Дикарь (ЛП) - Сойер Беннетт

Мой настоящий дом в Карайке. Длинный общий дом, который поделен на секции, я построил его своими руками, моя комнатка находится рядом с комнатой приемного отца. Мой скромный гамак обеспечивает мне уют, в котором я нуждался, а лес обеспечивает меня едой. Все просто.

Мне совершенно неважно все, что сегодня показывал мне Рэнделл, мне это неважно. Это прошлое.

Глава 16

Мойра

Я стою перед дверью в спальню Зака, но не решаюсь войти. Я волнуюсь за него. Он не спустился к обеду, затем мы провели вместе с Рендэллом тихий вечер, обсуждая все, что сегодня произошло.

Он тоже очень волновался за Зака.

Скорее всего, поездка в родной дом пробудила в нем горькие воспоминания. Рэнделл рассказал мне, что Зак вспомнил некоторые вещи очень ярко и точно. Он вспомнил, насколько не хотел ехать в Амазонку со своими родителями, и как он умолял оставить его с дядей Рэнделлом.

Я предполагаю, что Зак столкнулся во внутреннем конфликте с самим собой и с тем, что для него обозначает понятие «дом». Он был твердо уверен, что его единственный дом в Карайке, тот единственный, в который он верил и знал. Но сейчас он вспомнил такие важные для него вещи, что тут тоже его дом, и что он также его любил, и был расстроен, потому что пришлось покинуть его. Я даже не могу представить, как он чувствует себя сейчас. Сейчас под влиянием того, что он вспомнил, его чувства, эмоции — все разделилось на две равные части и давит на него.

Меня одолевают разные мысли о том, что он сейчас сидит в комнате, и в этот самый момент планирует свое немедленное возвращение в Амазонку. Это было бы самым легким способом преодоления всех чувств и болезненных воспоминаний, которые вернулись в его разум. Это будет так легко для него, принять такое решение… вернуться, забыть. Так для него будет наиболее комфортно. А для меня? Что будет со мной?

Я решаюсь и стучу в дверь.

— Зак… можно войти?

В ответ меня приветствует полная тишина, поэтому я воспринимаю это за своеобразное согласие и поворачиваю дверную ручку, она поддается мне. Дверь плавно открывается, и я замечаю, что комната погружена в полутьму, он задернул тяжелые портьеры, и только прикроватная лампа включена и источает легкий свет.

Я быстро оглядываю комнату, и наконец, слава Господу, нахожу его, сидящим в дорогом кресле, оббитым голубо-золотистым шелком. Он вальяжно раскинулся в нем, его мускулистые подтянутые ноги, обласканные золотистым загаром, вытянуты перед ним. Одна рука покоится на бедре; другая на подлокотнике кресла, он сосредоточенно поддерживает ладонью щеку. Его глаза словно погружены в темноту, они поддернуты поволокой, когда он смотрит на меня.

— Ты не спустился к обеду, — говорю я как можно мягче, пытаясь не казаться назойливой.

Он продолжает молчать, игнорируя мой вопрос, продолжая сверлить меня взглядом. Но раньше в его глазах плескался и переливался живой огонь, наполненный страстью, жизнью, теперь там полное отсутствие эмоций.

Я легким движением прикрываю за собой дверь и нерешительными шагами направляюсь к нему, пока не останавливаюсь перед ним. Он поднимает взгляд и смотрит мне в глаза, но все равно хранит молчание.

— Зак, не молчи, ответь! С тобой все в порядке? Рэнделл рассказал мне о вашем визите в твой дом сегодня.

Губы Зака вытягиваются в тонкую линию, его взгляд меркнет.

— Он сказал тебе, что произошло там?

— Нет, нет, не волнуйся, он просто сказал, что ты кое-что вспомнил… единственное, что он сказал о воспоминании, что оно связано с твоим нежеланием уезжать отсюда.

Зак испускает болезненный смех, когда смотрит на меня.

— Это было гораздо больше, чем просто «не хочу», Мойра! Я практически умолял своих родителей не брать меня туда. Я так не хотел покидать дом… друзей. Я всего лишь хотел долбанного щенка и остаться тут с дядей Рэнделлом, но мое желание никого не волновало.

Мое сердце обливается кровью, когда я слышу его голос, смешанный с болью и обидой. Оно разбивается на осколки из-за того, что у Зака никогда не было настоящего выбора, остаться ему или уехать. Также, как и тогда, когда я приехала забирать его из его деревни, у него тоже не было выбора.

— Мне очень жаль, Зак. Это нечестно, что у тебя никогда не было выбора, нечестно, что у тебя забрали право решать и контролировать свою собственную жизнь, — мягко говорю я ему с большим сожалением в голосе.

Он смотрит на меня в течение некоторого времени, взвешивая сожаление и некое раскаяние в моем голосе, решая, что ему делать дальше. Миллионы мыслей и эмоций проносятся в эту минуту у него в глазах. Затем он резко кладет руки на подлокотники, отталкивается и грацией хищного зверя поднимается из кресла, в одно мгновение он уже стоит рядом со мной, возвышаясь, словно опасная тень. Я замираю, даже перестаю дышать.

— Это так забавно, — говорит он мне, немного растягивая слова, обходя меня, словно хищный зверь, когда осматривает свою добычу, не сводя с меня взгляда, его глаза становятся немного теплее.

— Что именно? — мой голос предательски дрожит.

— То, что ты используешь слово «контроль». Ты…и те все люди, которые понимают, что это слово значит для меня. Контроль — моя жизнь. Я всегда все держу в своих руках, я просто не могу позволить себе быть невластным над той или иной ситуацией или действием в моей жизни!

— Я понимаю тебя, — продолжаю я просто. — Сейчас, даже еще лучше, чем до этого, Зак! Ты же знаешь я всегда на твоей стороне, я приму тебя, я попытаюсь сделать все, чтобы понять тебя.

Обходя меня в который раз, он протягивает руку и тыльной стороной ладони нежно поглаживает мою щеку. Он не сводит с меня взгляда, смотрит именно туда, где только что ласково коснулся меня, словно там остался невидимый след или отметина.

Когда он опять смотрит на меня, я замечаю, что его взгляд мягкий и нежный, с толикой заботы, но в следующую секунду все меняется, словно ураган проносится в его глазах, его ласка вдруг сменяется жесткостью, он становится словно айсберг, ледяной и безэмоциональный.

— Снимай одежду, — слышу я четкий приказ. Его голос низкий и глубокий, наполненный властью. У меня начинает покалывать кончики пальцев, и мурашки спускаются по спине.

Современная женщина во мне хочет кричать и сопротивляться, хочет развернуться и убежать от него, потому что я знаю, к чему это все идет. Он хочет восстановить потерянный контроль. Самый идеальный для этого способ — это получить мое полное подчинение. Он желает доказать самому себе, что он такой же, каким был и до этого.