Хрупкое сердце - Янина Логвин

– Мам, перестань, – напряженно замечает Руслан матери и помогает ей подняться. – Дай Анюте время, я же просил.

– Сынок, и все-таки я попрошу отца принести сумки. Там не только для Анечки подарки, но и гостинцы для вас. Я с утра кое-что приготовила, вдруг твои девочки проголодались. Я ведь понимаю, что Алисе сейчас не до готовки.

– Алиса, – женщина снова обращается ко мне, – мы с Ренатом хотели купить цветы, но сын сказал раньше, что цветы тебе не желательны. Поэтому мы купили торт.

– Спасибо, Ольга Станиславовна, вы очень внимательны. Павел Павлович, конечно, строгий врач, но Руслан преувеличивает. Я никогда не была склонна к аллергии.

– Наверное, ты уже знаешь, что с Русланом трудно спорить, – замечает женщина, и я вынуждено соглашаюсь, неожиданно ей улыбнувшись:

– Я бы сказала «невозможно».

Мы стоим минуту молча, и она внимательно меня рассматривает.

– А ты все такая же красавица, Алиса. Тактичная и умная девушка. Не знаю, чем я думала, а ведь мои глаза всегда были на месте.

Я не знаю, что ей на это ответить. Наш первое знакомство вышло коротким и малоприятным. Мне казалось, она давно про него забыла. Впрочем, моя будущая родственница и не ждет ответа. Вместе с мужем они разговаривают с Анютой, а я поворачиваюсь к Руслану, позволив им этот момент общения.

Марджанов следит за мной темным взглядом, наклоняет голову и целует в щеку. Продолжая обнимать за спину, спрашивает с беспокойством:

– Ты в порядке?

– Да. Перестань всё время за меня переживать. Я еще никогда не чувствовала себя так хорошо.

– Алис, я предполагал, что они подъедут, но не знал, как ты к этому отнесешься. Не мог же я их пригласить в гости.

– Почему? Наверное, можешь. Это ведь твои родители.

– Не сейчас. Да они и сами всё понимают.

Они понимают, поэтому не задерживают нас и прощаются, прежде спросив разрешения приехать и увидеть Анечку. На прощание она впервые забирается на руки к деду, и мне кажется, это впечатляет даже Руслана.

– Ты изменила наш мир, Снежная, – признается Марджанов, когда мы уже садимся в машину и едем к дому, по которому я ужасно соскучилась. – Впервые за последний год я вижу своих родителей вместе. Не просто вместе, а… Ну, ты понимаешь.

– Понимаю. Интересно, что они скажут через месяц.

Руслан грустно вздыхает и сердито ворчит себе под нос:

– Думаю, как и твои, хорошенько врежут мне по затылку. И между прочим, правильно сделают!

***

Мы еще сами не до конца осознали новость, которую услышали всего час назад в кабинете у Павла Павловича, когда он вручал мне выписку из его клиники, и договорились обсудить ее дома.

Но не думать о ней невозможно. А прозвучала она из уст профессора так:

– М-да, ребята, с вами не соскучишься…Задачку вы мне, однако, задали. Я-то понять не могу, почему у Алисы гормоны шалят. Не может такого быть на пустом месте. Оказалось, еще как может! Тем более, что и место уже занято. Ты в положении, девочка, срок еще крайне мал, но мы обязаны с этим считаться.

Крепкий палец профессора взлетает вверх и смотрит прямо на Руслана.

– Особенно ты, парень!

– Как в положении? – растерянно выдыхает Марджанов. – То есть, это значит…

– Что именно это значит, тебе Алиса и без меня объяснит. А я обязан предупредить, Руслан, и слушай меня внимательно.

– Слушаю, Павел Павлович.

– Никакого токсикоза – это раз. Завтра отдыхаете, а послезавтра немедленно в клинику к моей жене! Она у меня врач-гинеколог, и по этой части даст мне сто фор вперед! Никаких эмоциональных всплесков и нагрузки на сердце – это два. Так что ведешь себя, парень, тише воды и ниже травы. Это понятно?

– Вполне.

– Никакого гриппа, насморка и аллергии. При малейших признаках – мигом сюда! Не я, так мои ребята знают, что делать. И три – смотреть за Алисой в оба!

– Да, я понял! А… а это не опасно?

– А раньше ты чем думал?

Руслан проводит рукой по темным волосам и виновато опускает плечи:

– Хотел бы я сказать, что тем местом, у которого нет головы, но это не так.

Профессор Шибуев делает вид, что не слышит ответ Марджанова, и ставит подпись под врачебным документом.

– Держи, шутник! – протягивает выписку, и Марджанов берет ее. А профессор продолжает: – Сколько лет живу, не перестаю удивляться человеческой природе – вот для кого жизнь первостепенна. Я тебе так скажу, Руслан: чем сложнее условия, тем крепче плоды. Но витамины не помешают. Разного толка! Хорошее питание и свежий воздух!.. И через две недели ко мне! Вместе!.. Давай, выздоравливай, девочка. Все у вас получится!

Вот такой примерно разговор вышел у нас в кабинете профессора, и пока мы с Русланом едем домой, мы не можем его продолжить. Разговариваем с Анечкой, говорим друг с другом о чем угодно, но не о том, что сегодня изумило обоих.

Потому что во мне невольно проснулся страх за дочку и память о боли.

А Руслан испугался за меня.

Я это знаю и понимаю, что должна первая справиться. Из нас двоих первой его успокоить, как бы удивительно это ни казалось.

Мы поднимаемся в квартиру, и Марджанову приходится еще раз спуститься, чтобы принести все сумки. Он возвращается быстро, и всё равно хмурится, увидев, что я разделась и успела повесить наши с Анютой вещи в шкаф.

– Перестань, Руслан. Ты не сможешь меня всегда опекать. Это мелочи.

– Смогу, – он упрямо возражает. – Очень даже!

– Зачем? Мы ведь решили, что я теперь здорова, а значит самостоятельна. А что ты скажешь, когда я выйду на работу? Конечно, не сейчас, но когда-нибудь…

– Алиска, не буди зверя. Вот «когда-нибудь» и поговорим! – неожиданно сердито отвечает, заставив меня удивленно на него посмотреть.

Я уже успела узнать Руслана разным. И улыбчивым с дочкой, и беспокойным со мной, и по-холодному собранным с другими людьми. За последние две недели мы были вместе больше, чем за всю жизнь, так почему же он нервничает?

– А ты опасен, Марджанов? – я бросаю ему вызов взглядом, и он тут же сдается.

– Не для тебя, Снег.

Я сама подступаю к нему и привстаю на носочки, чтобы поцеловать в губы. Они у него упрямые, но податливые, и легко отвечают на поцелуй.

– Вот и не рычи. Лучше дай порадоваться, что мы дома. До сих пор не верю, что я вернулась!

Дома спокойно, и можно наконец-то остаться втроем. Анюта что-то щебечет, бежит вместе с нами на кухню и помогает папе накрыть