Два брата-психопата - Айс Элби

буду переводчиком на встрече с австрийскими спонсорами. Поэтому, несмотря на физическое недомогание и просто нежелание хоть как-то помогать этому человеку, я вскочила на ноги и побежала за глотком воды, чтобы начать собираться к деловой встрече. Подсознательно я понимала, что реально обещала ему пойти на эту встречу, если он поедет со мной в лечебницу, и не обговаривала вариант того, что его брат даже не выйдет к нам. Наверно, по дороге к себе я встретила Боёна и договорилась о точном присутствии на встрече в качестве переводчика. Хоть я и совсем не помнила этого момента вчерашней ночи, надеялась, что не слишком выдала своё опьянение.

Умудрившись принять душ и одеться меньше, чем за час, я спустилась вниз в ожидании такси. Сердце учащённо билось, и, пока я проверяла наличие таблеток от головной боли на случай, если она опять начнёт меня мучить, поняла, что сильно волнуюсь из-за этой встречи. Я ещё никогда не работала в качестве устного переводчика, а тут сразу с австрийскими спонсорами, и я даже не имела понятия, в чём вообще заключается цель данной встречи.

– Я думал, ты не придёшь, – услышала я позади себя голос подходящего ко мне Боёна и неловко улыбнулась, не зная, как себя вести после вчерашнего. Никогда не думала, что буду так громко кричать на своего соседа. – Точнее, не встанешь с постели из-за жуткого похмелья, – усмехнулся он, и я широко раскрыла глаза, заливаясь краской. К счастью, он этого не заметил, так как махал подъезжающему к подъезду такси. – Сонхи, ты садишься или тебе понравилось перемещаться на моей спине? – спросил он с едкой ухмылкой, из-за чего я быстро уселась в салон машины, чуть не придавив парня своим телом.

Я совсем не помнила про эту часть вчерашней ночи и, несмотря на свои попытки, никак не могла представить себя на спине Боёна. Но это объясняло то, почему я совсем не помнила, как добралась до своей постели.

– Вчера… ээ… – я запиналась, не зная, как деликатно спросить, что ещё подобного я вчера сделала, но он бесстыдно надсмехался надо мной, кажется, решив отомстить мне за визит в психбольницу.

– Что вчера? – спросил он с наигранной заинтересованностью, на что я просто покачала головой. Неожиданно для меня он вплотную подсел ко мне и принюхался. – Надеюсь, от тебя не несёт перегаром. Не хочу во второй раз опозориться перед герром Шоппом.

– Герр Шопп? – я неосознанно рассмеялась, понимая, будь я стопроцентно трезвой, то смогла бы сдержаться. И теперь я хохотала и мысленно боялась, что рассмеюсь в лицо самому австрийцу. – Прости, – извинялась я сквозь смех и быстро опустила окна, успокаиваясь. – Шопп, – повторила я себе под нос, хихикая в ладонь, и старалась вдохнуть как можно больше свежего воздуха. – Я опозорюсь, – подытожила я с улыбкой, посмотрев на качающего головой парня. – Надо было нанять нормального переводчика. Я ж никогда не работала устным переводчиком. А тут вообще не немцы даже, а австрийцы. Ты понимаешь, что австрийский немецкий в некоторых моментах отличается от немецкого немецкого? – тараторила я, начиная понемногу паниковать.

– Сонхи, – позвал меня Боён, пытаясь сконцентрировать моё внимание на себе, и несильно сжал меня за плечи, уставившись в глаза, – всё будет хорошо. Ты справишься. Я верю в тебя, иначе реально не предложил бы идти на эту встречу.

– Ты такой хороший, – проговорила я, умиляясь его утешительной улыбке, и чувствовала угрызение совести за то, что так вчера надавила на него, когда он, на самом деле, делает мне большую услугу, давая шанс показать свои способности в немецком.

– Ты мне вчера то же самое говорила. Рад, что и в более-менее трезвом состоянии ты так считаешь, – усмехнулся он, откидываясь на спинку сидения, и тем самым заставил меня опять вспомнить то, что я забыла про события вчерашней ночи.

24. Герр Шопп.

Я так не волновалась даже во время вступительных экзаменов. Наверно, потому что тогда я была уверена в своих способностях английского, благодаря которым и смогла осилить немецкий. Сейчас я сидела за столом, смотря на серьёзных австрийских дяденек, которые всем своим видом только показывали, что не понимают того, что я говорю. А ведь я лишь поздоровалась с ними и представилась, как переводчик организации. Боён, кажется, не замечал моей трясущейся под столоном коленки и с таким же деловитым лицом перелистывал документы, которые, по его словам, нужно убедить их подписать. В мыслях я ругала себя за то, что даже не поинтересовалась у него в машине, в честь чего вообще эта встреча, так как голова была забита попытками самостоятельно вспомнить события вчерашней ночи.

– Сонхи, ты будешь переводить, нет? – шепнул мне Боён, посмотрев требовательным взглядом, и я лишь подняла непонимающий взгляд, так как совсем не услышала его слов. – Я сказал, что уже подготовил договоры с корейскими детскими приютами. А переговоры с австрийскими представителями пока ещё в процессе, но они могут быть уверены, этот процесс очень скоро удачно закончится. Осталось просто уточнить некоторые детали по поводу надлежащего транспорта. Но, думаю, мы быстро придём к общему решению этой маленькой проблемы, – он улыбался мужчинам и, кажется, совсем забыл про то, что они его не понимают и вообще-то я должна переводить его слова. Но парень продолжал говорить, из-за чего я не успевала запоминать сказанные в начале предложения слова. – Главная задача, стоящая перед нами на данный момент, это благополучие корейских детей. Мы провели опрос среди детей некоторых крупных сеульских и пусанских приютов, чтобы узнать мнение самих сирот о том, хотели бы они иметь австрийских маму и папу. И получили статистику, которая гласит, что 84% детей даже не видят разницы между «корейской мамой» и «австрийской». Дети просто нуждаются в родительской опеке и ласке, и, уверен, Австрия является одной из тех стран, которая сможет обеспечить это нашим детям, – на этих словах он, наконец, остановился и посмотрел на меня, совсем не замечая моего замешательства.

Я вдохнула побольше воздуха и, по настоянию самого парня, широко улыбнулась мужчинам. Я точно испорчу эту встречу. И дети останутся без приёмных родителей. Я робко начала говорить, сразу запоров первое предложение, которое уже не совсем точно помнила. Но старалась не смотреть в лицо Боёну, который с ожиданием улыбался герру Шоппу – самому главному компании, спонсирующей этот проект. Его мрачный и холодный вид совсем не внушал мне уверенности, лишь заставляя понижать тон своего голоса. И как назло, никто из них никак не показывал мне даже лёгким кивком, что понимают мой немецкий с сильным дрожащим акцентом.

– Entschuldigung2, – перебил меня один из мужчин, что я быстро заткнулась, пытаясь за