпкому напитку. — Сладковатый, с фруктовыми тонами, немного острый. Напоминает Лену.

— Совсем нет, — не согласился с ним Шер и залпом осушил весь стакан.

Ему не хотелось наслаждаться насыщенным ароматом сочных фруктовых плодов, приправленных корицей и патокой, так что он даже не ощутил мягкой сладости отборного букета, но его всё же накрыло долгое и деликатное, как выразились бы знаменитые дегустаторы, послевкусие: сладкое, терпкое, пряное, с винными нотками. И вот, хоть убей, Лену он в этих острых нотках никак не находил: сладкая — да, терпкая — да, пряная