Исчезнувший фрегат - Хэммонд Иннес

Первое упоминание о «Санта-Марии» он смог найти для меня именно в этой тетради. В ней говорилось следующее:

«На теплоходе „Торсхавн“ помощник капитана был из Хельсинки. Он рассказал мне, что они заходили в Рио-Гальегос [109] , где высадили на берег семь шведских инженеров с запчастями к технике „Вольво“ и „Сааб“ и видели старинный деревянный корабль с прямыми парусами, пришвартованный у причала военной судоверфи. Назывался он „Санта-Мария дель Суд“. Его привели на буксире с аргентинской военно-морской базы близ Буэнос-Айреса, где он подвергся капитальному ремонту. Капитан „Торсхавна“, Олаф Петерсон, рассказал, что наверху, на реях, люди крепили по сторонам двух из трех мачт антенны. Говорили, что батарейная палуба этого реликта эры парусного флота, отреставрированного перед самой войной для музейной экспозиции, была оборудована самой современной электроникой».

Это, конечно, перевод, в оригинале запись была на финском. Далее, вскоре после того, как британская оперативная группа войск прибыла с Фолклендских островов, следовала еще одна запись относительно «Санта-Марии дель Суд».

«Говорят о высадке британцев на побережье Патагонии [110] севернее Рио-Гальегос. Но это только слухи. Не думаю, что их высадка вероятна. Это бессмысленно, в море у них есть возможность маневра. Авианосцы с „Харриерами“ [111] — их главные козыри. Единственное судно там сегодня — это аргентинский буксир, транспортирующий, я думаю, „Санта-Марию дель Суд“. Это деревянный корабль, наподобие тех старых клиперов, которые использовали для перевозки зерна до Первой мировой войны, но он как минимум на сто лет старше. Его извлекли из ила, в котором он лежал в заливе Ла-Плата, и, как говорят, практически заново отстроили. Теперь на его мачты установили антенны, и это меня наводит на мысль, что его, должно быть, собираются использовать для электронной разведки».

Он показал мне свой журнал и перевел эти записи примерно через две недели после моего приезда в Пунта-Аренас. А в тот первый вечер на «Айсвике» мы услышали все это непосредственно от него. Айан спросил его мнение, для чего могло быть предназначено электронное оборудование. Улыбнувшись, Фредди покачал головой.

— Я не буду строить никаких догадок. Пока не буду. Это было бы неразумно, потому что в Пунта-Аренас наверняка есть агенты хунты. Меня здесь хорошо знают благодаря моему учету движения кораблей.

Фредди вытащил из кармана потертую трубку и принялся ее набивать.

— Как-то раз, — продолжил он неспешно, — я вернулся домой и обнаружил, что в доме был обыск. Все перевернули вверх дном, содержимое ящиков повытряхивали на пол, даже доски поотдирали. Я, конечно, сообщил об этом в полицию, но ничего за этим не последовало, никого не арестовали. Хотя они знают. Я совершенно уверен, что они знают, кто это сделал.

Он раскурил свою трубку, медленно затягиваясь, уголки его губ поднялись вверх от озорной улыбки.

— Чили и Аргентина…

Капитан Фредди выразительно пожал плечами.

— Вы можете посмотреть на карте, насколько неудачно проведена между этими странами граница здесь, на юге. Так что это вроде шахматной партии между ними, верно? Половину всех важных должностей в Аргентине занимают люди из этой страны. И они не допускают, чтобы арестовывали этих людей за то, что они обучены делать. Поэтому агентов Аргентины не арестовывают. Сам живи и другим жить не мешай, верно ведь, ja? Вы ведь точно так же действуете, я полагаю. В любом случае…

Расхохотавшись, он хлопнул рукой по столу.

— Они не получат то, за чем приходили. Я начал новый журнал как раз перед тем, как они высадились на Мальвинах, когда их каратели начали действовать на Южной Георгии, помните? То было начало войны. Я думаю, то, что я писал в этой тетради, может иметь интерес для разведслужб, поэтому я всегда ношу ее с собой. И пишу по-фински. Другие тетради они, конечно, оставили. Они для них не представляют интереса. Поэтому я знаю точно, кто это был.

— Они могли силой забрать у вас вашу тетрадь, — предположил Айан.

Капитан Фредди помотал головой.

— Это же бандитское нападение, да? У нас тут, в Пунта-Аренас, подобное редкость.

Его улыбка была такой гномьей, что мне вспомнились тролли и «Пер Гюнт»[112], которую я видел в театре Мэддермаркет в Норвиче.

— Если бы они на меня напали, это было бы слишком очевидно. Тогда бы полиция не мешкала, а для Аргентины в то время было важно, чтобы их соглядатаи были на свободе.

— Понимаю, — кивнул Айан.

— И если бы они даже получили мою тетрадь, они ничего бы там не нашли.

Его лицо приобрело хитрое выражение.

— После того как я побывал на борту, я ничего о своем посещении корабля не записал. Это слишком опасно.

Айан подался вперед.

— Вы были на борту?

— Kyllä[113]. Они пригласили меня. Тогда я и начал подозревать, к чему готовили «Санта-Марию дель Суд».

Капитан Фредди замолчал, до нас доносились приглушенные звуки ночного порта, частично перекрываемые постоянным жужжанием техники на пришвартованном рядом сухогрузе. Уорд ждал, но в итоге лишь благодаря настойчивым расспросам удалось мало-помалу выудить из него подробности.

То было, должно быть, весьма странное зрелище. Капитан Фредди сказал, что не мог поверить своим глазам, когда выглянул в окно своей спальни. Будто «корабль-призрак», он именно так и сказал, три черные мачты на фоне низкого заснеженного берега напротив и невероятно длинный бушприт, «как копье» торчащий из деревянного корпуса. Буксир Фредди сначала не заметил, поскольку он был по ту сторону корабля.

Оба судна все то утро простояли у судоремонтной верфи. В конце концов во второй половине дня его позвали на борт буксира уладить возникшую «небольшую проблему». Буксир следовал из Рио-Гальегос в аргентинский порт Ушуайя в проливе Бигл. У входа в Магелланов пролив на них налетели штормовые ветры, и за мысом Дев буксируемое судно стало резко отклоняться от курса и забегать вперед буксира.

Капитан буксира, естественно, никогда раньше не водил большое парусное судно и не знал, насколько велика парусность трех высоких мачт при сильном ветре. Время от времени корабль буквально налетал на буксир, утыкаясь носом в его корму, и в итоге буксирный трос вырвал кабестан, на котором был закреплен. Все, что мог тогда сделать экипаж буксира, — оставаться рядом с парусником и ждать, пока не утихнет буря.