Гроза над Миром - Венедикт Ли

Он таки застал меня врасплох. Я постарался связно рассказать то, что помнил.

– …И, когда старый Вага умер, его молодые преемники пустились во все тяжкие. Подмяли под себя Гану и Норденк. Нынче их независимость – пустой звук. А Норденк – это мощь, самоходный флот, власть над нашим краем Мира.

– Кто правит сейчас Островом?

– Адмирал Арни Сагель.

– Еще?

– Ну, там, родня… У Ваги вроде бы дочь осталась.

Команданте вздохнул.

– Тебе ничего не говорит имя – Хозяйка?

– Какая-то родственница Арни?…

Орьега выбрал сигарету, размял, неторопливо закурил.

– Вот как надо править. Бедный Ури, царство ему небесное, слишком любил высовываться. Лез вперед, пока не получил свое. Так же, как предшественница Хозяйки – некая Наоми Вартан.

– Я слышал о ней!

– Наоми была фавориткой Ваги, но променяла его на добивающегося первого поста молодца – Арни. И даже, рассказывают, командовала одним из его кораблей – самоходом «Громовержец». Ей приписывают честь разгрома Тира, столько лет угрожавшего Острову и всему нашему краю. Успех, однако, был недолгим. После аварии корабля Наоми была схвачена сторонниками Ваги и казнена.

Напрасно, однако, Вага надеялся, что укрепил таким способом свою расшатавшуюся власть. Смута перешла в полномасштабную гражданскую войну. И никто не мог взять верх. Наконец, у власть имущих сработал инстинкт самосохранения. Арни и Вага пришли к соглашению, причем последний формально остался правителем. Главные трудности начались потом, когда старый хрыч вскорости дал дуба. Ни Арни, ни кто другой не пользовались у народа Острова должной любовью и уважением. Все ждали, что драчка вспыхнет снова.

– У Арни не хватало легитимности, – ввернул я.

– Во-во! Правильно понимаешь. Ведь Наоми готовила после Ваги местечко явно под себя. Успела приучить народ к мысли, что следующим правителем будет женщина. Она – Наоми, непревзойденная, свет и радость очей и т. д. и т. п. Пропаганда была ее коньком, скажу тебе. И вот – свято место оказалось пусто.

Меня осенило.

– Они нашли подходящую кандидатуру на роль Наоми?!

– Угадал. Самозванка, кроме некоторого внешнего сходства ничем не походит на свой прототип. Наоми была талантливым человеком, а эта… Старательно исполняла порученное: показаться на людях, провести прием, сказать умное по затверженному тексту. Суфлеры – Арни и его жена Пенелопа. С той поры минуло восемь лет и вот чем кончилось…

– Не понимаю, команданте.

Орьега яростно вдавил окурок в пепельницу.

– Хвост стал вилять собакой! В руках посредственной актрисы оказалось все. Она истинный мастер подковерной борьбы. Как-то раз, взбешенный ее выходками, Арни пообещал живо поставить ее на место. Больше он не заикался на эту тему.

– Почему?

– Все нижестоящие командиры подобраны Хозяйкой и ее людьми. Выступи Арни против Хозяйки – его никто не поддержит.

– …

– Добавь ко всему невероятную, патологическую жестокость «женщины, что никогда не смеется». Врагов своих она сажает на кол, сжигает, топит в нечистотах. Возраст виновных не имеет значения. По приказу Хозяйки однажды заживо сожгли тринадцатилетнюю девочку.

– Но… почему люди терпят все это?

– Не могу точно тебе ответить. Все ж на Острове сейчас стабильность, порядок. Немалую роль в этом играет суеверное убеждение, что Хозяйка – иное воплощение бедной Наоми и повиноваться ей – значит заслужить прощение.

– За что?

– Поглазеть, как умирает Наоми собралось полгорода. Никто слова не сказал в ее защиту. Теперь замаливают грех. Хозяйка умело играет на струнах этих заблудших душ. И я, выходит, не прав. Есть у нее талант.

Поросшая низким кустарником, с разбросанными по ней купами деревьев равнина полого поднималась к западу, чтобы затем взметнуться кручей Барьера. Гребень его покрывал редкий лес. Человек, неутомимо шедший вверх по склону, должен был скрыться в нем не позже, чем через полчаса.

Я старался подробнее рассмотреть в бинокль маленькую фигурку, но безуспешно. Маскировочного окраса комбинезон почти сливался с местностью, временами только тень под ногами идущего позволяла не упустить его из виду. За его спиной вставало солнце. В утреннем тумане еще спала Эгваль. Извилистые линии дорог, далекие дымы деревень… Моя родина. Уже дотянулись до нее скользкие щупальца Острова.

Ясно разглядел я только одно – оружия при этом человеке не было. Дальнобойную винтовку в карман не упрячешь. Значит, возьмем злодея легко. Мои ребята уже спешились и поднимались по склону, охватывая беглеца широким полукольцом. Я намеренно опередил их минут на пять, чтобы в случае чего отвлечь убийцу, приняв огонь на себя.

Мы гнали стиксов всю ночь. Я угадал: убийца избрал самый короткий путь к спасению. Потратил трое суток, пробираясь окольными путями параллельно главной дороге и мы нагнали его как раз вовремя – еще час и ушел бы. За гребнем, Барьер обрывается семисотметровой кручей, спуск очень труден, но среди нагромождения каменных пластов можно хорошо укрыться. И нас было слишком мало, чтобы обшаривать каждую щель, каждый валун на сотни метров окрест.

Корявый ствол мертвого дерева служил мне прикрытием. Я целился тщательно, не желая наносить беглецу смертельную рану. Он еще многое должен рассказать команданте Орьеге. И мне.

Сук над моей головой отлетел, больно ударив по плечу. Я силился и не мог вновь поднять карабин. Боль была жуткой. Неужели перебита ключица? С трудом перевел взгляд вверх. Убийца сидел, повернувшись ко мне, голову его целиком скрывал капюшон, как в ту роковую ночь. Мне показалось: и глаза у него закрыты темными очками, по крайней мере, выглядел он, как человек без лица. Меж широко расставленных коленей обеими руками держал револьвер. И хладнокровно вел огонь, но выстрелов я почему-то не слышал…

Камень лопнул под моими ногами снопом горячих осколков. Я вжался в жесткую землю, трава-колючка царапала щеку. Все кончилось внезапно, как и началось. Расправившись с нами, безжалостный стрелок продолжил путь. Он не оборачивался, уверенный в своей безнаказанности.

Я с трудом поднялся на колени, затем сумел встать. Правая рука слабо, но действовала, боль поутихла. Подобрал карабин, обернулся. Заметил несколько лежащих поодаль тел без признаков жизни. Остальных моих товарищей не было видно. Предоставив их своей судьбе, я двинулся наверх. Не понимаю до сих пор, почему так поступил.

Ветер гудел меж гнущихся тонких стволов, срываясь в необъятную пропасть внизу. Долина еще скрывалась в тени, только горизонт светился розовой дымкой. За его призрачной чертой лежала Гана, море и Остров. Люди его сильны, уверены в себе и всегда выбирают к цели кратчайшие пути. Осторожно раздвинув ветви, я увидел…