Сладкий след поцелуя - Линси Сэндс

— Мы на ногах весь день, так что пойдем пару часиков вздремнем. А Данте и Томазо покараулят дом.

— Данте и?.. — Винсент не успел уточнить, потому что зажужжал звонок, извещая о том, что кто-то стоит у ворот.

Кристиан кивнул. Винсент вскинул брови, подошел к панели, спросил, кто там, и ничуть не удивился, услышав, что это Данте и Томазо. Нажав кнопку, он обернулся и увидел, что Тайни с подозрением смотрит на обоих бессмертных. Интересно, подумал Винсент, какими аргументами эти двое сумели удержать Тайни внизу, не допуская его к Джеки?

Он взглянул на Кристиана с Маркусом:

— Данте и Томазо?..

— Это мои кузены. Они близнецы, — объяснил Кристиан. — Можешь смело им доверять.

Поскольку Винсент еще не решил, может ли он доверять самому Кристиану, такое заверение мало его успокоило, но что он мог поделать?

— Какие комнаты ты нам выделишь? — спросил Кристиан.

— Две первые направо пока еще не заняты, — ответил Винсент. — Если вы остаетесь тут, вам придется потесниться.

Кристиан кивнул, и тут в дверь постучались. Винсент открыл и на пороге обнаружил мужчину в кожаной одежде. Габаритами тот превосходил даже Тайни. Винсент с трудом сдержал свое потрясение при виде незнакомца, кивнул в знак приветствия, посторонился, чтобы впустить гостя в дом, и увидел второго. Близнец был таким же огромным и с ног до головы затянутым в черную кожу. У обоих братьев были длинные черные волосы.

Винсент запер за ними дверь. Кристиан затараторил по-итальянски, но под конец добавил по-английски:

— Пока я не проснусь, за все отвечает Винсент.

Брови Винсента высоко взлетели, так его впечатлило это заявление, но Кристиан с Маркусом уже поднимались вверх по лестнице, а две громадины, именующие себя Данте и Томазо, выжидательно смотрели на Винсента. Он понятия не имел, что им сказать или что поручить.

— Это Тайни, — после недолгого молчания произнес Винсент и спросил: — Вы едите человеческую пищу?

Эти двое казались ему совсем юнцами. Винсент не смог бы объяснить, почему они выглядят настолько юными — что-то такое было в их глазах. Он давно научился определять возраст бессмертных, все-таки прожил на свете много столетий, и эти двое показались ему достаточно молодыми, чтобы все еще питаться человеческой едой. Кроме того, они, конечно, очень крупные, как Люцерн, а чтобы поддерживать мышечную массу, обычно требуется не только кровь, но и пища.

— Мы едим, да, — серьезно ответил Данте.

Винсент кивнул:

— Пицца на кухне.

Эти двое молча уставились на него. Ну конечно, они же не знают, где кухня! Нетерпеливо повернувшись, Винсент направился в нужную сторону, бросив через плечо:

— Тайни, если хочешь, сходи наверх и проведай Джеки. Сейчас у нее сидит Маргарет.

Он еще не договорил, а Тайни уже взлетел вверх по лестнице. Винсент отвел близнецов на кухню и с некоторым сомнением посмотрел на них. Он не знал, что у них со здоровьем. Скорее всего они питаются фасованной кровью, как и большинство бессмертных, но на всякий случай Винсент все-таки предостерег их:

— Тайни — смертный, но кусать его нельзя.

Данте и Томазо обменялись взглядами, скорчив такие физиономии, что сразу стало ясно — они оскорблены его предположением. Однако парни просто кивнули и сели за стол. Данте подтащил к себе коробку с пиццей, открыл ее и начал изучать содержимое. Пиццу еще никто не трогал.

— Без анчоусов? — спросил он.

— Извини, — сказал Винсент, глядя на Томазо.

Тот оторвал крышку от коробки, вытащил сразу половину пиццы и положил ее на крышку как на импровизированную тарелку. Данте тут же подтянул к себе нижнюю часть коробки со второй половиной пиццы.

— Наверное, нужно заказать еще, — пробормотал Винсент, поворачиваясь и выходя из кухни.

— Две с анчоусами! — крикнул вслед Данте.

Винсент зашел к себе в кабинет и заказал еще четыре пиццы, две из которых — с анчоусами. Потом вернулся в холл и просунул голову в кухню.

— Позовите меня, когда доставят пиццу, я спущусь и сам расплачусь, — пояснил он и подумал, что заодно сумеет еще раз подкрепиться. Нужно пользоваться случаем. — Я буду наверху, если что.

Данте и Томазо что-то пробурчали в ответ — рты у них были набиты пиццей.

Покачивая головой, Винсент пошел на второй этаж. После нападения он еще не ложился и очень устал, но не собирался засыпать, пока не убедится, что Джеки пришла в себя. Маргарет вроде бы считает, что уже все в порядке, но он должен дождаться того момента, когда Джеки откроет свои прекрасные глаза и заговорит.

Джеки чувствовала себя как в аду. Это была ее первая осознанная мысль, когда она пошевелилась в кровати и застонала. Тело страшно болело и совсем не слушалось. То ли ее избили до полусмерти, то ли она поправляется после тяжелого гриппа.

Стоило ей подумать об этом, как к ней стала возвращаться память и события предыдущего вечера замелькали в мозгу со всей своей жестокостью. Со свистом втянув в себя воздух, она пощупала горло, уверенная, что там открытая рваная рана, покрытая засохшей кровью, но ничего не нащупала. Да, кожа чуть-чуть припухла, но ни крови, ни (что особенно удивительно) повязок, ни боли.

Джеки скосила глаза и всмотрелась в мужчину, спавшего в кресле у ее кровати. Винсент. При тусклом свете видны только контуры его фигуры. Нет никакого сомнения, что сейчас ночь, и в комнате было бы совсем темно, если бы не приоткрытая дверь в ванную и полоска света, проникающая оттуда. При этом слабом свете Джеки с трудом разглядела, что глаза у Винсента закрыты, а голова наклонена вперед, так что подбородок упирается в грудь.

Она смотрела, как он спит, и вспоминала, что он примчался ей на выручку там, на пляже. Бесстрашно кинулся вперед, рискуя собственной жизнью. Джеки мягко улыбнулась и снова пощупала горло. Но где же рана? Отсутствие раны ее беспокоило. Джеки откинула одеяло и села, потрясенная тем, насколько это оказалось трудно. Она была слабой, как младенец.

Опустив ноги на пол, Джеки все же сумела встать. Ноги дрожали, она покачнулась. Держась за стену, она добралась до ванной комнаты, на всякий случай дважды оглянувшись, — Винсент по-прежнему спал, не замечая ее отсутствия.

Проскользнув в приоткрытую дверь, Джеки плотно закрыла ее за собой, доковыляла до зеркала и уставилась на свое отражение, напрочь забыв про рану. Она чувствовала себя не только плохо, но выглядела ужасно: бледная, волосы всклокочены, вспотевшее лицо, кажущееся сальным.

Она негромко застонала. Неужели Винсент смотрел на нее в таком виде? Потом Джеки вздохнула и взглянула наконец на свою шею. Рана исцелилась. Не полностью, конечно, — на горле остался уродливый шрам, но выглядел он так, словно ему уже несколько месяцев, а Джеки не сомневалась, что нападение произошло недавно. Не могла же она пролежать без чувств несколько месяцев, правда? Так что же случилось?