Анафема в десятый круг - Алёна Лепская

― Знаешь, Рафаэль, моя жена не страдает никакими расстройствами, тем не менее даже я не всегда знаю, что ожидать от неё в тот или иной момент. Она и сама не знает.

― Очень обнадёживающе. ― пробормотал я потирая лоб. У меня разболелась голова и зрение сильно сдавало. Я с самого утра промаялся, то одевая очки то снимая, не в силах справится с нервными скачками. ― Кстати, я мог бы вам кое-что рассказать. Кое-что очень полезное. Вы ведь понятия не имеете, что с Викой произошло, верно?

― Только то, что она рассказывала.

― Хм, а я вот представьте себе, знаю.

Он заметно оживился, и облокотился на стол.

― Она тебе рассказала?

― Нет, она не помнит этого. Я просто брата её… знал. Мы оказывается в одной клинике лечились и… И я предлагаю сделку. ― нашёлся я.

― Ты серьёзно?

― Более чем. ― ухмыльнулся я, видя его озадаченное выражение лица, ― Я расскажу, что знаю я, вы то, что меня интересует?

― Например? Что тебя интересует?

― Два момента, меня интересуют только три момента. Момент первый: мне нужен прогноз, конкретный прогноз реакции Вики, когда я расскажу, о процентах. И второй: причём тут НЛП, а? И вообще, не то, чтобы я жаловался, напротив, но… почему вы хотите ей помочь, даже после того, как она перестала быть вашим клиентом?

― Ну, насчёт первого, я ничего тебе не скажу. Она сама скажет. Идёт? А третье… она может и перестала быть моим клиентом, но ты ― нет.

― Вы знаете, что её нельзя вводить в гипноз? ― вернулся я к пропущенному пункту. Он явно, не особо хочет об этом говорить.

― Знаю.

― Но всё равно хотите это сделать?

Мужчина задумался ненадолго, сцепляя пальцы в замке у рта. Защитный знак. Он понял, что я это понял, и расцепил руки, взглядом показывая мне, мол как же с тобой сложно. Да, мистер психолог, я изучил все ваши повадки, вы мои ― нет.

― Нет, я хочу понять для начала, кто вводил её в гипноз изначально, в раннем детстве и для чего. ― сказал он наконец. Я потерял контроль над своей мимикой и последовательный ход мыслей. Я подался вперёд, облокачиваясь на колени,

― Чего?

― Эти её реакции… они оборонительные, защитные. ― пояснил психолог, ― И сдаётся мне, это гораздо глубже чем простое табулирование. У меня есть подозрения что ей что-то внушали. Зашили сознание, чтобы устранить нежелательную информацию. Вот только это такое дело знаешь ли… опасное.

― То есть, подождите… это нарочно сделали?

― Да. Потому она возможно и молчала, она просто не знала, что сказать. Пустота, понимаешь? Потому ей вероятно и прописали риталин. Врачи вероятно решили, что это дислексические или же склеротические процессы. Однако я очень в этом сомневаюсь.

― Но… кто?

Некоторое мгновение он смотрел на меня почти разочарованно,

― Сам не догадываешься?

Через пару секунд, я почти умер от всего этого, и незримая нить оборвалась, сметая за собой весь мой самоконтроль и было уже глубоко наплевать. В глазах потемнело. Я вздрогнул от неожиданного скачка невростенической слепоты.

Керро, что б её…

Да я убью её к чертям собачьим!

― То есть, это на этом фоне, у неё начались проблемы? ― спросил я по возможности спокойно. Если скажет да, Керро не жить, просто не жить. Я даже рук об неё марать не стану, я ей в капельницу какой-нибудь херни нашпигую.

Я застыл, не в силах пошевелиться. Всё внутри меня провалилось в самую бездну. Кажется я перестал дышать. Онемение и острая боль в голове. Мысли спиралью струились, размывая мне фокус, на фоне стресса. Что за дерьмовая реакция, а? От панических атак, хотя бы спасение есть, эта же хрень живет своей собственной жизнью, отдельной от меня!

― Ты в порядке?

― Да.

А, что я ещё мог сказать? Я был в чёртовой ярости.

Перед глазами меркло и мерцало, мешая сосредоточению. Сам не знаю, как удавалось всё это замкнуть в себе, и не сорваться. Жизнь когда-нибудь станет проще?

― Проблемы начались тогда, когда они начались у её матери. Видимо увидев в ясном сознании все последствия своих рецидивов, всю ненависть дочери, она решила избавиться от этого. Взять и вырвать страницу. Понимаешь, такие люди как Керро имеют всё и всё могут. Купить новое лицо, новое имя, новую жизнь, начать всё с чистого листа. Она думала, что начнёт всё с чистого листа, но было уже поздно. Виктория уже была разрушена, её психика отреагировала на гипноз не так как ожидалось. Что-то удалось скрыть, что-то осталось, но самое главное, остались эмоции: боль и ненависть. И самое страшное, что ненависть эта в первую очередь к самой себе. И сколько бы я не пытался выяснить, за что она казнит себя, она не говорит. Она не помнит этого.

Осознание произошедшего с ней, в полной мере снизошло до меня, и шарахнуло чёртовой молнией как гром средь ясного неба. Волны, тоски и ярости пронеслись по мне. Звуки размылись, а время кажется замедлило свой ход.

«― Вот она моя маленькая луна, сестрёнка всегда со мной, ― сказал Ренат, вкинув подбородок так, что я мог видеть серпообразный шрам на его горле.

― Ты из-за неё это сделал?

― Нет, это сделала она, из-за меня.»

И что-то мне подсказывает, что бредом это не являлось. Это не Керро, это сделала Вика? В грёбанные шесть лет? Так. И за что?

Я мог ощущать, что краски отхлынули с моего лица, я наверняка был просто мертвенно белым. Я знал, что делает Гетман. Я понял, что он меня провоцирует, проверяет, на сколько я в себе и насколько опасен. Могу держать себя в руках, или нет. Я не знаю, могу ли, но я знаю…

― Я знаю за что. ― сказал я, и голос мой был тих, и неестественен. Быстро собрался, выуживая из закромов памяти и оживляя белокурый голубоглазый образ. Удивительно, как это может работать, всегда работает.

― Ты расскажешь мне, верно?

― Кстати, а как вы собираетесь сообщить ей? ― спросил я, сдерживая желание прикупить сигарету, от нервов.

― Никак. Пока что это невозможно. Но я обязательно решу этот вопрос.

― А как вы… вы что расскажите ей о моей проблеме? Так что ли? То есть, ей можно говорить обо мне, а мне о ней ― нет?

― Ну, я же говорю.

― Знаете, Александр Сергеевич, вы лицемер и шарлатан. ― процедил я угрюмо. Мне нужно было переключиться, нужно было… не знаю, что угодно, лишь бы не сорваться и не убить чёртову Керро.

― Ну, я бы попросил. ― упрекнул он флегматично, ― Я высококвалифицированный, дорогостоящий шарлатан. И это я уже слышал. Мне не обязательно ей рассказывать, чтобы натолкнуть на ряд вопросов, которые непременно у неё возникнут.

― Но как? Вы же больше не увидитесь?