Дно разума - Сергей Атеев

– «Фантомас» называется, – сообщила Лена. – Французский… Может, сходим?

– А чего… Французские кинушки очень даже клевые.

– Не употребляй этот дурацкий жаргон. Что значит «клевые»?

– Отличные, другими словами.

– Вот так и говори. Ты же не у своей печи, а рядом со мной.

– Хорошо, сегодня вечерком и смотаемся.

– Опять жаргон? Смотаемся… Сходим!

…Когда около шести вечера парочка подъехала к кинотеатру, здесь наблюдалось прямо-таки народное вече. На просторном крыльце гудела плотная толпа. Не меньше народу было и на подступах к кинотеатру. «Фантомас, Фантомас…» – то и дело слышал Скок.

– Бесполезно, – со вздохом заметила Лена. – Билетов, конечно же, нет.

– Погоди, не спеши. Может быть, что-нибудь получится. Ты стой тут, я сейчас попробую организовать.

Скок оставил девушку поодаль от входа и ринулся в толпу.

– У кого есть лишние билеты?! – заорал он.

На него смотрели как на дурака. Однако Скок не сдавался. И был прав. Через пару минут его потянул за рубашку какой-то шустрый мальчишка.

– Билеты нужны, дяденька?

– Ага. Есть?

– На какое тебе время?

– А когда ближайший сеанс?

– В семь. Два рубля штука.

– Ну ты даешь!

– Не хочешь – не бери!

– Ладно. Давай пару. Только чтобы места рядом были…

Скок подошел к Лене и помахал у нее перед носом голубыми бумажками.

– Купил?! – не поверила девушка.

– А то!

– Молодец!

– Не я, а служба по обслуживанию населения дефицитными билетами.

– Какая служба?

– Вон тот пацан. Видишь? Это он – служба. Между прочим, неплохой навар имеет. В день заколачивает больше, чем сталевар.

– Спекулируя билетами?

– Может, и спекулируя. Но какая разница? Раз есть спрос, есть и предложение. До начала сеанса еще далеко. Пойдем погуляем.

С левой стороны от кинотеатра стоял серый приземистый дом, первый этаж которого занимали магазины. Сначала зашли в «Подарки», потом в книжный. Лена разглядывала корешки книг, а Скок заинтересовался витриной, под стеклом которой лежали почтовые марки, советские и иностранные. Скок разглядывал пестрые глянцевые бумажки и внезапно словно окунулся в детство. По правде говоря, в ту пору подобные сокровища были для него недосягаемы. Когда в школе ребята, дети из состоятельных семей, демонстрировали свои коллекции, Скок только презрительно кривился. Подумаешь, марки! Вот если бы это были голуби!.. Но и марки обладали немалой притягательной силой. Экзотические названия типа Борнео, Гавайи или Монте-Негро, еще более экзотические изображения тропических животных: слонов, носорогов, обезьян; несущихся на всех парусах кораблей, старинных замков, портреты королей и президентов… Это была другая, почти волшебная жизнь, попасть в которую было мечтой любого мальчишки. И хотя Юра прекрасно понимал: изображенный на марках причудливый мир недосягаем, мечтать о нем никто не запрещает…

И вот теперь, когда после стольких лет он вновь увидел марки, детские грезы вновь ожили перед глазами. Особенно при виде почтовой серии Республики Гаити, изображавшей пиратов. Морские сражения, злобные бородатые лица, головорез на вантах, размахивающий абордажной саблей, карта неведомого острова… Марки потрясали воображение. Скок восхитился. Ему немедленно захотелось иметь их. Стоили марки довольно дорого, больше трех рублей. Скок протянул продавщице пятерку и ткнул пальцем в стекло.

– Вот эти. – Казалось, «пиратов» ему ни за что не продадут.

Продавщица равнодушно достала марки, положила их в конверт и протянула Юре.

