Великий Сатанг - Лев Вершинин

А эти ребята предпочли превратить в дурдом всю Галактику.

Ах, нет конфликтов? Так будут! — решили они.

И задумались: откуда взять, если действительно нет?

Вот тут и подвернулся А Ладжок с его экспортом плодов ла и мечтой о расширении всех видов экспорта. Что стоило шепнуть ему пару слов? Не малыш уже, должен сообразить, особенно ежели добавить, как его, Ладжока, везде чтут и до чего обожают. Поверит, куда денется, привык уже верить в такое…

И поверил. И клюнул на свою голову. Ибо никак не учел, что имеет дело с такими зубрами, рядом с которыми сам едва-едва паршивый ослик…

Схема-то была проста: сперва туристы вкупе с земными идиотами пропагандируют всех, кто шибко умный и не нуждается в отеческой опеке, потом земные кретины пропагандируют туристов, чтобы всякие инородцы закаялись впредь вмешиваться в великое и святое, а на предмет урегулирования шероховатостей с психами-землянами были заранее подготовлены и настроены застоявшиеся в стойлах стратеги и тактики, соскучившиеся по размахиванию острыми предметами…

Красиво! Богато! Шикарно, я бы сказал…

На Дархае неприятно удивились. Во всяком случае А Ладжок даже захворал с горя, а через четыре дня и вовсе скончался после тяжелой непродолжительной болезни. Именно так гласило коммюнике, подписанное членами Временного Совета Равных. Спустя еще неделю некое Око Единства порадовало Галактику, сообщив, что убийцы Железного Вождя (читай: Временный Совет) разоблачены и стерты с лица Дархая. Ровно через десять дней, вопреки предыдущим данным, эфир сотрясли откровения какого-то Комитета Спасения и Возрождения. Данный Комитет объявил об исполнении приговора в отношении так называемого Ока Единства, ближайшего подручного и подлинного убийцы кровавого тирана и авантюриста А, вместе с ним несущего ответственность за гибель миллионов юных борцов.

Затем названия комитетов, советов, ассамблей, собраний, центров и хунт замелькали, словно в калейдоскопе, исправно пополняя коллекцию разоблаченных, низвергнутых и посмертно реабилитированных. Иные резвились по два-три часа, кое-кому везло подольше. Лично мне запомнилась колоритная дама Тиньтинь Те, объявившая себя мужчиной по имени Вакилья, якобы отпрыском Оранжевого дома по линии бастардов Огненного Принца Видратъхьи и в течение целых двух дней называвшая себя Харьядарваном Х Ранкочалар. Если не ошибаюсь, он (она) успел(ла) издать Ордонанс о Реставрации, после чего в обе столицы вошли наконец, кажется, даже без боя, отряды горцев генерала Тан Татао. Затем Дархай надолго умолк, и что творилось дальше — Бог весть. Последним всплеском активности после длительного молчания стал усталый, подхрипший от вдохновенного восторга голос: «Говорит Свободный Нол-Сарджо-Тун! Пусть славятся и живут в веках бессмертные идеи юх-квэхва-юх! Друг Джугай с нами!»

Помню, радио замолкло, потрещало и завершило: «И пусть знает оранжевая свора, засевшая в Барал-Гуре, что Дархай все равно будет Единым!»

…Да, план был хорош. Однако никто не учел побочных эффектов. Две недели славной, от души и сердца организованной резни изрядно оздоровили общество, избавив остаток населения обеих держав от вредных мыслей на всякие темы. Заодно с головами, такие мысли придумывавшими. И основной задачей населения, помимо упорного труда и лояльности перстам указующим, сделалась мечта о лютой мести подлым конфедератам, развалившим Единый Союз, и, соответственно, мерзким заединщикам, растоптавшим демократическую непорочность Конфедерации…

Редкие рейсы чудом уцелевших космолетов из порта в порт поддерживали иллюзию существования держав; на деле же мудрые и абсолютно легитимные лидеры каждой отдельно взятой планеты знать не знали и слышать не собирались о какой бы то ни было центральной власти и подчас уже рекомендовали подчиненным требовать побольше подлинного суверенитета.

Единственная накладка: как сообщают достойные доверия источники, дебилов на каждой из Содружества Независимых Планет рождается все больше. Но это уже забота медиков.

Которых, между прочим, тоже почти извели в ходе чистки.

К слову сказать, было и исключение: Земля.

