ДЕТИ ЛИНЗЫ - Э.Э. "Док" Смит

— Я могу пересчитать все розы и назвать, какого цвета каждая. А как насчет медальона с твоими инициалами, который ты носишь под форменным платьем? Ведь его я не могу обнаружить по запаху. А чей портрет в медальоне? — звучавший в сознании Мак-Дугалл голос Киннисона пресекся от удивления. — Да там мой портрет, клянусь усами Клоно! Мак, где ты его раздобыла?

— Там уменьшенная копия твоей фотографии, которую мне дал адмирал Хейнес. Я ношу его потому, что люблю тебя, о чем говорила тебе и раньше.

Мак широко улыбалась своей ослепительной улыбкой: теперь она твердо знала, Ким может ее видеть, Ким не будет беспомощным, он видит, мыслит, воспринимает окружающее и может реагировать. Какое счастье! У Мак резко повысилось настроение. С души словно свалился камень. Правда, Ким теперь не может — пока не может! — брать на себя инициативу. Ну что ж! Инициативу ей придется взять на себя.

— Я не только люблю тебя, Ким. Я твердо решила выйти за тебя замуж, нравится тебе мое решение или не нравится, — Мак покраснела. — И вовсе не из жалости, Ким, и не для того, чтобы ухаживать за тобой. Мое решение созрело раньше, гораздо раньше.

— Но это невозможно, Мак, — запротестовал Киннисон, горько сетуя на несправедливость судьбы. — Я тысячу раз думал о нашем союзе, когда был в космосе, и всякий раз приходил к одному и тому же выводу. Ты слишком красива, жизнерадостна и великолепна, чтобы связать свою жизнь с инвалидом, к тому же наполовину состоящим из стали, резины и фенолина.

— Замолчи, Ким, — спокойно возразила Мак-Дугалл. Куда девалась ее неуверенность и нервозность, которые чувствовались в начале разговора. Сейчас она была совершенно спокойна и буквально светилась от радости.

— До сих пор я не знала, что ты меня тоже любишь. Теперь знаю. Тебе не понять, но пока будет жива хотя бы мельчайшая частица Кима Киннисона, я буду любить ее еще сильнее, чем любила бы тебя всего.

— Но я не могу жениться на тебе! — мысленно простонал Киннисон. — Понимаешь, не могу! Я еще не выполнил всего задуманного, и в следующий раз они вполне могут добраться до меня. Я не могу, Мак, допустить и не допущу, чтобы ты погубила свою жизнь ради какой-то ничтожной частицы, которая, может быть, чудом уцелеет.

— Хорошо, Серый линзмен, — сказала Кларисса спокойно, излучая безмятежную улыбку и словно не слыша горьких слов Киннисона. — Отложим разговор на некоторое время. Боюсь, что я злоупотребила своим положением медсестры. Устав медицинской службы запрещает персоналу спорить или ссориться с пациентами.

— Тогда другое дело. А как ты, будучи старшей медсестрой отделения, умудряешься неотлучно дежурить в моей палате дни и ночи?

— Очень просто, — беззаботно ответила Мак, и лицо ее снова озарилось ослепительной улыбкой. — Разве не старшая медсестра отделения составляет график дежурств для среднего и младшего персонала?

И добавила более строгим тоном:

— А теперь я должна сделать тебе массаж и перевязку.

Глава 22

РЕГЕНЕРАЦИЯ

— Привет, старый костоправ!

— Привет, канцелярская крыса!

— Я вижу, твоя рыжеволосая фурия мобилизовала все стратегические резервы и ведет планомерную осаду крепости.

Прибыв в Главный госпиталь, чтобы обсудить кое-какие важные вопросы борьбы с босконцами, адмирал Хейнес заглянул на минутку в кабинет Лейси.

— Что-то я не пойму, Лейси, ты не можешь или не хочешь избавиться от Мак-Дугалл?

— Не хочу, а возможно, и не могу. Юная ведьма разнесет в щепки госпиталь, она ни за что не согласится уволиться со службы, женит на себе Киннисона и утащит куда-нибудь в укромный уголок, где станет сама выхаживать его. Ты хочешь, чтобы Киннисон выздоровел?

— Не старайся казаться большим идиотом, чем ты есть на самом деле. Что за дурацкий вопрос?

— Не нагнетай напряженность вокруг Мак-Дугалл! Пока она ухаживает за Киннисоном, другими словами, не отходит ни на шаг все двадцать четыре часа в сутки, за него можно не беспокоиться. Все, что необходимо, она достанет из-под земли.

