Лесной кавалер - Рой Фланнеган

Но юго-западный ветер становился с каждым днем все теплее, деревья оделись в свой обычный весенний наряд, а в небе по-прежнему, словно снежные горы, громоздились друг на друга белые облака.

В Джеймстаун часто приходили сообщения с границы, и были они по большей части неутешительны. Сэр Генри Чичерли во главе отборных частей губернаторской армии рыскал по всему Западу в поисках отрядов Бэкона, которые, по слухам, могли скоро напасть на восточное побережье. Устав преодолевать разлившиеся реки и сдерживать недовольство измученных полуголодных солдат и офицеров, Чичерли вернулся ни с чем. На Джорданс-Поинт Бэкона не оказалось, и никто не знал, где он стоит лагерем.

Губернатор Беркли вывесил очередную прокламацию. предупреждая, что каждый, взявшийся за оружие без ведома особой Королевской комиссии, будет повешен.

Но едва она появилась на столбах и дверях таверн, как была немедленно сорвана возмущенными горожанами, а по всему Джеймстауну, в том числе и на стенах здания совета, появились крупные надписи: «Да здравствует Бэкон!». В дома подбрасывались грубо отпечатанные листовки бунтарского содержания

Пошли разговоры о том, что фермеры не станут сажать табак до тех пор, пока не снизят налоги. Женщины наседали на советников и губернатора, требуя запретить питейным заведением торговать какой бы то ни было жидкостью, кроме эля, поскольку их мужья стали отчаянно предаваться пьянству. Повсюду слышались требования произвести проверку счетов государственной казны и пересмотреть систему пошлин и тарифов, обогащающую губернаторских любимчиков и разоряющую всех остальных, а также открыть земельную книгу и выявить людей, записывающих огромные участки на подставных лиц.

Народ не успокоили даже выборы. Для правильного подсчета голосов в помощь шерифам выделяли добровольцев. В двух округах, где шерифы вздумали мухлевать в угоду губернатору, их едва не убили. В пяти округах в парламент выдвинули бывших слуг. В Энрико баллотировались Натаниэль Бэкон и полковник Крю.

Губернатор рвал и метал. Когда несколько советников недвусмысленно намекнули ему, что было бы неплохо несколько смягчить политику в отношении Бэкона, уж слишком он популярен, сэр Вильям треснул кулаком по столу, поклявшись не идти ни на какие компромиссы, поскольку они лишь провоцируют бунт.

Даже Дениэл Парк был обескуражен подобным ответом. Он отправился к Лоренсу и попросил передать Бэкону, что только тот и может облегчить положение вещей.

— Пусть он напишет губернатору, — посоветовал Парк. — Скажите ему, чтобы он польстил немного самолюбию старика и спас этим от петли себя и… вас. Бэкон учился в Кембридже и уж сумеет, наверное, написать вежливое письмо. Объясните вы ему наконец, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО рискует своей головой. А может быть, и не только своей.

Лоренс задумчиво посасывал трубку.

— А с чего вы взяли, что я смогу передать ему все это? — невинным голосом осведомился он.

— Если не вы, то кто же? — нахмурился Парк.

— Что ж, придется попытаться, — рассмеялся Лоренс.

— После ухода Парка Лоренс долго размышлял. Он мало кому верил в Джеймстауне, и Дениэл Парк не входил в число таких людей. Его встревожило, что член губернаторского совета так хорошо осведомлен о его дружбе с мятежным адвокатом. Если об этом знал Парк, значит, знали все, включая самого Беркли.

Но в его словах было разумное зерно. Всем вокруг понятно, что Бэкон не мятежник. Всем ясно, что никакого бунта на границе нет, если, конечно, не считать таковым оказанный индейцам отпор. И никто не сомневается в том, что это еще отнюдь не предательство, если фермеры в чем-то не согласны с торговыми агентами губернатора, а йомены требуют снижения налогов. Для решения подобных разногласий и была создана в 1619 году ассамблея. Что ж, Бэкон узнает о настроениях в Джеймстауне и сумеет положить конец досужим толкам о предательстве.

Но кто возьмется отвезти Бэкону послание? Кто вообще сможет отыскать его в диких лесах к югу от Джорданс-Поинт? Никого из людей Байерда в городе нет. Траппер с верховий возвращается назад лишь через месяц… Кто же? Остается лишь юный Клейборн. Только этот волчонок способен быстро и толково справиться с непростым заданием.

Ланс Клейборн места себе не находил из-за того, что ворота Галл-Коув отныне были закрыты для него. Целые дни напролет проводил он в кедровой роще, но на крик совы никто не выходил. Ворота так и не открылись.

Мисс Истер неважно себя чувствует. Мисс Истер никого сегодня не принимает, Мисс Истер нет сейчас дома. Мисс Истер уехала погостить в Пенсильванию…

Он послал подарок — коробочку с редчайшими сортами чая. На следующий день ее вернули, сопроводив отказ какой-то дежурной светской фразой.

Ланс писал письма, но получал их назад нераспечатанными…

Юноша получил записку Лоренса в таверне Генриетты Харт и почувствовал прилив сил. Снова настоящее дело! Однако, стоя на палубе боровшегося с ветром десятивесельного судна капитана Байерда, он ощущал, как с каждым гребком, уносящим его на Запад, усиливалась боль в сердце.

А что если за это время Истер Уокер решит выйти замуж за другого? Скажем, за Джона Ли или Тома Хэнсфорда? Или сядет на корабль и вернется в Лондон? А что если вмешается слепая судьба, и она заболеет или, хуже того, умрет?

Каким же он был дураком! Ну что ему стоило признаться, кто он на самом деле, еще там, на пристани Арчерз-Хоуп? А теперь она уже вряд ли когда-либо сможет воспринимать Ланса Клейборна как романтического лесного рыцаря, спасшего ее от верной смерти.

Все! Хватит! К черту эту любовь!

Бэкон будет рад ему. На границе найдется, чем занять свои мысли. Немногие сумеют перехитрить индейцев, уверенно пройти по незнакомому лесу или свалить оленя с первого выстрела. Он нужен Бэкону.

В том мире нет места женщинам. Все западные племена вышли на тропу войны. Часть индейцев, до сих пор соблюдавших нейтралитет, присоединилась к воинственным монаканам. Испуганные разгромом окканичей краснокожие больше не верили белым людям. Петиско увел свое племя далеко в горы.

Мощные взмахи весел быстро гнали судно вверх по реке. Теперь они проплывали Хармони-Спит, где жил его бывший наставник Дэвид Брум, также немало пострадавший от любви. Энн Шорт всласть помучила его, прежде чем согласилась на брак. Что-то они поделывают сейчас? Энн Шорт превратилась в обожающую посплетничать толстуху-кумушку, а Брум каждый день, кроме воскресенья, когда он читает проповеди в церкви, возится с мотыгой на своей земле…

Может быть, и ему, Лансу Клейборну, после женитьбы уготована мотыга? Во имя пророка Даниила, нет! Только не это!