Еще в дебюте на Планете-для-Всех произошел сбой. И виной тому был некто… кажется, Верховенский?.. или нет? — я не силен на имена. Плановую критику он провел едва ли не успешнее всех. Но — нетривиально. Держу пари, у этого умника имелся кой-какой административный опыт; во всяком случае замыслы устроителей шоу он просек. И внес коррективы, справедливо полагая, что есть пророк и в Отечестве своем. Порезав излишних болтунов, он взялся не за дархайских туристов, как следовало бы по плану, а наоборот — за бедных вояк, никак не ждавших этакого подвоха. И лишь потом, предупредив возможные эксцессы, показал «макакам» (так он называл собратьев по идее), кто в доме хозяин. Впрочем, под конец накрылся и сам. Почему? Точно не знаю, а врать не люблю…

Что там сейчас и как, известно смутно. Мало достоверной информации. Одно точно: ничего хорошего. Понятное дело, планета-курорт, без всяких ресурсов, да к тому же и со взорванными энергоблоками. Надеюсь, сколько-то душ все же выживет в городах-музеях. А может быть, кому-то из особо везучих посчастливится удачно одичать.

Скорее всего недораскритикованным туристам с Дархая.

Насколько мне известно, они забились в самую глушь, от мира отгородились напрочь — и ждут избавителя. Не Вождя, как ни странно, в Вожде они хоть и тупые, а все же разуверились. А — вы не поверите! — того самого принца Видратъхью, о коем я уже вскользь поминал. Мол, спустится в назначенное время с небес и уведет на Дархай…

Что ж, в конце концов, любая вера достойна уважения.

Поболе их преуспели уцелевшие наследнички пророка со славянской фамилией. Заняли недогоревшие небоскребы, наловили энное количество очумевшего населения, нарекли пойманных лохами и повелели оным пахать и сеять. Ибо, по их разумению, меч рождает право, а тот, у кого меча нет, и есть лох.

Там весело. Поскольку они, отдав должное, изобретательны и полета фантазии не чужды. Что скажете, к примеру, о праве первой ночи с обоими новобрачными подряд прямо на Круглом Столе?! Впрочем, те из них, которые мягкотелые либералы, пока еще не словили полного кайфа. Они обходятся без жениха.

Каждую пятую среду они созывают толковище в центре бывшей Одессы и держат отчет перед Великим Бригадиром. С недавних пор пост сей прочно занимает некто Йошко I Крутой, в девичестве Бабуа. После разборки полетов — короткая тризна и разъезд делегаций. До следующей пятой среды.

Были, правда, и такие слухи, что кое-кто на Земле верит в нас, грешных. Боюсь, не воздастся им по вере их… Да и на пользу ли пойдет помощь от тех, кем мы все стали?

И есть еще, говорят, там какой-то Старец…

И ведомо, дескать, ему все, что было и что еще будет.

Но об этом — молчок! Что я, дурной, о таком к ночи?..

…А у меня на Авиньоне — благодать. Одна беда: бедняжка Джамбатиста совсем свихнулся и теперь сам пользуется моим пони. Прямо в библиотеке. Мне же не до шалостей. Забот полон рот: обустроить беженцев, по счастью, малочисленных, к делу приохотить. Ну и, конечно, внушить веру, ежели сумею…

Трудно! Но — пытаюсь. И не без успеха. А говорили — шизофреник. Ох-хо-хо! Да я нормальнее многих, а по нынешним-то временам, так, пожалуй, и всех!..

Боженька! Хоть мы порой и ругались, но шепни мне на ушко, будь добренький: на хрена Тебе все это было нужно, а?.. Я ж никому ни полсловечка, Ты ж меня не первый год знаешь!..

А сатанги исчезли, словно и не было их вообще.

Впрочем, возможно, и не было, дети мои, возможно, и не было. Очень возможно.

Хотя — как сказать…

Хроника третья

Операция «Ностальгия»

Глава 1

«Братва, в натуре, сфильтрует базар…»

Земля. Месяц пробуждения цветов. Люди башен

13 апреля 2233 года по Галактическому исчислению

Солнце взбесилось нежданно. Вчера еще пристойно теплое, как ему и подобает по ранней весне, оно полыхнуло с утра, вмиг раскалив небо добела, и влажный ветерок, лениво тянущий с моря, к полудню превратился в сгустки испарений, забивающих глотку почище комьев промасленной пакли. Мгновенно распахнулись неторопливо набухавшие почки. Молоденький тоще-долговязый лесок, некогда бывший бульваром, за пару часов оброс яркой, даже и на взгляд, липкой зеленью свежей листвы и шуршащей занавеской закрыл вид на море: и пока еще серую, но начинающую понемногу наливаться синевой гладь воды, и руины порта, скалящиеся обломанными клыками проржавевших кранов.

Вид открывался с пятого этажа и выше, но туда хода не было: рухнувшие лет десять тому лестничные пролеты не вели никуда, и даже сумей кто-то настырный чудом взобраться по остовам гнилой арматуры, он был бы разочарован: от пятого, заложенного наглухо кирпичом этажа тянулись в небо лишь перекореженные развалины.