Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов

«Облагодетельствовав» таким образом завоеванную страну, Фридрих 12 ноября возвратился в Берлин.

Итак, к этому времени инициатор конфликта — прусский король — уже вышел из затеянной им игры и подсчитывал трофеи: Мария Терезия, оказавшаяся в безвыходном положении, заключила в сентябре 1741 года перемирие с Пруссией и уступила Фридриху Нижнюю Силезию. Так прусский король реализовал провозглашенный им принцип политики: «Сначала взять, а потом вести переговоры». Заключению договора в Клейн-Шеллендорфе предшествовали сложные дипломатические маневры Фридриха, который стремился добиться от России и Англии гарантий невмешательства в войну за Австрийское наследство. В России он делал ставку на практически управлявших этой страной приближенных правительницы Анны Леопольдовны — Миниха и Остермана, обещая последнему деньги и земельные владения в… Силезии.

Прусскому королю было очень важно заполучить такие гарантии у двух ведущих европейских стран, не вовлеченных еще в конфликт. Фридриху это позволило бы связать их обязательствами не участвовать в войне на стороне Австрии, а самой Пруссии — сохранить завоеванное и продолжать политику балансирования. В начале 1741 года Фридрих писал своему министру иностранных дел Подевильсу: «…имея возможность опереться на Россию и Англию, мы не имеем никакой причины торопиться с соглашением с Тюильрийским двором; следовательно, нужно водить его за нос, пока окончательно не станет ясен вопрос о посредничестве». Когда же посредничество не удалось, Фридрих резко изменил политику и пошел на сближение с Францией, добиваясь в качестве непременного условия союза выступления Швеции против России, с тем чтобы отвлечь ее от помощи Австрии.

Понимая заинтересованность Версаля в союзнике против Австрии, прусский король в июне 1741 года почти ультимативно заявил французскому посланнику Валори: «Маркиз Бель-Иль не решится, конечно, отрицать, как он обещал мне, что они [шведы] нападут на русских в Финляндии, лишь только я подпишу трактат с Францией. Теперь все готово для этого, а Швеция продолжает выставлять разные затруднения. Предупреждаю, что трактат наш рассыплется в прах, если вы не одержите полного успеха в Стокгольме; ни на каких других условиях я не соглашусь быть союзником вашего короля».

Как уже говорилось, в июле 1741 года Швеция объявила России войну, а 25 ноября был совершен государственный переворот в пользу Елизаветы. Для Фридриха события в России явились полной неожиданностью: прусский посланник А. Мардефельд прозевал заговор Елизаветы и сам переворот. Впрочем, Фридрих не очень тужил об участи своих родственников из Брауншвейгского дома, руководствуясь высказанным им ранее принципом, что «между государями он считает своими родственниками только тех, которые друзья с ним». Более того, впоследствии, когда ему понадобилось добиться расположения Елизаветы, он (через Мардефельда и русского посланника в Берлине П. Г. Чернышева) советовал императрице выслать Брауншвейгскую фамилию как можно дальше от Риги.

Узнав о перевороте, Фридрих даже обрадовался, ибо считал, что новым властителям России будет не до прусских действий в Европе. В начале 1742 года он писал Мардефельду, что смена власти в России все же не в пользу Англии и Австрии, поддерживавших тесные связи с правительством Анны Леопольдовны. Король рекомендовал своему послу в Петербурге внимательно следить за происками дипломатов этих стран и советовал особенно не упускать из виду «некоего лекаря Лестока». «О нем, — писал Фридрих, — я имею сведения как о большом интригане… уверяют, будто бы он пользуется расположением новой императрицы. Важные дела подготавливаются нередко с помощью ничтожных людей, а потому (если это справедливо) государыня доверяет этому человеку, и, если не удастся сделать его нашим орудием, вам нужно учредить за ним бдительный надзор, чтобы не быть застигнутым врасплох». На этот раз Мардефельд был начеку и вскоре сошелся с Лестоком. В марте 1744 года Фридрих писал Мардефельду уже как об обычном деле: «Я только что приказал господину Шплитгерберу передать вам 1000 рублей в уплату второй части пенсиона господина Лестока, который вы не замедлите выплатить, присовокупив множество выражений внимания, преданности и дружбы, которые я к нему питаю».

Свержение правительства Анны Леопольдовны, как и предполагал Фридрих, привело к некоторым изменениям во внешней политике России. В русско-английских и, прежде всего, в русско-австрийских отношениях, которые особенно поддерживал низвергнутый канцлер Анны А. И. Остерман, наступило заметное охлаждение. Зато нормализовались отношения с Пруссией. В марте 1743 года состоялось подписание Петербургского союзного трактата, по которому стороны обязывались помогать друг другу в случае нападения третьей державы на одну из них. Не возражала Елизавета и против заключения брака наследника шведского престола с сестрой Фридриха.