— Не сомневаюсь. Но я имею в виду другую ситуацию, которую мы, насколько можно судить, не контролируем. Киннисон не выстоит против превосходящих сил противника — Мак и себя самого. К тому же Цивилизации нужно иметь побольше таких представителей, как Киннисон и Мак-Дугалл.

— Я не считаю, что "Другая ситуация", как ты изволил выразиться, полностью вышла из-под нашего контроля. Нам еще многое предстоит сделать, чтобы события развивались в нужном направлении. Что же касается Киннисона, то…

— Кстати, когда ты собираешься пришить ему руки и ноги? Они ему скоро очень понадобятся.

— Тебе пора бы начать мыслить, но, к сожалению, ты никак не научишься, — сухо ответил Лейси. — Иначе ты, вероятно, обратил бы больше внимания на отчет о работах Филлипса. Сегодня он провел последний опыт. Пойдем, мы тебе все объясним, а твоя беседа с Киннисоном подождет полчаса. В лаборатории Филлипса друзья обнаружили фон Хоэндорфа. Хейнес не ожидал встретить здесь престарелого грозу всех слушателей Учебного центра, командора фон Хоэндорфа, но Лейси, судя по всему, удивлен не был.

— Филлипс, — обратился Лейси к экспериментатору, — объясните, пожалуйста, старым боевым коням, которых видите перед собой, что вы делаете. Разумеется, без лишних подробностей.

— Перед нашей лабораторией была поставлена задача установить, какой гормон или другой агент вызывает рост нервной ткани…

— Минуточку, я попытаюсь объяснить то же самое более доходчиво, — вмешался Лейси. — Кроме того, вы не справедливы к самому себе и из скромности умалчиваете о многом. Прежде всего коллега Филлипс обнаружил, что проблема восстановления поврежденных нервных клеток неразрывно связана с несколькими другими нерешенными проблемами, такими, как начальный рост нервных клеток, его связь с общим ростом организма, регенерацией утраченных членов у низших форм и т. д. Как вам, должно быть, известно, Хейнес, нервные клетки растут и у низших форм жизни они регенерируют. Но этими фактами по существу исчерпывалась информация, которой располагал Филлипс, приступая к исследованиям. Что же касается высших форм жизни, то даже у растущего организма регенерация спонтанно не происходит. Филлипс решил выяснить почему.

Ему удалось установить, что тироидин управляет ростом, но не инициирует рост. Этот факт, по мнению Филлипса, свидетельствовал о существовании какого-то неизвестного гормона, вырабатываемого у низших организмов железой внутренней секреции, которая отсутствует у высших организмов, или сильно атрофирована. Если бы железа полностью отсутствовала у высших организмов, то зацепиться, что называется, было бы не за что. Но раз железа только атрофирована, то сохранялась надежда, что ее удастся обнаружить у высших организмов в зародышевом состоянии. И Филлипс принялся методически исследовать животных от червя и вверх по эволюционной лестнице. Через его лабораторию прошло несколько тысяч видов, и в конце концов терпение властей Посена, родной планеты Филлипса, иссякло, и под тем предлогом, что поставленная цель недостижима, они отказались финансировать продолжение исследований. Тогда Филлипс перебрался к нам, на Землю. Мы поняли, что раз он настолько убежден в правильности выбранного им направления исследований, что готов посвятить им остаток своей жизни, то нам просто необходимо оказать ему поддержку. И мы выдали Филлипсу карт-бланш.

Филлипс счастливо сочетает все качества, необходимые подлинному исследователю: фантастическое упорство, наблюдательность, изощренный логический анализ и великолепное владение техникой эксперимента. В результате настойчивых поисков Филлипсу удалось обнаружить то, что он так искал: шишковидную железу. Оставалось найти стимулятор. Филлипс перепробовал лекарственные препараты, химические вещества, весь спектр излучения от самого мягкого до жесткого, различные комбинированные воздействия. После многолетних исследований Филлипсу удалось добиться кое-каких успехов, но окончательное решение проблемы ускользало. Он и его сотрудники побывали на других планетах, населенных гуманоидами, и изучили все, что имело хотя бы какое-то отношение к проблеме стимуляции шишковидной железы. Когда же вы, джентльмены, переместили планету Медон в нашу галактику, Филлипс скорее для очистки совести, чем с какой-то надеждой посетил новую планету и нашел на ней то, что так долго и упорно искал.

Медонцы знали, как стимулировать шишковидную железу, но их метод был опасен. Филлипс позволил им по-новому взглянуть на проблему в целом и помог разработать новые инструменты и новую методику стимуляции железы. Вернувшись на Землю, Филлипс вознамерился было испробовать новую методику на пирате, осужденном на смертную казнь, но фон Хоэндорф предложил себя в качестве подопытного кролика. И вот мы здесь.