Вкус крови - Мария Семенова

– Вот уж не в курсе, слава Богу, – бодро ответил Дмитрий и снова улыбнулся. – И что ты об этом вспомнила? Сегодня суббота, вот позавтракаю, пойду с Чаком гулять. А потом хоть телевизор посмотрю по-человечески. Да что ты так на меня уставилась?

– Дима, – Агнесса положила руку ему на плеч чо, – что-то случилось, да?

Дмитрий взглянул в зеркало – он увидел себя и Агнию. Ее рука лежит у него на плече, и он чувствуе тепло ее ладони. Он вспомнил себя маленьким мальчиком, а Алю – высокой долговязой девчонкой c косами, которая успокаивала его, когда он падал с велосипеда или разбивал коленку. Давно забытое чувство. И сейчас перед ним появилась та старшая сестра, которая немного мама.

Вот что значит – новая жизнь!

– Нет, ничего не случилось. Просто… – Дмитрий попытался найти правильные слова, – просто я устал. С меня хватит. Теперь все будет по-другому. Буду опять с Чаком, ходить в магазин, супы варить.

– Что-то ты мне не нравишься, – покачала головой Агнесса.

Часы на кухне сказали механическим голосом:

– Одиннадцать часов ноль минут.

– Ой, опаздываю! Хотела заскочить на репетицию в Мариинку! – крикнула Агнесса и бросилась в ванную наводить марафет.

«Все-таки хорошо, когда есть старшая сестра», – явилась непрошеная мысль.

Да, новая жизнь начиналась как нельзя лучше.

Дмитрий разбил на сковородку пару яиц и впервые за много дней сделал яичницу именно такой, какой она должна быть, – чтобы белок подсох, а желток оставался в середине немного сырым. Сварил кофе и включил телевизор. «Еда – это наслаждение вкусом», – сказала реклама. С этим Дмитрий не мог не согласиться.

Закончив завтракать, не спеша оделся. Чак радостно прыгал вокруг.

– Сейчас пойдем с тобой погуляем, малыш, – сказал Дмитрий, пристегивая к ошейнику поводок. – Будем гулять, пока не надоест. От пуза.

Погода была не ахти – шел мокрый снег, но было не холодно. Самарин с собакой прошли по Бармалеевой к парку у «Горьковской» и оттуда стали потихоньку двигаться к Зоопарку.

Господи, а ведь он ходил сюда с Таней, секретаршей Жеброва. Давно это было или недавно? Из всей этой прогулки Самарин отчетливо помнил только, что она сообщила о розыске негритенка. Значит, это было неделю назад. Всего неделю?!

Дмитрий вспомнил Таню. Как она на него смотрела. «А барышня-то по тебе сохнет, – сказал внутренний голос. – И что ты теряешься? Пора становиться мужиком».

По дороге зашли на Сытный рынок, купили бульонных кубиков и польский замороженный суп – удобно: десять минут, и обед готов.

Чаку Дмитрий насыпал полную плошку «Педигри» – гулять так гулять.

О работе думать не хотелось. «Уволиться, что ли… Чтобы больше не видеть эти стены, эти лица». Но он пока еще не уволился, а только взял передышку, так что волей-неволей мысли возвращались к прокуратуре. «Ни во что не буду вмешиваться, – думал Самарин, прихлебывая суп, – пусть хоть десять подтасованных экспертиз, мне-то что? Не мое дело. Пусть этим Жебров занимается». При воспоминании о Жеброве стало неприятно. «Черт с ним, с Жебровым. Мне с ним детей не крестить, – убеждал себя Дмитрий. – И мне совершенно безразлично, имеет ли он какое-то отношение к Марине Сорокиной, к негритенку, аутичной Вере и беспризорнику Мите».

Это была несвоевременная мысль, грозившая потянуть за собой другие, еще более несвоевременные, а потому Дмитрий одернул себя и силой заставил думать о чем-нибудь другом. Ну хотя бы о секретарше Тане.

А что, милая девушка, очень симпатичная. И в целом не такая уж глупая. И что он от нее бегает, как черт от ладана… Нет, разумеется, ни о чем серьезном не может быть и речи, но почему отношения обязательно должны быть серьезными…

Дмитрий встал и решительно направился к телефонному аппарату, на ходу соображая, где у него записан Танин телефон. Ну конечно, на обоях! Агния, сколько ни вешала специальных телефонных блокнотиков с ручкой на веревочке, так и не смогла отучить Дмитрия от скверной привычки записывать нужные телефоны тут же поперек розовых лепестков.

– Таня, с вами говорит Дмитрий.

На другом конце провода задышали, будто кому-то внезапно сдавили горло.

– Может быть, встретимся… Вы любите театр? Или предпочитаете кино? А то, знаете что, приходите в гости. Познакомитесь с моей сестрой. Она известный музыкальный критик.

– Дмитрий Евгеньевич, как хотите…

– Тогда… – Дмитрий мысленно взвешивал плюсы и минусы каждого из вариантов, – тогда приглашаю в гости.