Но самой большой победой Фридрих считал неожиданное решение Елизаветы женить своего племянника — наследника престола Петра Федоровича[26] на Софие Августе Фредерике, дочери прусского генерала герцога Христиана Августа Ангальт-Цербстского. Когда стало известно, что Елизавета хочет видеть юную избранницу в России, Фридрих сделал все возможное, чтобы внушить матери принцессы княгине Иоганне Елизавете, какие цели должна она преследовать, отправляясь в Россию. Сделать это было нетрудно, ибо, писал В. А. Бильбасов, «цербстская княгиня, как и большинство мелких владетельных особ Германии в то время, боготворила Фридриха, его глазами смотрела на политические дела и его желания принимала за подлежащие исполнению приказания. Она не сомневалась, что эти желания благотворны, раз они высказаны Фридрихом».

Фридрих поставил перед Иоганной Елизаветой задачу добиваться совместно с Лестоком, Брюммером и Мардефельдом заключения выгодного для Пруссии тройственного союза России, Швеции и Пруссии, а также непременного свержения вице-канцлера А. П. Бестужева-Рюмина[27].

Заручившись союзным соглашением с Францией и полагая, что Россия будет полностью занята своими внутренними делами, Фридрих в середине декабря 1741 года нарушил перемирие и напал на Австрию.

Поход 1742 года

Очень удачно действовала баварская армия осенью 1741 года. Мы видели, что Карл Альбрехт дошел почти до Вены. Действуя скоро и решительно, он без всякой потери мог бы достигнуть своей цели и сесть на престол Австрии в самой ее столице. Впоследствии, имея империю и все ее средства в руках, он мог бы поддержать свое право и, удовлетворив союзников уступкой нескольких областей, прочно утвердиться на императорском престоле. Союзники шли на Вену, все еще надеясь, что Фридрих им поможет.

Но совет, данный Марии Терезии хитрым англичанином, возымел уже свое действие. Слухи о Клейн-Шеллендорфском трактате возбудили в союзниках зависть, подозрение и недоверчивость. Увлекаясь этими чувствами, курфюрст Баварский вдруг переменил свой план и вместо того, чтобы овладеть столицей империи, оставил Австрию и направил свои войска на Богемию, опасаясь, чтобы Август III не опередил его и не приобрел этой страны в свою пользу.

Французы, баварцы и саксонцы быстро установили контроль над Западной и Центральной Богемией. Карл Альбрехт стремительно подступил к Праге. После двенадцатидневной осады (26 ноября) он взял город. По примеру Фридриха 19 октября Карл короновался в соборе Святого Витта королем богемским и принял присягу новых своих подданных. Оттуда он отправился в Мангейм, чтобы достигнуть главной своей цели, короны императора.

24 января 1742 года желание его исполнилось: он был избран в римские императоры под именем Карла VII. Но приобретя таким образом тень власти, он навсегда утратил действительную власть: он носил титул императора, а императорский престол находился в чужих руках.

В своем стесненном положении Мария Терезия обратилась к венграм и назначила в Пресбурге (нынешняя Словакия до 1918 года входила во владения Венгерского королевства как части империи Габсбургов) государственный сейм. Она явилась на престоле в национальном костюме венгерских королей (Мария Терезия в то время не являлась императрицей, став ею лишь позднее в качестве жены своего супруга — императора Франца I. В 40-е годы она носила титулы эрцгерцогини Австрийской и королевы Венгерской), держа на руках своего младенца-сына (впоследствии императора Иосифа II). В кратких, но полных искреннего чувства словах она изложила печальное свое положение. Ее молодость, красота и пережитые несчастья возбудили в венграх неимоверный энтузиазм. Магнаты выхватили сабли из ножен и, подняв руку в знак клятвы, с воодушевлением воскликнули: «Жизнь и кровь за нашу королеву! Да здравствует Мария Терезия!»

За клятвой вскоре последовало и дело. Половина Венгрии встала под ружье. Пятнадцать тысяч дворян соединили под свои знамена многочисленные иррегулярные толпы кроатов, пандуров, валахов и тирольцев. Тем временем к боям против франко-баварцев В Богемии готовилась новая армия во главе с супругом императрицы — Великим герцогом Францем Лотарингским. Дополнительные силы из «германских» провинций империи сосредотачивались и в Вене.