– Так ты – филателист? – удивленно спросила подошедшая сзади Лена.

– Чего?

– Марки, говорю, собираешь?

– Не то чтобы собираю, – смутился Скок. – А так… Интересно. Республика Гаити какая-то… И где она, эта Гаити?

– На острове в Карибском море, – сообщила начитанная Лена.

– Там, выходит, пираты обитают.

– Обитали давным-давно, а теперь там негры проживают.

– Все-то ты знаешь! – восхищенно произнес Скок. – А скажи: хотела бы жить в этой самой Гаити?

– Мне и здесь хорошо, – отозвалась Лена.

– А я бы уехала, – неожиданно вступила в разговор доселе молчавшая продавщица. – Пусть там негры живут. И что? Негры тоже люди. Зато там круглый год тепло. Ни шубы не надо, ни теплого пальто, ни, уж извините, рейтуз с начесом. Гуляешь в одном платьишке круглый год. Это ж какая экономия! А главное, купаться можно в любое время. Валяйся себе на пляже, сколько душа пожелает. Да и на питании сэкономить можно: сорвал с пальмы банан, слопал его, вот и сыт. А здесь!.. Эх!

– Чем вам в Соцгороде не нравится? – холодно поинтересовалась Лена.

– Здесь-то? Дыра! Взять хоть климат. Зимой морозы под сорок. Снега… А летом? Или жарит, как в пекле, или дождь идет. А завод? Ведь сколько разной дряни на наши головы он выбрасывает! Круглый год чад, копоть и окалина. Снежок выпадет, так на второй день черный. А ведь мы дышим этой дрянью. Поэтому люди и мрут как мухи. То рак, то язва… Даже плескаться в Урале и то противно. Залез в воду чистым, а вылез весь в мазуте! Ничего себе, купание! Нет, ребята, поверьте мне: завод этот – братская могила. Пожирает и пожирает людей. И как ни прикидывай, все одно. Обглодает и косточки выплюнет…

– Чего же вы здесь живете? – спросил Скок.

– Куда ж податься? Тут хоть квартира есть… Но, хотите верьте, хотите нет, будь моя воля, сбежала бы не задумываясь. Туда, где тепло и чисто. Где синее море и высокие пальмы…

«Видимо, то обстоятельство, что эта тетка торгует марками, заставляет ее мечтать, – подумал Скок. – Насмотрится на них и фантазирует. А вечером выйдет из магазина – перед глазами все тот же завод, все те же разноцветные дымы, все те же серые лица… А вообще, она дело говорит. Сбежать бы отсюда».

Когда парочка, протолкавшись сквозь плотную толпу, попала в фойе кинотеатра, то обнаружила – народу здесь не меньше, чем снаружи.

Кинотеатр «Магнит», несмотря на то что находился в промышленном районе, считался самым крупным в Соцгороде. В нем имелись три кинозала, два буфета, а вечерами перед сеансами играл духовой оркестр. Возвели «Магнит» задолго до войны, еще в первые годы зарождения города. Старожилы по привычке именовали его «Звуковой», поскольку в «Магните» в свое время демонстрировались первые звуковые фильмы, типа «Путевки в жизнь» и «Веселых ребят». Кроме того, здесь проходили многолюдные митинги, на которых выступали государственные деятели, включая Орджоникидзе, устраивались танцы и прочие общественные мероприятия.

Скок купил два эскимо и вместе с Леной стал чинно прогуливаться по фойе, любуясь на настенные барельефы, иллюстрирующие государственную политику первой половины тридцатых годов. Доминировала военная тематика. Здесь были представлены бегущие красноармейцы, несущиеся танки и летящие аэропланы, из которых сыпались бомбы, похожие на крупную картошку. Лишь один барельеф затрагивал мирную жизнь. На нем пионеры, словно невиданного зверя, разглядывали ушастого кролика. Впрочем, кролик скорее напоминал собаку породы спаниель.