Хоббит, или Туда и Обратно - Джон Рональд Руэл Толкиен

Хотя древние настенные росписи и старинные резные узоры давным-давно обветшали или стерлись, хотя все вокруг было загажено или разрушено во время передвижений дракона, Торин узнавал каждый переход и поворот. Вверх по ступеням, поворот и вниз по гулким пещерам, затем — опять поворот и бесконечные ступени вверх. Лестница была широкой и гладкой, словом, высеченной из цельной горной породы; карлики поднимались все выше и выше, но не встретили ни одной живой души, только бесшумные тени плясали в колеблющихся от неизвестно откуда шедших воздушных потоков отсветах факелов.

Но ступени были слишком круты для хоббита, и вскоре Бильбо почувствовал, что у него больше нет сил, как вдруг потолок словно рванулся ввысь, ускользая от сияния факелов. Откуда-то сверху падал беловатый свет, а воздух вроде бы посвежел. Мутный свет струился сквозь громадные полусожженные двери, свисавшие с искореженных петель.

— Это палата Трора, — молвил Торин, — пиршественный зал и чертог собрания старейшин. До главных ворот теперь рукой подать.

Отряд прошел по разоренному залу. Прогнившие столы, опрокинутые, обугленные и заплесневевшие стулья и скамьи… Кости и черепа валяются на полу среди кувшинов и кубков, ржавых и треснувших рогов для вина… И повсюду грязь… Миновав еще несколько дверей карлики услыхали журчание воды, да и стало светлее.

— Здесь берет начало река Быстрянка, — произнес Торин. — Отсюда она стремится к главным воротам. Нужно идти по ее течению.

Из темной норы в скалистой стене, а далее — по дну прямого узкого канала, созданного умелыми руками древних мастеров, струился клокочущий поток. Неподалеку от канала бежала мощеная булыжником дорога, достаточно широкая, чтобы много людей могло пройти по ней вряд. Карлики бежали быстро, и — о чудо! — за поворотом показалась широкая полоса дневного света, словно окаймленная широким сводом, на котором проступала древняя резьба, давно уже полуразрушенная, полустертая и покрытая сажей. Между отрогами горы тускло светило окутанное дымкой солнце, но его золотистые лучи падали на мощеный порог.

Стая летучих мышей, испуганная светом дымящихся факелов, пронеслась над путниками, едва они ступили на плиты, покрытые слизью от частых вылазок Смауга. Прямо у ног скитальцев пенный поток обрушивался вниз и убегал в долину. Они притушили об землю факелы и застыли, глядя вперед, на развалины Дола.

— Ну и ну! — вылетело у Бильбо. — Не думал я, что доведется мне смотреть из этих самых ворот. И еще я никогда не радовался так солнцу и ветру. Ой! А ветер-то зябкий!

Так оно и было. Колкий восточный ветер грозил приближением зимы. Он проносился мимо горных отрогов и устремлялся в низины, завывая среди утесов. После долгого пребывания в чадных жарких пещерах карлики зябли на морозном солнце.

Вдруг Бильбо почувствовал, что он обессилел не только от усталости, но и от голода.

— Кажется, уже позднее утро, — проворчал он, — и еще, думается мне, самая пора хотя бы позавтракать, если только есть чем. Да ворота Смауга для этого совсем неподходящее место. Давайте-ка, в самом деле, уйдем куда-нибудь, где не так опасно и можно немного отдохнуть.

— Совершенно верно! — подхватил Балин. — И я даже знаю, куда нам нужно: на юго-западной стороне есть старый дозорный пост.

— А он далеко? — спросил хоббит.

— Ходьбы эдак часах в пяти. Но дорога не из легких. От ворот она тянется по левому берегу, но, кажется, она разрушена. А теперь гляньте-ка вниз. Река сворачивает к востоку прямо у руин Дола. Когда-то там был мост, ведущий к крутой лестнице на правом берегу, и то же самое с тропой к Вороньей Высотке. Слева от дороги должна быть тропа прямо в караулку. Подъем труден, причем очень, даже если лестница сохранилась.

— Вот те на! — буркнул хоббит. — не позавтракавши, а все туда же — карабкаться. Хотелось бы мне знать, сколько завтраков и всего такого мы проворонили, забывши про время в этой грязной и мерзкой дыре!

На самом деле прошло две ночи и один день (причем не совсем без еды) с тех пор, как дракон размолотил потайную дверь, но Бильбо совсем сбился со счета, и ему чудилось, будто прошла одна долгая ночь или семь ночей подряд — все, что он смог сказать по этому поводу.

— Идем, идем! — рассмеялся в ответ Торин: его настроение заметно улучшилось, и он перебирал в карманах самоцветы. — Не называй мой дворец мерзкой дырой. Вот увидишь, каким он станет, когда его вычистят и отстроят!

— Как же, жди, пока Смауг умрет, — насупился Бильбо. — Кстати, где он может быть? Я бы отдал свой завтрак, чтобы узнать об этом. Надеюсь, он не следит за нами с вершины горы?

Эта мысль сильно встревожила карликов, и они решили, что Бильбо и Балин правы.

— Отсюда нужно уходить, — сказал Дори. — У меня ощущение, будто Смауг смотрит мне прямо в затылок.

— Здесь холодно и уныло, — заныл Бомбур. — Пить еще можно — река рядом, а харчей никаких. Да уж, озвереешь от этого вечного голода, что уж и говорить тогда про дракона.

— В путь! В путь! — закричали остальные. — Идемте по тропе, о которой говорил Балин.

Справа под скалистой стеной тропы не было, поэтому путникам пришлось ковылять по каменистому левому берегу, а раскинувшийся вокруг разор ужаснул даже Торина. Мост, о котором говорил Балин, оказался давно разрушенным — только несколько глыб поднимались над шумным мелководьем; но отряд переправился через реку без особого труда, дошел до ступеней и начал карабкаться на высокий берег. Вскоре открылась тропка, спускавшаяся в долину под отвесными утесами. Там карлики отдохнули и немного перекусили, в основном водой и кормом. Точно нельзя сказать, что такое корм, но он похож на сухари, прекрасно хранится и считается питательным, хотя на самом деле он годится только для работы челюстей. Обычно корм для долгих путешествий готовят озерники.

Подкрепившись, путники продолжили путь. Теперь тропа бежала на запад по левому берегу, а выступающий далеко вперед южный отрог стал еще ближе. Наконец показалась стежка, бегущая вверх по крутому склону; карликам пришлось лезть по одному, пока, — а близился вечер, — они не очутились на крутом гребне и не увидели склоняющееся к закату зимнее солнце.

Неподалеку была площадка, ничем не огороженная с трех сторон, разве что в северной стене открывался проем, похожий на дверь. С площадки было видно далеко на юг, восток и запад.

— Здесь, — сказал Балин, — когда-то стояла стража, а вот эта дверь вела в караулку, вырубленную прямо в утесе. Вокруг горы много таких площадок. Но в дни процветания Подгорного государства в часовых вроде бы не было нужды, да и обходились они очень дешево, но если бы все было иначе, мы бы давно узнали о приближении дракона. И, быть может, все обернулось бы иначе. Но все-таки мы можем затаиться здесь на некоторое время, да и отсюда видно многое; нас же не заметит никто.