Он не успел повесить трубку, как телефон зазвонил снова.

– Дима, на тебе сейчас кражи из вагонов? – закричал Спиридонов вместо приветствия.

– На мне, – ответил Самарин.

– Тогда гони скорее на Ладожский, там какое-то ЧП. Они мне весь телефон оборвали, все мечтают тебя увидеть.

Дмитрий вслух чертыхнулся, а про себя выразился покрепче. Вот тебе и Таня, вот тебе и гости, и знакомство с сестрой.

Черт бы их всех подрал! Опять тащиться на Ладожский. Надо же, что-то украли из вагона! А охрана все ходит, бдит. Ее все усиливают и усиливают.

Только всегда почему-то выходит, что в самый ответственный момент один охранник находится в противоположном конце состава, а второй отлучился по большой нужде.

Опять в метро. Хорошо, хоть в выходные не такая давка.

В метро делать нечего, тексты реклам выучены, как в былые времена «Отче наш». А потому незанятый ум начал перебирать обстоятельства прошлых краж с товарного двора. Они были похожи как близнецы-братья, и тут явно действовала одна и та же команда. Небольшая – человека от силы три-четыре. Орудовать они начали давно, но сначала кражи считались отдельными эпизодами – объединять их в одно дело не приходило в голову.

«Та же история, что с маньяком, – подумал Дмитрий. – Не хотят объединять в одно дело, потому что оно становится слишком серьезным и от него уж так просто не отмахнуться. Остаются мелкие эпизоды, которые разрабатывают разные следователи и разные отделения, а в результате – пшик!»

В следующую же минуту он уже одернул себя:

"Тебе-то какое дело? Тебе тоже удобнее, чтобы были маленькие тихие дела.

Их не берет на контроль высокое начальство, за них не вызывают на ковер, а по прошествии двух месяцев многие из них спокойно закрывают. Следователь получает причитающуюся ему зарплату, и спит спокойно, и гуляет с собакой, и собака не кашляет".

«Станция „Ладожская“, выход на Ладожский вокзал».

Дмитрий вздохнул и пошел к дверям.

– Ну что там у вас? – спросил он у дежурного. На этот раз им оказался капитан Чекасов.

– Та! – махнул тот рукой. – Как всегда. Сперли чего-то, не помню чего. То ли лазерные плейеры, то ли еще какая-то эта хренотень. Мне-то по барабану, я в этих штучках не разбираюсь. Но говорят – дорогие, черти!

– Понятно, – мрачно бросил Дмитрий и прошел мимо.

– Чего-то у них там сорвалось в последний момент, я так понял! – крикнул ему вслед Чекасов.

– Что сорвалось? – обернулся Самарин.

– То ли они с тормозов вагон сняли и пытались откатить, то ли чего. Или его и раньше на тормоза не поставили – разгильдяйство же одно! Ну, короче, вагон отцепился и пошел по рельсам. Впилился в другой, там тормозные колодки были, но все равно тряхнуло его здорово. Да я-то ничего толком не знаю. Пойди к Гусакову, он, кстати, тебя дожидается.

– Понятно. – Дмитрий понял, что больше от Чекасова ничего не добьешься, и пошел на второй этаж в кабинет заместителя начальника отделения майора Гусакова.

– Самарин, я вас жду. – Майор Гусаков смотрел на Дмитрия спокойно, но за этим спокойствием Дмитрию чувствовалась неприязнь, если не ненависть. – Вы занимаетесь кражами с товарного двора, – не спросил, а констатировал замначальника. – Сегодня произошла еще одна, причем она могла закончиться серьезной аварией на запасных путях. Вагон был снят с тормозов и покатился под уклон.

– Возможно, его не поставили на тормоза, – заметил Дмитрий.

– Возможно, – кивнул майор. – К сожалению, служащие Ладожской-Товарной нередко проявляют преступную халатность.

На лице майора отразился гнев – по адресу нерадивых работников сортировки.

– Сейчас я выйду на место происшествия.

– Выходи. Да, попроси кого-нибудь тебя подбросить, это неблизко.

Ограбленный вагон стоял в самом дальнем конце товарного двора, я если бы Дмитрий шел туда пешком, ему бы понадобилось минут сорок, если не больше. К счастью, в ту сторону по запасным путям шел тепловоз и Дмитрия подбросили до самого места происшествия. На путях скучали Слава Полищук и Игорь Власенко.

– Ну, что тут произошло? – обратился Самарин к Полищуку, поскольку Власенко с некоторых пор вызывал у него отвращение.

– А вон на платформе вскрыли контейнер. Значит, кража произошла не из вагона, а с платформы, на которой стояли морфлотовские контейнеры, из каких нынче торгуют на оптовых рынках. Дмитрий удивился тому, что ни Чекасов, ни Гусаков не сказали, что речь идет о контейнерах, а упорно говорили «вагон».